Трикси содрогнулась.

— Знаешь, хоть он и твой двоюродный брат, я терпеть не могу и его самого, и его дурацкие шуточки.

— Знаю, — успокоила ее Белка. — Бен и правда дурак, но мы ему ничего не скажем о твоих чувствах. Он приедет к нам на День благодарения. Тебе нужно только убедить всех, что ты ждешь его с нетерпением и делаешь все, чтобы ему понравиться.

Трикси опять передернуло.

— Ради Брайана я на все готова. Белка, ты гораздо лучше меня разбираешься в таких вещах. Пожалуйста, руководи мною. Как люди ведут себя, когда влюблены?

— Я сама толком не знаю, — призналась Белка. — Судя по книгам, они все время вздыхают и чахнут. Вспомни, какая была Селия, пока Том не сделал ей предложение. К примеру, говоришь ты по телефону, а сама как бы невзначай пишешь на каком-нибудь клочке свое имя и имя Бена и при этом приговариваешь: «Любит — не любит, любит — не любит…» И вообще, повсюду разбрасывай бумажки с надписью: «Трикси + Бен = Любовь». Селия повсюду оставляла такие записки, правда, в день свадьбы их содержание переменилось. Теперь она пишет — миссис Томас Деланой.

— Кошмар! — вздохнула Трикси. — Это гораздо, гораздо сложнее, чем международный заговор! Скажи мне положа руку на сердце, неужели ты и в самом деле думаешь, что если я изукрашу мамин список продуктов безумным словосочетанием «миссис Бенджамин Райкер», папа бросится в банк за бриллиантовым кольцом? Да он скорее упакует меня в смирительную рубашку и с чистой совестью отправит в психбольницу!

— Да не воспринимай ты все так буквально, Трикси! — в отчаянии взмолилась Белка. — Ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Начинай прямо сейчас. Попробуй замереть как статуя и бормотать про себя: «О, Бен, Бен! Как мне дожить до Дня благодарения?»

Трикси вскочила, стиснув зубы.

— Кровь — великое дело! Я на все пойду ради кровного брата! Но… нельзя же замирать вот в таком наряде. Я должна выглядеть хотя бы как Лилейная дева из Астолата[4].

Тут в дверь постучали, и в комнату заглянул Март.

— Трикс, а у меня для тебя новость! Электричество подключили, так что вперед, к станку!

Трикси поняла, что пора начинать. Нужно внушить Марту, что она стала вдруг «хрупкой и женственной».

— К станку? — переспросила она, теребя коротенькими, измазанными в земле пальчиками воротник видавшего виды свитера. — Надеюсь, работа предстоит не грязная? Я не испорчу руки?

От удивления у Марта отвисла челюсть.

— Ч-ч-то ты сказала? — еле выдохнул он.

Трикси, стараясь не обращать внимания на свое отражение в зеркале, представила, что на ней изящнейший пеньюар, и скорбно покачала головой.

— Да нет, я очень хочу помочь вам. Но Бен… Понимаешь, Бену это вряд ли понравится. Ах, Бен!

Март от изумления даже за голову схватился.

— Какой такой Бен, балда ты эдакая? Может, Бенджамин Франклин? Но тогда я вынужден огорчить тебя — он скончался задолго до того, как ты появилась на свет. Так что ему глубоко безразлично, какие у тебя руки.

Белка поспешила на помощь подруге.

— Трикси права, Март! — твердо сказала она. — Бену это не понравится. Раз уж девушка собирается носить бриллиантовое кольцо, руки у нее должны быть красивые. Двух мнений быть не может. Бен Райкер и Трикси… неужели ты еще не понял? Он мой родной кузен, а она — твоя родная сестра. Уж мы-то с тобой обо всем должны знать, верно?

Март заворчал.

— Если тебя так уж интересует мое мнение, то она — родная, но ужасно ленивая индейская скво. И если она сейчас же не вернется в свой вигвам, не выметет пыль и не перемоет тарелки, я сниму с нее скальп!

Девочки слушали, как затихают вдали его сердитые шаги. Потом Трикси набросилась на Белку.

— Ну вот, видишь! Что бы я ни говорила и ни делала, Март никогда не принимает меня всерьез!

Белка отбросила волосы назад.

— Даже если ты доживешь до девяноста лет, Март все равно не воспримет всерьез ни один твой поступок. С этим ты должна смириться. Но Брайана он любит не меньше твоего, так что к истории с кольцом ему придется отнестись серьезно.

— Никогда! — отрезала Трикси. — Не забывай, что мы живем в одной семье с самого моего рожденья. Он не сможет помочь нам, даже если и попытается. Он обязательно засмеется в самый неподходящий момент. Да, — добавила она, глядя на дверь, — не выдержит и засмеется.

Девочки вышли в холл и минуту стояли, стараясь унять истерический хохот.

— Ну ладно! — наконец пришла в себя Белка. — Не будем посвящать Марта в нашу тайну. О, Лилейная дева, дни твои утонут в печали!

Трикси ничего не сказала, но, быстро шагая домой, не могла сдержать дрожи, и не потому, что день был холодный и промозглый, а потому, что в глубине души знала, — Белка права. Нельзя ей браться за дело, не посоветовавшись с Мартом. Она по опыту знала: если они с Мартом хотят одного, но действуют вразнобой, добром это кончиться не может.

Дома, в теплой кухне, Трикси окунула озябшие руки в тазик с теплой мыльной водой. Потом придется подняться к себе и надеть нарядное платье. От этой мысли она опять вздрогнула.

Мама, папа и Брайан наверняка решат, что она тронулась. Бобби, конечно же, ничего не заметит, ему все равно, в чем сестра явится к обеду — в мешке из рогожи или в бальном платье со шлейфом.

Но Март… это труднее всего. Он будет коситься на нее и отпускать шуточки одну хлеще другой.

— Вот черт! — не выдержала Трикси. — Белка, наверное, права. Я должна все рассказать Марту. Но я же не могу! Уж слишком все связано: Март обязательно выпустит кота из мешка, Брайан сразу поймет, зачем мне это дурацкое бриллиантовое кольцо, и ни за что на свете не позволит мне просить папу забрать его из банка!

Трикси порядком намучилась, но сумела все преодолеть. К ужину она вышла в нарядном платье в красный и белый горох и в черных кожаных туфельках. Она так долго трудилась над своими кудряшками, что прическа получилась словно из салона красоты. Ко всему прочему она не забыла воспользоваться маминым лосьоном для рук и туалетной водой.

В результате проделанных усилий каждый шаг давался ей с большим трудом. Вместо того, чтобы, как обычно, вихрем ворваться в столовую и плюхнуться на свое место, она вошла по струнке, точь-в-точь марионетка, которую дергают за веревочки.

«Пиноккио в юбке — вот что я такое», — угрюмо думала она, на негнущихся ногах подходя к столу и опускаясь на стул.

Наступило долгое молчание. Затем, словно их всех тоже дернули за веревочки, отец и братья отхлебнули по большому глотку воды. Мистер Белден подкрутил усики и осторожно откашлялся.

— Добрый вечер, мисс Белден! — сказал он совершенно незнакомым голосом. Казалось, у него пересохло в горле, хотя он только пил воду. Он кашлянул еще раз. — Ты ничего не перепутала? День благодарения еще не скоро, если точнее, то двадцать шестого числа, а сегодня, если верить календарю, понедельник, шестнадцатое.

— О, папа! — Трикси небрежно махнула рукой; ей от всей души захотелось, чтобы ногти у нее были подлиннее. — Не смеши меня! Это же не вечерний наряд, а скромное маленькое платьице, которое мама прошлым летом раскопала где-то на распродаже. Но оно миленькое, правда? И Бену нравится. — Она уткнулась взглядом в тарелку, переживая, что не успела подкрасить тушью свои светлые ресницы. — Разумеется, к нему нужны еще и драгоценности. Ты согласен со мной? Простенькую брошку, или бусы, или кольцо — этого будет вполне достаточно.

Март что-то хрипло прорычал, наподобие Рэдди, когда Бобби случайно наступает тому на хвост, допил воду и со стаканом в руке молча направился на кухню. В дверях он чуть не столкнулся с миссис Белден — она несла большой поднос с жареным цыпленком. Поставив его на стол, она повернулась и увидела Трикси. На ее красивом молодом лице застыл немой вопрос.