— Но ведь во сне силы лучше восстанавливаются, — удивилась я.

— Лучше, конечно, когда есть с чего восстанавливать. А ты уснула на совсем пустой желудок, плюс стресс, переутомление. Но магический резерв восстанавливается всегда в первую очередь. И, получается, что в подпитке твое тело нуждается не меньше, но в итоге все пойдет на резерв. А ты можешь так и умереть от физического истощения, не проснувшись. Не бойся, — видимо, ужас от подобной перспективы очень ярко нашел отражение в моей мимике, — я бы не позволил тебе проспать и уже собирался или будить всеми мыслимыми и немыслимыми способами, или насильно вливать сытный бульон. Но бывают ситуации, когда маг оказывается один, и тогда спать ему категорически нельзя.

Сейчас вспомнилась Лира, служанка Адальвейна, будившая меня после магической клятвы. Теперь понятно, почему она и остальные менары в доме так испугались. После такого открытия грех было не встать, одеться в грубую мужскую одежду, наскоро умыться и пойти пить не самый вкусный, зато очень для меня полезный бульон. К бульону шло мясо и какая-то местная крупа, которые я съела и даже не заметила.

— Есть какие-нибудь новости или мы тут отсиживаемся в изоляции?

— Новости мне передают специальной почтой, и они не радужные. — Вейн тяжело вздохнул. — Состояние Владыки стабильное, но тяжелое. Выжить он, скорее всего, выживет, но как долго будет в беспамятстве, трудно сказать, да и сможет ли полностью восстановиться. Во дворце полный хаос и паника, все Советники переругались, коалиции создаются утром, а к вечеру расклад уже меняется. А самое главное, доверенные менары даже не могут понять, кто все затеял.

— Но ведь кто-то хотел получить Оковы Власти?

— Хотел, но, возможно, это даже не завсегдатай дворца, — мужчина положил голову на руки и тяжело облокотился на стол. Видимо, то время, которое я благополучно проспала, не подозревая об опасности такого отдыха, ему далось очень нелегко. — Многие вообще пропали, причем не какие-нибудь мелкие чиновники, а ключевые фигуры. Вот и думай: они участвовали в покушении, или их уже просто устранили.

— Вейн, последний вопрос и ты отправишься отдыхать, — не терпящем возражения тоном сказала я, уже поднявшему было голову менару, — не спорь, ты сейчас явно не боец, а силы нам обоим еще понадобятся.

Адальвейн только усмехнулся и кивнул, а я набрала побольше воздуха и выдохнула мучивший меня вопрос.

— Что произошло в мире ригнов? У тебя есть варианты, кто это мог сделать и за что?

Тема была не из приятных, даже сквозь сильный голод проскальзывала тошнота от одного воспоминания клеток с разорванными телами.

Вейн долго молчал, а я не торопила, эти воспоминания тяжелы не только для меня.

— Я не могу точно сказать, что это было, — наконец начал менар, — но одно могу сказать наверняка: это не ригны.

— Почему ты так думаешь? Из того, что я видела, им свойственна жестокость.

— Жестокость жестокости рознь, — покачал головой мужчина, — можно жестоко держать в клетках и пытать, но сотворить такое мог только психопат. Да и было во всем этом еще два странным момента.

— Что самих ригнов в лагере не было, — догадалась я, а Вейн кивнул — а второй?

— Что ригнов не было, значит, они сами решили убраться подальше. И, судя по разбросанным и оставленным в лагере вещам, делали это в спешке, значит боялись. А вторая странность — это все было сделано магией.

— А в чем странность? Тут же как раз все ясно, голыми руками такое не сотворить.

— Нет, Лера, ты не понимаешь, — Вейн смотрел в сторону окна, говорить ему было тяжело, — любой маг бережет свой резерв, если этот маг не ты, — не сдержал подколки менар. — Но силы во всю эту резню было влито немерено. Она, именно она так влияла на Оковы и передалась в Форте тебе. Оковы поглощали силу, чтобы та не причинила вреда носителю. И как только ты открыла канал, огромный поток, да еще такой разрушительной магии, хлынул на тебя при попытке настроиться и создать портал.

— И что это значит? — что ничего хорошего было понятно, а очередной тяжелый вздох лишь подтвердил эту истину.

— У меня есть версия, но она тебя не обрадует. Никого не обрадует.

— Да говори уже! — сколько можно атмосферу нагнетать!

— Это была проверка какого-то нового заклинания или артефакта, сработает или нет, и как сработает, — Вейн потер усталое лицо руками. — А сработало оно, если все так, как я думаю, прост грандиозно. И если применить что-то подобное во дворце, где сейчас полный хаос и куча народа, из-за чего нормальная охрана невозможна, то последствия будут… непредсказуемы.

На минуту повисло молчание, а потом я решительно встала, собрала тарелки и пошла к мойке.

— Вейн, если все так, то действовать надо быстрее. Иди спать, ближе к вечеру я тебя разбужу и будем думать, что делать дальше. Или у тебя уже есть план? — я с надеждой обернулась на менара.

— Нет у меня никакого плана, — покачал головой Вейн и тяжело поднялся со стула.

А еще через полминуты я почувствовала, как он аккуратно, но крепко обнял меня за талию и уткнулся лицом в макушку. Так и замерев с грязной тарелкой в руке, я просто стояла и дышала через раз.

— Спасибо тебе, — тихо шепнул менар и, также внезапно разжав руки и отстранившись, вышел.

Мытье посуды немного вернуло меня в нужное русло. Убрав со стола, я села в кресло и сжала подлокотники, а потом, досчитав до трех, резко выдохнула и открыла малюсенький телепортационный канал к родителям, почувствовав привычный отклик и уже привычную блокировку портала, я откинулась на спинку и закусила губу, чтобы не расплакаться.

После версии Вейна я больше всего боялась, что это испытания провели не только на пленных менарах в мире ригнов. Надо спешить. Я не понимала почему, но какое-то чувство подсказывало, времени очень мало, мы не должны опоздать. Слишком сложно и слишком трудно, а сил, моральных сил, у меня не было. Я не железная и не стальная, но именно с моим приходом все началось. И я была на сто процентов уверена, что моя скромная персона стала одновременно катализатором и опорной точкой плана заговорщиков. Орден магов, на который указывает слишком многое, или кто-то еще, но тесно связанный с магами, отвели мне отнюдь не последнюю роль, и надо выстоять. Знать бы еще, что за роль, и как мне все преодолеть.

А за окном был все тот же гомон, простые граждане всегда далеки от большой политики. И сейчас я завидовала, как никогда, этим самым простым и обычным обывателям. А еще себе, той предыдущей себе, что так глупо не ценила столь непозволительную сейчас роскошь, как спокойствие и безопасность.

17. Петля на шее

Чтобы не предаваться долго унынию я, как истинная женщина, решила навести порядок в нашем временном пристанище. Эх, сколько этих пристанищ уже сменилось у меня с момента прибытия на Менардин, и сколько раз я уже вооружалась тряпкой и шваброй. Зато проведу время с пользой.

Дом оказался не то чтобы совсем заброшенным, мебель выглядела добротно, правда, больше за счет своего изначального качества, чем последующей заботы, на окнах висели занавески с веселыми цветочками, выцветшие и запылившиеся, что я обчихалась, пока снимала их и вытряхивала. Засохшие цветы в горшочках я безжалостно выкинула, а когда очередь дошла до протирания столов, комодов и прочей мебели, я невольно поймала себя на мысли, что в доме отчетливо чувствуется женская рука. Да не просто чувствуется: все, что стояло, висело, лежало должно было привносить уют и создавать милое семейное гнездышко. Веселенькие шторы, кружевные салфетки, чашечки и блюдца просто кричали о своей хозяйке, и мне внезапно стало неловко, так, будто я оказалась свидетелем чего-то не интимного, нет, но очень личного. Я отложила тряпки и посмотрела на обстановку другими глазами. Городской дом Адальвейна, напоминавший средневековый рыцарский замок, был бесконечно далек от этого маленького семейного домика. Я, не сдержав любопытство, поднялась на второй этаж, где было всего две комнаты, в одной спала я, а теперь отдыхал Вейн, толкнув вторую дверь, я приросла к полу. Это была детская. Маленькая мальчишеская комнатка с солдатиками, висящими на стенах рисунками, сделанными неумелой детской рукой, и от этого еще более прелестными.