Они пристально следили за развитием событий в Анклаве. Все время прошедшее с того вечера, когда комендант Рохан устроил праздник, каньцы были заняты тем, что переправляли войска и оружие с космодрома на три или четыре корабля остающиеся на орбите и сосредоточились на сооружении артиллерийских укреплений к югу от Каноя-Сити, задачей которого было прикрытие экваториальной орбиты. Поскольку Форт-Бейкер теперь обращался по меридиональной орбите проходящей над городом, он появлялся в небе над Каноя-Сити под углом в девяносто градусов минус градусы широты — то есть восемьдесят два градуса. Любое каньское орудие ориентированное на азимут 180 и угол подъема 82 означало бы, что станция может быть расстреляна из него в упор. А любые наземные батареи, сооруженные с тем, чтобы сосредотачивать огонь на расстоянии в 20075 миль грозили серьезнейшими неприятностями.

Поэтому требовалась большая бдительность, особенно ночью или когда небо над планетой было затянуто тучами и визуальное слежение за территорией Анклава было невозможно. Никогда еще, мрачно думал он, атмосфера ни на одной из космических станций, где ему приходилось бывать, не была столь напряженной.

Во время такой вахты, когда человек по несколько часов подряд должен был пялиться в сканер, человек запросто мог вообразить все что угодно. Ситуация становилась просто невыносимой — в системе появились еще четыре каньских корабля и в данный момент тормозили, готовясь лечь на орбиту вокруг Осуми. Корабль Ю тоже появился откуда-то с внешних границ системы. Два небольших корабля взлетели с космодрома и висели на парковочных орбитах, в настоящее время скрытые от глаз наблюдателей форта диском планеты. У всех офицеров Бейкера было ощущение, что пси-силы готовили события не поддающиеся контролю обычных людей. Все боялись, что ситуация на Осуми неудержимо двигалась к кровавой и окончательной развязке.

Если это не предвидение, то отчего же тогда у меня мурашки бегают по спине? подумал он. Он снова вытащил фляжку и еще раз приложился к пятизвездочному. Может быть это от того, что полковник сегодня днем неожиданно проявил столь удивительный интерес к состоянию защитных полей? Что у него на уме? Несомненно, вскоре произойдет что-то важное. Может быть Истман знает. Но если и знает, то скажет ли мне?

Он поправил фуражку и принялся вспоминать то, что произошло днем.

На станцию прибыл опытный отставной армейский полковник Зев Лоутон. Направленный метракоровским советом директоров из Линкольна в Каноя-Сити этот отставной армейский полковник от метракоровских синекурщиков успел натерпеться всякого. Его корабль вошел в систему Дзеты Южной Короны после долгого пути через созвездие Скульптора и совершенно не подозревал о том, как обстоят дела после вторжения каньцев. Его корабль причалил к Форт-Бейкеру и уже через час он объявил о том, кто он такой, принял командование над всем метракоровским персоналом форта и ввел на станции военное положение. Он тут же рьяно принялся за организацию обороны станции, разделив весь личный состав Бейкера на семь вахт. Драконовский военный устав, согласно которому строго наказывалось любое малейшее неповиновение означал, что столь необходимая реорганизация прошла без сучка, без задоринки.

Затем несколько дней назад Эллис Стрейкер снова исчез, уведя «Шанс» обратно на Сеул и громогласно предупредив, что в системе вот-вот появится новая каньская эскадра, прошедшая по цепи Цветов Лотоса. Она кончалась нексусом, который даосские матенавты именовали «Лянь Хуа 1327» — иными словами Тет-Два-Девять. Гриффин обратил на это внимание и расположился у самого выходя из Тет-Два-Девять, поскольку не хотел быть захваченным врасплох на орбите холодного газового гиганта Досей. Каньские корабля показались на следующий день, но тут же отошли на внешние цепи системы Дзеты Южной Короны, несомненно для того, чтобы спокойно разморозить там долгожданные подкрепления для Ю Сюйеня.

Теперь же несколько дней назад на станции было получено известие о том, что на подмогу движется еще одна американская эскадра с Айдахо — группа из шести больших и пяти маленьких кораблей, на борту которых размещалось две тысячи десантников. Предполагалось, что командует эскадрой никто иной как сам адмирал Эдд Маскулл, Адмирал Союза, человек покрывший себя неувядаемой славой как командир «Нью-Джерси» с экипажем всего из сорока одного человека захватил Ульсан, затем на «Джеймсе Декатуре» захватил «Шаньси», а затем загнал «Нин Ся» в самую гущу флота адмирала Льюиса.

Я слышал, что Маскулл погиб во время взрыва в ходе операции на Парацелле, подумал Шадболт, но по-видимому это не так. Если эти новые слухи верны, и Маскулл действительно движется сюда с солидными силами, то каньцы к моменту его появления обязательно захотят овладеть Форт-Бейкером.

Снова взглянув на сканеры, Шадболт вдруг почувствовал жар в животе. Черт бы побрал наши разногласия с Истманом, подумал он. Меня все еще выводит из себя то замечание, которое он сделал полчаса назад — совершенно дурацкий спор, кажется по поводу натуральной пищи. И с чего это он вдруг стал так горячо отстаивать достоинства дуврской пищи? И какого лешего я с ним сцепился? Вообще, после того праздника мы с ним только и делаем, что спорим. Да, именно вечеринка стала поворотным пунктом в наших с ним отношениях. В тот вечер он перестал быть тем Барбом Истманом, которого я знал. Тогда я увидел в его глазах что-то ужасное. Нечто такое, о чем бы я с радостью предпочел забыть, но не могу.

Он внезапно огляделся. Но ведь я совершенно уверен, что это не из-за него у меня по спине бегают мурашки, это что-то другое. У меня такое чувство будто за мной кто-то наблюдает — как будто кто-то целится в меня.

Он вздрогнул. Рука его снова опустилась было к карману где была фляжка с пятизвездочным, но он сдержался. Ему показалось, что в наушнике он услышал какой-то щелчок, похожий на интерференцию, выдающую попытки создать ложный сигнал на интерпретаторе. Он подавил порыв остановиться и повторить сканирование и направил сканер на почти завершенные артиллерийские позиции, проверяя, подтверждаются ли его предположения.

Но там внизу ничего не изменилось.

Он встал. Подошел к своим подчиненным и заглядывая им через плечо проверил чем они занимаются. Они были хорошими ребятами, отлично знающими свое дело. Услышав его шаги, они оторвались от экранов. Если там в этой мешанине черных теней вдруг появится что-либо заслуживающее внимание, его востроглазая команда обязательно это заметит. Полковник Лоутон велел им быть особенно внимательными в эту вахту.

Он сделал замечание третьему оператору, корейцу, за то, что ремешок фуражки слишком слабо затянут.

— Ки о цукете кудасай, — мягко заметил ему Шадболт. Будь внимательнее. Оператор тут же выпрямился в своем кресле и Шадболт двинулся дальше.

По словам Истмана, полковник Зевания Лоутон был армейским ветераном, который за рекордно короткое время дослужился от рядового до офицера. В возрасте двадцати лет он получил назначение в 512 тактический полк генерала Клейтона с его зловещим девизом «Смерть или Слава». Он служил на Соломоне II и на Хива Оа и дослужился до полковника. Затем МеТраКор назначил его на пост командующего гарнизоном Каноя-Сити вместо умершего майора Куинси с окладом в двести пятьдесят тысяч кредитов в год. Удивительно, подумал Шадболт, что МеТраКор вдруг решил воспользоваться услугами столь преданного и способного солдата, когда все, на что его хватало в прошлом — это нанять жалкую кучку макоу-калифорнийских пьяниц и отщепенцев, собранных из всех злачных мест родного сектора. Это показывало что на Либерти было известно о каких-то грядущих политических событиях.

Истман нашел в Лоутоне родственную душу. Казалось, он готов поручить ответственное дело любому, кто заслуживает доверия и готов работать, а Истман разумеется отвечает обоим этим условиям. Если бы полковник видел то, что довелось увидеть мне в вечер праздника, он возможно еще подумал бы… ну вот, легок на помине…

Шадболт увидел направляющегося к нему Истмана. Он снова вспомнил темную страсть охватившую Барба Истмана после праздника: после разговора с Аркали он вернулся один и залпом выпил подряд несколько стаканов стрейкеровского пунша перед тем как удалиться в поисках компании, подходящей к его состоянию души.