вампиром. Он уселся в него, и притянул меня к себе. А затем, прежде чем я успела

возразить, уложил меня на своих коленях задницей кверху.

— Эй, перестать! — Я боролась изо всех сил, но безуспешно. Руки Корбина, как

стальные прутья, удерживали меня внизу.

— Это за то, что ослушалась меня, — заявил он.

Он задрал вверх полупрозрачное красное платье и стянул с меня трусики. Перед тем

как мой мозг успел осознать, что именно он собрался сделать, я почувствовала, как его

большая жесткая ладонь встретилась с моей голой задницей.

Шлеп!

— Ой! — ахнула я, не удержавшись, удивленная болью, прозвучавшей в моем голосе.

Корбин говорил, что телесное наказание на меня не подействует, так почему же он

делает это сейчас?

У меня не было времени на раздумья, потому что он продолжил экзекуцию.

— Это за угрозы, когда я приказал тебе быть вежливой.

Шлеп!

Снова его ладонь соприкоснулась с моей задницей, доставляя унизительную боль.

— Ой! Прекрати! — Яростно забрыкалась я, но он лишь усилил хватку. Краем глаза я

заметила, как ухмылялась сука Селеста, и слегка улыбаясь, согласно кивал головой

Родерик. Боже, то что они видели меня такой, стали свидетелями моей боли и

унижения, когда Корбин перекинул меня через колено и отшлепал как маленькую

девочку, стало последней каплей.

А Корбин еще не закончил.

— Это за то что заговорила не к месту, когда должна была молчать, — прорычал он, снова шлепая меня.

Шлеп!

Моя задница горела, и в этом не было ни черта эротичного. Все совсем не походило, на одну из тех сцен, в пикантных эротических романах, когда строгий мастер

охаживает кнутом свою непослушную сабу, в то время как она тайно наслаждается

болью и подчинением. Я не желала подчиняться Корбину, не так.

И, конечно, не желала делать это перед Родериком и Селестой. И последнее, но не

менее важное, порка действительно причиняла боль. Полная решимости не

разрыдаться, я ощущала, как горячие слезы жгут глаза. Боже, если он будет

продолжать в том же духе, я месяц не смогу сидеть!

— Это за твое упрямство, что преднамеренно подвергла нас обоих опасности.

Шлеп!

Корбин продолжал говорить и шлепать, и через некоторое время я уже не понимала о

чем он говрил. Лежала на его коленях, сжимая руки в кулаки, пока он мучил мою

задницу, и едва сдерживала слезы. Это было так унизительно, так унизительно...

особенно, когда я услышала смех Селесты.

Хоть я и не желала признаваться в этом, но было очень больно. Меня не шлепали со

времен детства, и я забыла какую жгучую боль может принести порка. Мой отчим

преподнес мне этот урок много лет назад, и я не ожидала что будучи взрослой

переживу подобные унижения и муки.

Но хуже боли, оказалось чувство предательства. Я пустила Корбина к себе в

сознание... и возможно, слегка, в свое сердце. До сих пор он относился ко мне как к

равной, с уважением, как к той с кем можно считаться. А сейчас, я оказалась всего

лишь непослушным ребенком на его коленях, которого нужно наказать для ее же

блага. Это больно, так чертовски больно.

Внезапно плотину прорвало, и слезы ярости и боли потекли потоком вниз по щекам. Я

до крови прикусила губу, но не смотря на мои отчаянные усилия сдержаться, хрипло

всхлипнула. Затем еще раз, и еще. Корбин сразу же перевернул меня, и притянул в

свои объятия.

— Все хорошо, Эддисон, — шептал он, поглаживая меня рукой по спине. — Все в

порядке. Все будет хорошо.

Я хотела оттолкнуть его, но слишком ослабла. Вместо этого, я сжимала кулачками

рубашку на его груди, чувствуя, что он сломал меня. Вот она я, сильная, всеми

уважаемая Аудитор вампиров, без страха смотрящая кровососам в глаза, способная

убить так же легко, как выключить свет, благодаря Корбину, превратившаяся в

рыдающую истеричку.

— Я ненавижу тебя, — прошептала я ему в грудь, зная, что он прекрасно меня

слышит. — Боже, как же я тебя ненавижу.

— Отличная работа, — расхохоталась Селеста. — Именно то, что заслужила эта

человеческая выскочка.

— Признаю, хорошее шоу, — ответил Родерик. — Но еще ничего не закончено,

Корбин. Завтра, когда я приеду инспектировать твое заведение, мы вновь поднимем

этот вопрос. Пойдем, Селеста.

Я не слышала, как они ушли, просто внезапно в клубе стало пусто, так или иначе, вампиры исчезли. Затем раздались мягкие шуршащие шаги, должно быть, отправились

восвояси «закуски», которых вампиры привели с собой.

Наконец, входная дверь клуба хлопнула последний раз, и мы с Корбином остались

одни.

Глава 13

Я рванула свои трусики и платье, одни вверх, другое вниз, прикрывая свое раненное

достоинство так как могла. Затем попыталась слезть с колен Корбина, но кто бы мне

позволил, я слишком ослабела, а он чрезмерно силен.

— Эддисон... — Тихим и успокаивающим голосом позвал он, удерживая меня за руки

нежной, но стальной хваткой.

— Отпусти меня, ты сукин сын. — В моем голосе все еще слышались слезы, и я не

могла посмотреть ему в глаза. — Отпусти меня, ты достаточно натворил для одной

ночи.

— Я сделал это чтобы спасти твою жизнь. — В его голосе прозвучали гнев и

сожаление.

Я сердито сверкнула на него глазами.

— Да быть того не может, конечно, унижая меня перед этими ублюдками.

— Разве перетерпеть небольшое унижение не лучше, чем позволить Родерику

раздавить твой разум? — спросил он. — Он очень сильный, Эддисон, я больше не мог

сдерживать его, мешать ему взломать твои щиты. И сделал то что мог, единственное, что удовлетворило бы его.

Где-то, в глубине сознания, я понимала, он прав, но мое израненное сердце и жгучая

боль на заднице, кричали о другом.

— Ты должен был позволить мне пристрелить его, — ответила я, снова вытирая глаза, на этот раз прозрачным подолом платья. Не очень-то влаговпитывающим. — Я могла

бы грохнуть ублюдка, и конец истории.

— Ты бы только разозлила его. — Мрачно сказал Корбин. — Ты успела бы сделать

один выстрел, а затем он оторвал бы тебе голову, прежде чем я успел бы остановить

его.

— Ты не знаешь этого, — сказала я. — Откуда ты мог знать?

— Потому, что раньше уже видел подобное, только грохнуть Родерика пытался

равный ему по силе.

Я знала, вспомнила его рассказы, Корбин не врал. И если, Родерик оказался

достаточно силен, чтобы оторвать голову могущественному вервольфу, то меня

прихлопнул еще быстрее. Но я все еще не могла признать этого, слишком сильно

злилась.

— Я не могу позволить ему снова провести Тейлор через этот кошмар, — прохрипела

я. — Этот скользкий ублюдок. Я дала слово, что больше ее никто и пальцем не тронет.

— Не возражаю против твоего обещания, но сейчас она находится под моей защитой,

— сухо ответил Корбин. — Неужели ты думаешь, я отдал бы ее?

— А разве нет? — спросила я, не отводя от него взгляда.

— Конечно, нет. — В его голосе прозвучало раздражение. — Ты не знаешь Родерика

так как я. Он из тех мужчин, которые берут то, что само плывет в руки. И завтра, придумав отговорку, почему не могу предоставить ему в пользование Тейлор, тут же

предложил бы другую женщину. И он забыл бы о твоей подружке между одним

сердцебиением и следующим.

— У вампиров нет сердцебиения. Я думала ты не нанимаешь проституток, —

огрызнулась я.

Корбин нахмурился.

— Нет. Но у меня на службе имеются несколько женщин-вампиров, которые,

возможно, захотят выслужится перед Родериком.

— Он больной, садистский мудак, — прямо сказала я. — Любит играть по грубому.

Кто в здравом уме захочет добровольно быть с ним?

— Любой, кто хочет быть представленным ко двору, — невозмутимо ответил Корбин.