на душе так жутко.

Рядом спутница тайком

вытирает спешно

слёзы горькие о нём -

полюбила, не что?

За станицей упало солнце;

Покрасились земля и вода.

Смотрит бабка в своё оконце,

Как уж вспыхнула вдруг звезда.

Ветер позднее бельё колышет.

Дым из печки валит ордой.

Бог все судьбы людские пишет

За облаков стеной.

Ах, как хочется песни тихой,

В этот поздний осенний час.

Вот возьму и пойду я с Михой

К Полинарии, как в первый раз.

Та нас чаем с травкою напоет,

над домами уж месяц взрос.

И в дороге нас дождь накроет,

Что Господь в очищенье принёс.

Детский разговор

– Звёзды – это просто родинки

На небесном теле ночном.

– А возможно, смешные веснушки,

Как у меня на лице по весне.

– Да нет же: это кто-то рассыпал

Там наверху стеклянные бусы.

Песня девушки

Распущу я радугу на нитки,

Платье новое сама себе сошью.

Буду дожидаться у скамейки

В этом платье я любовь свою.

Буду так высматривать дорогу,

По которой милый розы нёс,

Что в глазах, как в церкви перед Богом,

Просветлеет от нежданных слёз.

Кружится как птица

Из ольхового ситца

В городском нашем парке

Осенний листок.

Цветной сон мне снится,

Там счастливые лица.

Ольховый вальс длится

Больше века чуток…

Затаился в небе месяц,

Потерял одну звезду.

Не ищи ее, друг милый,

Дело ведь идет к утру.

Завтра мы её поищем,

И я знаю, что найдём,

И тогда споем мы песню

ту, что знаем мы вдвоем.

Тихо играет музыка,

Кто-то поёт о любви.

В тихих и мрачных сумерках

Ты меня не зови.

Я никуда не уеду,

Просто забуду себя -

Кто я и что я наделал

В тихую ночь сентября?

Странные, глупые пьесы

Мы разыграли с тобой,

Осенью были мы вместе,

А распрощались весной.

В вещие, серые сумерки

Лучше меня не ищи.

Знаю: давно нам обоим

Стало не по пути.

Старый костёл, в который никогда не приедет Римский Папа,

Не возжжёт свечу, не укажет на наши грехи.

За что же эта вечная глухая расплата?

За близость к небу. Зри!

Этот костёл  как трескучая арфа

Нам органом споёт Иисуса Христа,

И в зелёном платьице полячка Марфа

Нам укажет на подножье креста.

Приди, открой своею музыкой алтарь моей души,

и службу кроткую во мраке том вспомни,

и пусть поклонники есть рвань и торгаши,

их лица до единого запомни.

запомни под синею губою огромный нос,

лицо, пахнувшее лавандой,

и ветер тот, что есть свободонос;

он с музыкой твоей играет как с шаландой.

Я сошёл с парохода

В филиппинском порту.

Всей красой иноходи

Лошадь шла на бегу.

Мне песок резал веки.

Ветер гнал сухой лист,

Филиппинские реки

И мужской смачный свист.

Моряку есть где выпить,

Да и есть где упасть.

Ночь создали для выпи,

Как для женщины страсть.

Покровительство Бога

Здесь навеки обрел.

И тагальского слога

Красоту я нашел.

Так люби ж, филиппинка,

Русского моряка.

Ну, а лезвие финки

Спрячь для другого пока.

Спасаемый Глеб

В таёжной глуши он один.

Живёт у бобровых плотин.

Отшельник и старовер.

Он носит голубой пуловер.

Ботинки солдатские и рукавицы.

Он чудо огородное для птицы.

С утра молит о храме:

"Его мы построим саме."

А вечером молит о жатве.

"Души многие спасу по клятве".

До него не доехать. Не добраться,

А уж если то как постараться