Я снова взглянул на дверь, затем на девушку.

– Вы смеетесь надо мной? Посмотрите – дверь открыта!

– Нет! – неуверенно возразила девушка и встала со своего места, поворачиваясь к южному входу.

Через мгновение она уже смотрела на меня, и губы ее дрожали.

– Кто-то вошел или вышел через эти ворота, – подошел ко мне Смирнов. Ричард остался стоять у стены, наблюдая за нами и проявляя все больше беспокойства.

– Надо немедленно сообщить охране! – подобрался я. – Возможно, кто-то зараженный проник на территорию.

– Где ваши солдаты? – сводя брови на переносице, спросил Смирнов у девушки.

– Они тут. Они менялись. Пришли, ушли, – затараторила та. – Я не знаю.

– Ясно, – вздохнул Смирнов.

Вдруг створки ворот распахнулись, открывая взору темный коридор с клетью подъемника в конце. В образовавшемся проеме вырисовывался силуэт мужчины. В его руке был старый пулевой автомат.

Я мгновенно выхватил из кобуры свой гравистрел, не изъятый у меня после патрулирования. Смирнов тоже не растерялся. Теперь на незнакомца оказались наставлены два ствола. Он заметил это и, не делая резких движений, аккуратно прошел в помещение. Свет упал на него, и стало понятно, что вломившийся в бункер человек – это темнокожий мужчина средних лет. Одет он был в камуфляжный комбинезон серо-синего оттенка. На шее болталась дыхательная маска, а чуть выше локтя красовалась красная повязка.

– Не стреляйте! – поднимая руки вверх, довольно чисто выговорил он по-русски. – Я охранник! Гнался за сбежавшей!

– Сбежавшей? – переспросил Смирнов, опуская автомат. – Кто-то бежал отсюда?

– Девушка. Плотная такая. С короткой стрижкой, – постарался в двух словах описать беглянку охранник. – Я ее застрелить хотел. Но не решился. Ее дело. Все равно подохнет. Мы менялись, новая смена еще не подошла, а из старой только я остался. Ждал. И только отошел по нужде, смотрю, тень мимо пронеслась. Я за ней…

Ирка. Неужели Ирка?!

Я не стал дослушивать рассказ охранника. Ничего не понимая, я рванул назад – в зал, где оставил девушку. Чисто инстинктивно моя рука переставила мощность гравистрела на минимум. После этой манипуляции я сунул «довод» в кобуру и побежал так быстро, как только мог.

Тоннели и промежуточные помещения слились для меня в какое-то серое месиво. Оказавшись в главном зале, я сразу же понесся к той девушке, которую массировала Ирка перед нашей ссорой.

Блондинка сейчас спокойно лежала на своей койке, закрыв глаза. Я навис над ней, думая, как бы поделикатнее разбудить, но по ритмичным сокращениям мышц шеи понял, что девушка вовсе не спит. Похоже, она просто слушала плеер, встроенный в сережки. Я поджал губы и решительно потряс ее.

– Да? Что такое? – удивленно села на койке девушка, потянувшись к ушам и отключив музыку.

– Ты не знаешь, где Ирка? – спросил я.

После долгого бега я говорил с сильной одышкой.

– Ирка? – непонимающе подалась вперед девушка. – Какая Ирка?

– Медсестра! Врач. Она делала тебе… – Я на мгновение запнулся. – Делала тебе массаж.

– А-а! – наконец поняла девчонка. – Она же за тобой побежала! Ты же ее приревновал ко мне! Что-то вроде того!

Я схватил за плечи блондинку и хорошенько тряхнул ее.

– Где она сейчас? Где ее кровать? Она не возвращалась?

– Отпусти меня, а то начну кричать! – взвизгнула девчонка.

– Пожалуйста!

Я встал на колени, краем глаза отмечая, что за этой сценой наблюдают несколько человек с соседних коек. Больше всего интереса проявила какая-то чумазая старушка.

– Не возвращалась она, – пожала плечами блондинка. – А койка ее вроде как там. – Девушка указала тонким пальцем на пустующую кровать, стоящую неподалеку от стены.

– Спасибо! Я твой должник! – бросил я, устремляясь к Иркиной койке.

За спиной послышались недовольные возгласы на английском. Суть их сводилась к тому, что я сумасшедший и меня следовало прибить сразу после спасения из космолета. Похоже, история наших со Смирновым приключений тут ни для кого секретом не являлась.

Место Ирки пустовало. Но эта койка, без сомнения, принадлежала девушке! Вещи были из ее гардероба. Сейчас на девушке должен быть белый халат, а та одежда, в которой она прибыла на планету, после дезинфекции как раз и попала в изголовье койки.

Ко всему прочему, на кровати обнаружилась записка. Трясущимися руками я поднес ее к глазам и начал читать торопливые строчки, заваленные вправо: «Прости меня, Сережа. Не вини в этом себя. Виновата только я. Сначала я хотела выудить из тебя побольше сведений, а потом влюбилась. Дойди туда, куда должен. Выполни то, что тебе предначертано. Ты переживешь. А у меня ничего, кроме тебя, не осталось. Не ты – значит, все. И я не хочу больше быть балластом. До встречи за чертой. Твоя Ирка».

Короткие, рубленые фразы. Чернильная тьма букв на безупречно белом фоне бумаги.

Я, все еще не веря до конца в то, что Ирка и вправду убежала из убежища, вглядывался в записку. Буквы вскоре стали расплываться перед глазами, а затем на бумагу закапали слезы. Я сжал листок в руке и, закусив губы, бросился обратно – к южным воротам.

Дорога на сей раз заняла еще меньше времени. В зале со стеллажами у меня на пути возник какой-то мужчина, и я со всего маху налетел на него. Мы покатились по полу, но в следующую секунду я уже встал на ноги и продолжил изматывающий бег, а мужчина еще долго матерился.

Вбежав в зал регистрации, я снова извлек из кобуры гравистрел. Конечно, меня уже встречали.

– Стой! – выкрикнул Смирнов, вставая на моем пути.

– Не надо! – завизжал Ричард. – Нет!

– Стоп! – прижав ладони к щекам, вопила девушка-регистратор.

Я не слушал их. Не боялся их. Они не выстрелят, не остановят меня! Опасаться следовало лишь охранника, который безмолвно и будто бы нарочито медленно направлял на меня ствол своего пулевого автомата. Я еще ни разу не подвергался воздействию этого древнего оружия, но в мозгу у меня промелькнули эпизоды из когда-то прочитанных книг: кровь, ошметки плоти, нестерпимая боль. Проверять на себе, что значит получить пулю, как-то не хотелось. Но решимость спасти глупую Ирку ничуть не померкла.

Сейчас все станет ясно.

Я продолжил бег прямо на охранника, и у него наконец сдали нервы.

– Стоять! – крикнул он, грозно встряхивая автоматом и производя над ним какие-то действия – вероятно, снимая с предохранителя. – Сто-о-ой!

Я вспомнил, что мощность гравистрела понижена почти до нуля, и нажал на спусковой крючок. Гравистрел на малой мощности оказался тихим и деликатным оружием. Выстрела как такового вообще не было слышно. Через долю секунды охранника легко сорвало с места и ударило спиной о стену. Мужчина сполз на пол и обмяк. Грозный автомат выскользнул из его рук, дыхательная маска упала на пол.

На бегу подхватив респиратор, я пронесся мимо охранника, потерявшего сознание, и дернул за ручку на дверце лифта. Дверь приветливо отворилась, я прыгнул в кабину и вдавил до упора кнопку первого этажа.

Клеть проворно пошла вверх, тонко запели электрические моторы, заскрипели тросы в блоках над головой. Стены шахты устремились вниз. Я осознал, что все еще сжимаю в кулаке мятый листок Иркиной записки, и запихнул его в карман куртки.

– Дурак-рак-рак! – донесся до меня выкрик снизу, усиленный эхом.

Я лишь напряг скулы и прижал к себе гравистрел. Пожалуй, впервые за долгое время я наконец поступаю правильно. Осознание этого придало мне сил, адреналин в крови зашкаливал, заставляя тело наливаться мощью и уверенностью, недоступными ранее.

Я спасу Ирку! Она не заболеет!

Может, это и есть любовь? Другая, настоящая. Не та, что я когда-то чувствовал к Наташе, а взрослая, почти отеческая! Впрочем, может ли любовь к женщине быть разной?

Думать над этим вопросом не оставалось ни желания, ни времени. Клеть с дребезгом остановилась. Теперь мне следовало выскочить из кабины и по наклонному бетонному полу добежать до массивной внешней двери бункера. За ней начинался зараженный город. Без дыхательной маски у меня не оставалось шансов.