— Молиться, чтобы начал расти индекс? — Эллис вынул изо рта сигару и презрительно сплюнул. К нему тут же бросился гиси в голубом комбинезоне и старательно подтер плевок. — А кто же тогда будет рассчитывать курс?

— Мистер Боуэн или…

— А по мне, сынок, так самое время испытать твои силы.

— Мои? Бред какой-то! У меня же нет таланта!

— Ха, вы только посмотрите на него! Сначала он все уши мне прожужжал насчет того, чтобы я относился к нему как к мужчине… А разве ты мужчина? Ты не можешь сейчас сбежать. Ты должен драться! Или садись на место астрогатора.

— Но это безумие! Что я могу сделать?

— Ты можешь доказать, что ты мой сын.

Хайден Стрейкер отрицательно покачал головой. Мельком он заметил, что взгляд рулевого прикован к носовым мониторам. Боуэн молча отвернулся. Чета самураев внимательно наблюдала за происходящим, точно их заворожила напористость Эллиса и разыгрывающаяся у них на глазах сцена.

— Быстро в кокпит, ты, жалкий недоносок!

От унижения Хайден, наконец, дал своей ярости выплеснуться. Теперь он окончательно «потерял лицо».

— В кокпит, я сказал!

— А я говорю — нет!

— В таком случае, ты просто сосунок несчастный, каким я тебя всегда и считал!

Впервые в жизни Хайден Стрейкер поднял руку и помахал под носом у отца напряженным как кинжал пальцем. Голос его срывался:

— Ты сам назначил меня сентё, видит пси! И, тем не менее, стоит тебе появиться на мостике, ты каждый раз отпихиваешь меня в сторону, будто я тут никто! Я отказываюсь быть капитаном этого корабля и вообще какого-либо из твоих кораблей! Слышишь? Я никогда…

У Хайдена Стрейкера вдруг посыпались искры из глаз. Он отлетел назад и тяжело рухнул спиной на рифленое покрытие пола. Ему показалось, что мысли внезапно оказались на расстоянии трех футов от головы; он попытался выдавить из себя хоть слово, не смог и только тогда понял, что получил от отца в челюсть.

— А ну-ка, сынок, вставай! Поднимайся!

Огромная лапища отца дернула его за рукав, и Хайден, пошатываясь, встал. Каждый раз ссора с отцом кончалась одним и тем же. Здоровенная пряжка флотского ремня в прямом смысле отбивала у него всякую охоту спорить. Но только не сейчас. Видит Бог, не сейчас!

Отошедший от него футов на шесть, отец стоял спиной к сыну и смеялся. Хайден дотронулся до окровавленного рта, чувствуя, как от злости звенит в голове.

— Говорил же, что тебя ждет боевое крещение…

И тут волна гнева захлестнула его. Перепачканные в крови пальцы вцепились в восьмиугольную рукоять бластера и рванули его из кобуры. Он успел заметить, как Боуэн поворачивается, но было уже поздно: старая фуражка астрогатора, звеня железными наградами, полетела прочь, а отдача от удара тяжелым бластером по затылку отца отозвалась болью в плече.

Дымящийся окурок сигары покатился по полу, Эллис Стрейкер рухнул на колени, повалился вперед и, наконец, ткнулся лицом в палубу. На лысине, там, куда угодила рукоять бластера, виднелась глубокая рана с белыми краями, на глазах Хайдена быстро наливающаяся темной кровью. Ярость Стрейкера-младшего его вмиг утихла, сменилась мелкой дрожью.

— Он назвал меня трусом! Вы все слышали!

Показания укрепленного на переборке датчика индекса упали до критической отметки; включился сигнал тревоги.

Боуэн вытаращил глаза.

— Боже, пси… Ты убил его!

— Что?

— Ты убил его! Ты убил капитана!

— Капитан здесь — я! — тяжело дыша, огрызнулся Хайден Стрейкер. Он понимал, что сейчас, когда все на мостике пялятся на него, он должен быть спокоен, как труп. И, когда Боуэн подошел к Эллису и нагнулся, чтобы перевернуть его, рявкнул: — Отставить, Рыжий!

— Но ведь он…

— Я сказал, отставить! Ты что, не понял? Только дотронься до него, и я тебе мозги вышибу! — Он угрожающе вскинул бластер.

Боуэн попятился. И тут Хайден совершенно отчетливо понял, какие приказы надо отдать.

— Все по местам. Курс — синий-восемь-четыре-семь.

Он видел, что Хидеки Синго с удивлением таращится на него. Супруга японца стояла чуть поодаль, у переборки, держась за поручень. Взгляд ее был прикован к натекшей из раны небольшой лужице крови.

Боуэн растерянно качал головой.

— Будь я проклят, глазам своим не верю!

— Пси тебя разбери, астрогатор! Немедленно повтори мой приказ всем гиси!

— Хати-Си-Сити Аои!

Гиси тут же включили двигатели, и корабль начал по дуге удаляться от планеты со скоростью, позволяющей ему вырваться из оков притяжения Осуми. Хайден заметил Дэниела Куинна и велел ему снова занять место рулевого:

— Курс на нексус!

— Есть, сэр!

— Боуэн, сообщите уровень индекса.

— Низкий и непрерывно падает, — едва слышно проворчал Боуэн.

Хайден сунул «вессон» обратно за пояс.

— Все по местам. — Его все еще колотила дрожь, кидало то в жар, то в холод, но он знал, что должен отдать все необходимые приказы и добиться их беспрекословного выполнения. По кораблю пронеслась волна перегрузок. Когда компенсаторы наконец сумели справиться с ней, «Шанс» тряхнуло, затем двигатели снова заработали ровно, и корабль понесся в пространство, удаляясь и от планеты, и от каньских кораблей. Два из них, извергая длинные хвосты пламени, уже принялись разворачиваться, чтобы последовать за «Шансом»; сейчас они очень напоминали охотничьих собак, готовых броситься в погоню за механическим зайцем.

Гиси у своих орудий молча пристегивали ремни. Хайден Стрейкер нагнулся над лежащим на полу отцом, перевернул его. Если б он не помешал мне, мы бы сейчас были уже далеко, в полной безопасности. О Боже, о чем ты думал, чудовище? Какой план зародился в твоем нечеловеческом мозге?..

Хайден заметил лужицу крови на полу, однако бочкообразная грудь отца вздымалась и опадала. Слава пси, облегченно вздохнул он. Господи, хоть бы он не умер! Милостивый владыка Пустоты, не дай мне стать убийцей!

Звезда вдруг исчезла с экранов, заслоненная одним из стабилизаторов. Снова навалилась тяжесть. Члены экипажа схватились кто за что, а в трюме «Шанса», в своем ангаре сорвался с крепежей челнок. Орим — фосфоресцирующие хвосты энергии, тянущиеся за ускорителями — сквозь прозрачный купол ярко осветили мостик. Хайден пальцами поднял отцу веки, но увидел лишь белки закатившихся глаз. Тогда он сбросил с себя китель, потом снял рубашку и, разорвав ее на полосы, принялся перевязывать отцу голову. Что ты наделал? — с ненавистью спрашивал он себя. Ведь он никогда тебе не простит. Никогда.

Он попытался отогнать эти мысли. Наконец, приняв как можно более суровый вид, Хайден обратился к слуге отца, который, услышав о происшедшем, тут же прибежал на мостик.

— Забери его. Пусть им займется врач. И, Нюёку-сан, будь очень осторожен. Учти: с этой минуты отвечаешь за него головой. Как только он придет в себя, немедленно сообщи мне, понял?

— Хай! — Слуга склонил голову в знак того, что все понял, и немедленно кликнул гиси; полдюжины их тут же явилось на зов. Подошел Боуэн и вкрадчиво сказал:

— Зря, Хайден, ты это сделал.

— Он не имел никакого права бить меня, Рыжий. И уж тем более прилюдно называть меня трусом.

— Не знаю уж, на что он там имел право, зато я знаю твоего отца тридцать лет. И за все эти годы никто на корабле не осмеливался ему перечить.

— Тебе же известно, что «Шанс» очень быстроходный и маневренный корабль, но он все равно не годится для сражений с каньскими боевыми кораблями. И решение идти к нексусу я принял вовсе не потому, что струсил. — Обнаженный по пояс Хайден чувствовал, как инфракрасное излучение, проникающее сквозь купол, жжет шею и грудь. Стоя лицом к лицу с астрогатором, он продолжал: — А еще, Рыжий Боуэн, тебе не известно, что у нас на борту амигдала. Груз этот бесценный, но, скажем так, почти невесомый. Так что «Шанс» запросто может уйти от любого из каньских кораблей.

— Вероятно, может… если ты хочешь, чтобы нас размазало по всей системе. По мне, так раси вовсе не то место, где стоит укрываться от врага.