‒ Боже! А это что, мама? Она не могла так… она не сама! Это всё твоя работа! Так подло поступать! Чем ты лучше её? Это ты всё устро­ила! Она не могла так, не могла, не могла!

‒ Успокойся! Не могла, не могла! ‒ Могла! Да, ребят из гостиницы мы наняли, а ей заплатили столько, сколько она сама запросила! Но только в гостинице! Всё остальное на её совести! Опе­ратор и сам не ожидал такого развития событий и просто продолжал снимать всё на камеру, а она открыла нам свою истинную скотскую натуру! Любуйся! Вот она, твоя лучшая подруга!

Я смотрела на всё происходящее и у меня от ужаса шевелились волосы. Ребятам было от силы по пятнадцать, но их жестокость меня просто поражала. Вдоволь поиздевавшись над Светкой, они соб­ра­лись уже уходить, но теперь она уже сама не отпускала их, требуя продолжения «банкета», но малолетки, изрядно попинав её ногами, бросили ей в лицо горсть мелочи и быстренько ушли.

‒ Всё! Я больше не хочу смотреть на это скотство! Если я буду это смотреть, я и сама буду такой же скотиной!

– Нет! Это ещё не скотство! Скотство будет дальше! Смотри!

Грязная и избитая Светка попыталась подняться, но её ноги под­косились и она обессиленно опустилась на землю. Тем временем в подворотню забре­ла парочка местных бомжей. Приняв лежащую в темноте Светку за кучу му­сора, они справили на неё нужду и собрались уже уходить, как увидели, что из кучи мусора к ним кто-то тянет руки, прося помочь подняться. Бомжи восприняла её просьбу по-своему и, как настоящие джентльмены, отдали ей недопитую бутылку вина.

‒ Мне плохо! ‒ держась за живот, вскочила я с кресла. ‒ Я пойду в туалет! Только не надо меня прово­жать!

Меня не только тошнило, но ещё и случилось расстройство же­лудка. Полностью обессиленная я вышла из туалета и побрела к кровати, но фильм ещё не закончился и я увидела, как вся мокрая, измазанная каким-то дерьмом, Светка вышла на улицу, зажав в руке недопитую бутылку вина. К ней тут же подъехала патрульная машина ДПС. Брезгливо пиная Светку ногами, милиционеры затолкали её в старенький милицей­ский УА­Зик.

‒ Ну, что ты обо всём этом думаешь? ‒ спросила Галина.

‒ Я думаю, если ты причастна к этому делу, то ты такой же моральный урод, как и она!

С этими словами я встала и ушла в свою комнату.

* * *

После этого «кино» я провалялась в постели десять дней. Я не могла ни есть, ни пить, меня постоянно тош­нило. Ви­деть я не хотела никого, особенно мне было противно видеть Галку, но если бы не она, я бы тогда, наверно, не выжила.

Ко мне много раз приезжали ско­рые, хотели даже госпитализировать, но Галя не дала. Она сидела со мной день и ночь, не знаю, спала ли она сама, но меня она выхо­дила. Она ухаживала за мной, делала уколы, кормила с ло­жечки, водила в туалет и, приговаривая своё «пис, пис, пис», просила меня попи­сать, а когда мне стало немного лучше, часами выгуливала в парке. Галина одевала меня и раздевала, укладывала спать, мыла и купала. Так как она, обо мне ещё никто, никогда в жизни не заботился.

В какой-то день я наконец заговорила к ней:

‒ Мама, а можно я буду сегодня с тобой спать?

‒ Доченька, дорогая, любимая моя! Ты меня простила?

‒ Нет, не до конца, только так, наполовинку.

‒ Что же мне сделать, чтобы ты простила меня полностью?

‒ Спаси Светку!

La Voile Rouge

Пошёл третий день нашего отдыха в Сен-Тропе. Первое время я, разинув рот, глазела по сторонам, но со временем немного освои­лась. Столько знамени­тостей со всего мира, собравшихся в одном месте, я никогда не видела! А природа, а море! Это непере­даваемые впечатления!

* * *

В июле мы с Галкой вылетели в США. В план нашей поездки входило познакомиться с семьёй Галины, с её мамой и бабушкой, а также побы­вать в Главном офисе компании, где она собиралась представить меня совету ди­ректоров и главным акционерам.

Конечно, первым делом мы полетели в Сан-Франциско, в Кали­фор­нию. Городом я была немного разочарована ‒ по­стоянно стоит редкий туман, с океана дует ветер, го­род насквозь про­дуваем ветрами, но с другой стороны – свежий воздух и нормальная, не­жаркая, для этого времени года температура, в пределах 22‒24°С. Зато центр го­рода, Downtown, меня буквально поразил. Маленькие, ухоженные, двухэтаж­ные дома, абсолютно разные по архитектуре, выкрашенные в свои собственные, неповторимые цвета, мирно соседствуют с современными, вы­сотными зданиями. Осо­бенно это хо­рошо видно с холма Twinpeaks. Открыва­ющийся вид на го­род, с вы­соты птичьего полёта ‒ просто потрясающий, а мост Golden Gate очаровал меня настолько, что я долго не могла оторвать свой взгляд от этой, поистине волшебной картины! Побывали мы и на знаменитом ост­рове-тюрьме Алькатрас, по­се­тили музей изобразительных искусств De Young Museum и музей Golden Gate Park, в котором находится лучшая в мире кол­лекция вы­сокогорных орхидей и большое количество разнообразных растений, собранных со всех уголков земного шара. Заглянули мы и в Japanese Tea Garden ‒ са­мый старейший японский сад, расположенный на террито­рии му­зея. Среди много­численных красот парка меня приятно удивили сад камней, большой брон­зовый Будда, пруды с рыбами и арка Лун­ного моста. В этом чудо-парке высажены азалии, бонсай, сакура и ещё много других расте­ний, а, кроме того, в парке свободно бро­дит стадо диких бизонов!

Впечатлений было масса и от старинных улич­ных трамвайчиков и от Чайна Таун. Чайна Таун это вообще дру­гой мир, настоящий Китай со стилизованными китайскими пагодами, ве­селыми фонариками и множеством магазинов с суве­нирами, китай­скими пря­ностями и травами с очень сильными ароматами. Но всё это было потом, а сначала я была представлена семье Га­лины.

К этой встрече я готовилась много месяцев, заготовила речь, про­думав до мелочей своё поведение при встрече со своими новыми род­ственниками, этаких леди высшего света, бо­гатых американок, с превос­ходством взирающих на свою бедную родственницу из убогой России, но все мои планы были основательно нарушены при первой же нашей встрече.

Дом моих новых родственников был расположен на окраине города. Несмотря на его внушительные размеры, выглядел он довольно скромно. Я сперва даже удивилась, что у таких богатых людей такой невзрачный дом (в России наши «Новые русские» строят себе дома побогаче), но в самом доме всё было отлично устроено, чувствовались богатство и рос­кошь, особенно поражало большое количество картин и фотографий, повсюду висевших в кра­сивых рамочках на стенах этого дома.

Встречать нас вышли две скромные женщины ‒ одна пожи­лая, вторая немного моложе. Я подумала, что это кто-то из прислуги, но это и были мои родственницы. Оде­тые как простые тётки, которых в большом количестве можно увидеть в маленьких го­родах России, простые и очень милые женщины, миллионерши радостно встре­тили меня, как свою давнюю знако­мую.

Бабушка Меган, несмотря на скромный вид, тем не-менее об­ла­дала какими-то тонкими, благородными чертами женщины из Выс­шего Света. Такие женщины мне были знакомы по фильмам о Рос­сии конца 19- начало 20 веков, но в России их уже не осталось ‒ одни уехали сразу же после революции, других повывели «но­вые хозяева», а кого не успели, те сами вывелись, со вре­менем.

Мать Гали, Мэрилин, скромная женщина, по виду уже где-то за шесть­десят, но глядя на неё я не могла не восхищаться её красо­той. Галя была вылитая её копия, однако я затрудняюсь сказать кто из них лучше – копия или оригинал в свои лучшие годы!

Та душевная теплота, которой они меня окружили с первых же минут встречи, радость, от которой они просто светились, так меня тронули, что в их нежных объятиях я разревелась и им пришлось меня успокаи­вать. Усадив меня в кресло на самое почётное место в доме, возле портрета дедушки, они вытирали мне слёзы, об­нимали и це­ловали. Мэрилин кружила возле меня заботливой ла­сточкой, угадывая любое моё желание, а Меган восхищённо смот­рела на меня и в её глазах читалась и радость, и грусть и надежда на хорошее, счастливое будущее.