– Я всегда была права в отношении этого субъекта, – говорит она царице Тамаре. – Он недостоин тебя.

Мама Инна смотрит на детей и вдруг спохватывается.

– Десятый час, – кричит она. – Вы должны давно спать… Тамара, прости, я их сейчас уложу.

Коля идет вслед за мамой Инной. Он безразлично ступает на лунные пятна, украшающие пол. В другое время он бы обязательно задержался около пятен и попробовал бы их поймать руками. Сейчас Коле не до этого.

Ложась в постель, он спрашивает маму Инну:

– Мама Инна, а что такое субъект?

– Спи, а то я пожалуюсь твоей маме. Что с тобой сегодня?

– Ничего, – бормочет мальчик. – Покойной ночи, мама Инна. Я только хотел узнать, что это такое… А ее не тронет грабитель?

Мама Инна тушит свет. Лиловый туман наполняет комнату, принося мгновенный сон.

… Утром Коля бежит на кухню. Оконные стекла разрезаны длинными солнечными лучами. «Грабитель» сидит с нянькой за столом и пьет чай вприкуску. Голубые куски сахара трещат на крепких зубах кучера.

– Она из каких народов будет, приезжая-то? – спрашивает мужик.

– Вроде как персиянка, – отвечает старуха и, увидев Колю, гонит его из кухни.

Уходя, Коля вспоминает, что он не убрал своей постели, и быстро идет в детскую.

И там – о, счастье! – под подушкой он находит толстую плитку шоколада, которой он не заметил раньше. На коричневой обертке изображен негр в красной шапке, несущий на подносе дымящуюся белую чашку. Негр улыбается, и его глаза похожи на перламутровые пуговицы. Коля благоговейно берет шоколад. Конечно, его могла подарить только царица Тамара!

При упоминании этого имени Коля бросает пить молоко и начинает прислушиваться к легким шагам, летящим из соседней комнаты.

В дверях показывается царица Тамара. На ней черное платье, таящее запах духов, и красные перстни на длинных пальцах. Кроме того, когда она поднимает руку, к ее локтю скатывается браслет. Он изображает змею и оставляет розовую полосу на коже, когда змея медленно сползает по руке.

Коля, заглядевшись на змею, проливает молоко на стол. Он с ужасом прислушивается к падающим каплям.

– Зачем же ты шалишь? – спрашивает царица Тамара Колю и кладет руку на его голову.

Золотая змея путается в мягких прядях. Коля поднимает голову, и его глаза встречаются с глазами царицы Тамары. Они наполняются черным огнем.

Неужели она живет, в самом деле, в башне? Башня, вероятно, выше городской каланчи, около которой стоит Американцев. Конечно, и Терек не похож на здешнюю Унжу; Терек ревет в ущельях и разрывает горы.

И эти глаза видят и черные кручи и орлов, тех, что изображены на картине, висящей в комнате, где мама Инна учит детей.

– Я не шалю, – отвечает Коля, чувствуя, что его голос застревает в горле, наполненном радостью.

В этот же день Коля почувствовал, что он должен сказать царице Тамаре все, мучившее его.

Он выбрал минуту, когда царица Тамара сидела в кожаном кресле совсем одна, около волка Ивана Михайловича и читала толстую книгу.

Мальчик подошел к ней.

Ее шаль, как всегда, благоухала мятой и морозом, золотая змея покоилась у запястья.

Коля подошел к царице и, запинаясь, спросил:

– Правда, что вы живете в башне? Царица Тамара подняла удивленные глаза.

– В какой башне, мальчик?

– В высокой башне, где внизу – река, – сказал с отчаянием Коля, готовый разрыдаться оттого, что царица сразу не может понять его.

Царица Тамара положила книгу и протянула руку. Змея опять легла на голову мальчика…

– Вы живете в башне, – забормотал Коля. – Вы… вы, – он запнулся, – убиваете людей…

– Откуда ты взял это, милый? – ласково спросила царица Тамара и шевельнулась так, что ее духи вздохнули вместе с черным шелком.

– Я читал это в книге. Вы – царица Тамара, да? – спросил Коля, вобрав воздух грудью.

Царица Тамара с удивлением посмотрела на мальчика и спросила:

– Сколько тебе лет? Восемь? И ты уже читал Лермонтова?… Ты очень умный мальчик. На тебе это!

Царица Тамара достала откуда-то большую плитку шоколада.

– Это очень хороший шоколад… Посмотри – на нем нарисован индеец. Ты читал про них? Утром я тебе подарила негра, а теперь у тебя будет индеец. Скоро ты будешь читать про индейцев. Я тебе пришлю книгу «Кожаный Чулок». Что же ты не берешь шоколада, мальчик?

Коля не двигается с места. Первый гнев покрывает его своей мятущеюся тенью. Ему сейчас не нужно шоколада с индейцем, не нужно книги про Кожаный Чулок!

Коля готов расплакаться, пол комнаты ходит в его глазах, как желтое колесо.

Он вдруг бежит к роялю, заползает под него и, в неистовстве, начинает ломать шоколад. Он рвет обертку с чудесным индейцем в пестрых перьях. Он не слышит, как царица Тамара пытается его остановить, не видит, как она нагибается над ним и гладит мальчика по голове.

Его существо потрясено тем, что царица Тамара не поняла его, не оценила смятения его встревоженного бытия.

– Инна! – кричит, наконец, почти в страхе царица Тамара и отходит к окну, пока в комнате не появляется мать девочек.

Обе женщины успокаивают Колю, но он продолжает топтать шоколад ногами. Никакие уговоры не могут заставить его вылезть из-под рояля.

Наконец Коля, обессилев от слез, начинает рассматривать свои руки, покрытые сладкой коричневой пылью. Он успокоенно трогает колесики на ножках рояля, исподлобья глядя на царицу Тамару и маму Инну. Они стоят у окна и о чем-то тихо говорят. Это продолжается довольно долго, и, наконец, мама Инна, вздохнув, произносит:

– Та права, Тамара!… Он развивается слишком рано, это вредно. Я поговорю с родителями…

Обе женщины не обращают внимания на Колю. Царица Тамара, конечно, даже не поглядит на него сегодня. Она предпочитает разговаривать с каким-то таинственным Субъектом.

Кто он такой? Может быть, можно подговорить Моргуна-Поплевкина и он как следует напугает этого самого Субъекта?

– Царица Тамара, – осмелев, говорит Коля. – Послушайте, Субъект боится Моргуна-Поплевкина? Он вас обидел? Царица Тамара долго смеется, опять обнявшись с мамой Инной, и говорит Коле:

– Субъекта здесь нет… Однако я, наконец, нашла себе заступника!

– Ну и пусть… Я возьму с собой Огонька и Мужика Андрона. Мы его найдем все вместе и напугаем!

– Иди, храбрец, сюда, – зовет мальчика царица Тамара.

Коля послушно вылезает из-под рояля и, шмыгая носом, идет к окну.

– Ну, поклонник Лермонтова, успокоился? – ласково спрашивает Колю царица и берет его на руки. Коля укалывается щекой о маленький кавказский кинжальчик-брошку и вдруг перестает ощущать окружающее.

Рука царицы Тамары лежит на его голове, он видит склоненное над ним сияющее лицо и вдруг снова плачет длинными, опустошающими все его существо, слезами счастья.

– Что с тобой? – спрашивает царица Тамара. – Успокойся, мальчик. Я вовсе не живу в башне и никого не убиваю. Разве я такая страшная?

– Нет, – отвечает Коля прерывающимся голосом. О, если бы он мог рассказать царице Тамаре сейчас все!

Мура и Тоня не понимают ничего. Они играют с безглазыми куклами и ссорятся из-за красного волчка. Разве с ними можно говорить о чем-нибудь большом, например, о войне или о том, как он, когда будет большим, заступится за Царицу и обязательно проучит Субъекта. Все-таки он будет похож на Гарибальди! Коля поднимает глаза и встречает взгляд царицы Тамары. Его отяжелевшие от слез ресницы вздрагивают, и вдруг наполненная солнцем комната заливается стремительным мраком.

Пришествие мрака совпадает с глухим и тягостным шумом. Тело мальчика делается легким, и он теряет сознание.

Когда он приходит в себя, он видит, что мама Инна держит в руке круглую ложку с лекарством. Коля обязан выпить его. Ручка ложки похожа на золотой жгут. Мальчику кажется, что тонкий солнечный луч, прыгающий по ложке, крепко затянут этим жгутом и хочет вырваться из золотого плена.

Мама Инна закупоривает желтый флакон и заботливо складывает белый язык рецепта. Она говорит почти шепотом: