Жуткий холод наполнил комнату, от страха у Елены начало покалывать вдоль шеи.

— Такое ощущение, что она может слышать, когда ты произносишь её имя.

Рафаэль не стал говорить, что она ведёт себя как суеверная дурочка, вместо этого ответил:

«Да, мы не знаем, что Ли Дзюань нашёптывают ветра».

— Я не могу проигнорировать тот факт, что… приступы ярости меня стали одолевать в то самое время, как Древний архангел начал пробуждение. И так как Ли Дзюань самая старшая из нас, она единственная должна иметь хоть какие-то ответы.

— Я пойду с тобой.

Не так давно, когда Пекин сотрясался вокруг Елены, она лицом к лицу столкнулась с еле передвигающими ноги пустыми оболочками с безжизненным взглядом, которые стали неопровержимым доказательством того, что сила Ли Дзюань — тёмная. Архангел Китая возвращала мёртвых к жизни — хотели они того или нет. Это были монстры, пожирающие плоть неугодных Ли Дзюань, дабы улучшить свои истощённые тела. Но и они были жертвами, немыми, не имеющими возможности закричать. Всё же Елена слышала их, и внутри у неё всё переворачивалось при мысли о том, что Рафаэль останется наедине существом, создавшим «возрождённых».

— Это…　

Рафаэль провёл длинными пальцами по подбородку Елены.

— Она пока не может видеть тебя, не по-настоящему. И я хочу, чтобы так и оставалось.

Елена вздёрнула подбородок.

— Моя безопасность не стоит того, чтобы ты подвергался риску.

Ли Дзюань была настоящим кошмаром, и её сила исходила из такого же тёмного места. В ней ни на йоту не было ничего человеческого, никакого намёка на совесть.

Рафаэль отрицательно покачал головой.

— Она не убьёт меня, Охотница.

— Нет. Но хочет… — Будь на месте Ли Дзюань другая женщина, то всё оказалось бы понятно. Но старейшая из архангелов не нуждалась в мирском — она даже не ела, что уж говорить о любовниках, — …обладать тобой, — завершила Елена.

Рафаэль посмотрел на неё так, что казалось, его взгляд прожигал насквозь, лишал кожи, заставлял подать себя на блюдечке.

— Но я хочу обладать тобой, хебибти. А эти два желания несовместимы.

Хебибти.

Красивое слово из утерянного наследия марокканских корней её матери.

— Не заговаривай мне зубы.

Архангел улыбнулся, находя её упорство до странного забавным.

— Тогда позволь логике тебя переубедить. Ли Дзюань может, как проигнорировать твоё присутствие, так и обидеться. Если я собираюсь встретиться с ней, хочу извлечь из этого выгоду.

Елена скомкала ткань простыни рукой.

— Чёрт. — Она знала, что Рафаэль прав. Ли Дзюань была непредсказуемой и могла принять присутствие «питомца» Рафаэля за оскорбление. — Сделай это быстро. Не дай ей запустить в тебя когти.

Рафаэль кивнул, от чего его волосы скользнули по лбу сияющей полуночной волной.

— Однажды ты спрашивала, как ко мне обращаться.

Елена надулась.

— Помнится, ты упоминал слово «мастер», но я решила, что мне послышалось.

— Как бы ты хотела меня называть?

Она на мгновение задумалась. «Муж» — слишком по-человечески, «партнёр» — не подходило такому могущественному существу, как архангел, «пара»… возможно. Но ни одно из них её не устраивало полностью.

— «Мой», — сказала она, наконец.

Рафаэль моргнул, и когда его ресницы поднялись, синие озера под ними охватило пламя.

«Подойдёт».

— А ты на публике — моя супруга.　

— Супруга, — пробормотала она, словно пробуя слово на вкус, определяя его форму. — Да, подходит.

Супруга — больше чем возлюбленная, больше, чем жена. Это та, с кем архангел может обсуждать тёмные секреты, кто будет говорить ему только правду, даже если её не хочется слышать.

— Если эта долбанутая сука попробует что-то повернуть, — сказала Елена, имея в виду Ли Дзюань, — а проникновение в мой разум поможет не утратить связь с реальностью, тогда я разрешаю это сделать.

Рафаэль провёл ладонью по оголённому плечу Елены и остановил на затылке, большим пальцем поглаживая то место, где на шее бился пульс.

— Ты так отчаянно отстаиваешь свою независимость, и всё же так просто пойдёшь на это?

— Я знаю, что ты не станешь злоупотреблять моим доверием. — Не сейчас, когда понимает, насколько для неё важно, чтобы её разум принадлежал только ей.

— Благодарю за предложение, Елена. — Его слова прозвучали до странного формально, будто он давал клятву. А лицо было таким серьёзным, что ей не оставалось ничего другого кроме как обнять его. Простыня сползла на пол в тот самый момент, как Рафаэль свободной рукой провёл по спине Елены, прижимая к себе, а его крылья поднялись и слегка выгнулись вокруг неё.

— Когда нарисовали эту картину? — спросила Елена, наслаждаясь мгновением их близости.　

— Во время твоих тренировок с Галеном. — Он ответил на её следующий вопрос ещё до того, как она его задала. — Это работа Эйдана, по моему заказу.

Елена подумала об ангеле с глазами, словно из осколков стекла и крыльями, которые сияли на солнце алмазной пылью.

— Я его ни разу не заметила.

— Он мастер маскировки.

— Большинство мужчин предпочло бы повесить в спальне изображение обнажённой женщины, — поддразнила Елена. — Ты же выбрал охотницу с кинжалами.

— Елена, ты — единственная женщина, которую я пущу в свою спальню.

Тот факт, что её любили… уже был чудом. Но то, что её любил этот мужчина, выходило за пределы воображения. И это придало смелости шагнуть обратно во тьму.

— Мне нужно рассказать, что я обнаружила в школе.

Рафаэль слушал молча, а затем спросил:

— Свяжешься с Дмитрием, чтобы выяснить, нашли ли они второе тело?

— Да. — Чувствуя гнев, и не имея возможности его выплеснуть, Елена сжала руку в кулак на спине Рафаэля. — Вампир ведь не случайно выбрал именно эту школу, да?

Его ответ разрушил последние призрачные надежды:

— Да, не случайно.