Второй шаг. Пауза. Третий шаг. Из-за двери появилась черная фигура. Человек сделал еще шаг и остановился у первой ступени. Глядя вверх, он прислушивался. Я стоял за его спиной в полутора метрах, и он мог услышать учащенный пульс моего сердца.

Дальше я сам не понял, что произошло. В дело вступили инстинкты, я себя не контролировал.

Я бросился в атаку, как бык на красный плащ. Здоровяк резко обернулся и напоролся челюстью на мой кулак. Не знаю, как все получилось, но удар вышел смачным. Что-то хрустнуло — то ли мои пальцы, то ли его челюсть. Мужика отбросило назад, и он распластался на ступенях.

Я уже готовился к новой атаке, но поверженный противник не подавал признаков жизни.

Выдержав паузу, я приблизился к нему и склонился, желая разглядеть его лицо. Мужчине под сорок, рот разбит, кровь перепачкала лицо и ворот белой рубашки. Он был без сознания. Внешность довольно неприметная, грубые черты лица, тяжелый подбородок и шрам у корней волос в верхней части лба.

Я снял перчатку и осмотрел руку. Ничего, кроме содранной кожи. Пальцы действовали нормально. Немного опухла кисть. Вряд ли я сумел бы нанести этой рукой второй удар. Мне крупно повезло.

Первым делом я обшарил карманы мужчины. Пистолет в наплечной кобуре, наручники, бумажник, ключи, фонарь, сигареты, зажигалка.

Содержимое его портмоне многое объяснило. Водительские права, просроченное удостоверение капитана милиции, визитные карточки охранно-детективного бюро «Щит». Звали этого типа Рашид Ахмадулин. Тут же лежали разрешение на ношение оружия и пара сотен в рублях. Деньги, которые я видел впервые в своей новой жизни. Деловые визитки я у него конфисковал и сунул в свой карман, остальное сложил на место.

Но что проку из того, что я узнал? Выяснил кто, но не понял почему?

Горе-сыщик застонал и шевельнулся. Я включил фонарь и осветил его лицо.

Пистолет на всякий случай я тоже направил ему на грудь. С таким быком мне не сладить. Помогла случайность.

Сейчас я уже мог не беспокоиться о своей безопасности, только бы кто-нибудь из жильцов не вошел в подъезд или не спустился вниз. Я поймал себя на мысли, что не смог бы выстрелить, даже если бы он полез в драку. Придется изображать из себя крутого парня.

Он приподнял голову и загородился рукой от бившего по глазам яркого луча света. Я сделал так, чтобы пистолет в моей руке был освещен. И он его увидел, а посему остался на месте.

— Привет, Рашид. Надеюсь, мне представляться не надо?

Я бросил на ступени его бумажник.

— Все, что успел, я о тебе узнал, остальное расскажешь сам.

— Верните оружие…

И тут же после этих слов я услышал волчий вой, и он схватился рукой за челюсть.

— Сам напоролся. Насчет оружия я подумаю, но сначала ответишь на мои вопросы. Начнешь капризничать, пистолет выстрелит. За мной не заржавеет, — я перегибал палку, разговаривая киношными фразами, но другого метода самозащиты придумать не успел. — Ты меня хорошо понял, Рашид?

Он водил ладонью по челюсти, скулил и испуганно смотрел в мою сторону, это мне придавало уверенности в себе. Но будет все же лучше, если он не сможет видеть мою физиономию.

— Ну и ударчик у вас.

— Кто тебя нанимал?

— Не знаю.

— Плохо кончишь. Говорить надо правду. У меня палец дрожит на спусковом крючке.

— Я правду говорю. Начальство, вероятно, знает. Прибыл курьер, принес аванс, ваш адрес и фотографию. Мой шеф приказал не спускать с вас глаз.

Отчитываться каждый день в восемь утра. Где вы были, с кем встречались и так далее.

— Цель?

— Мне почем знать? Я пешка. Получил задание и вперед.

— Давно следишь за мной?

— С сегодняшнего дня.

— Что тебе обо мне сказали кроме адреса и фотографии?

— Вас зовут Максим Круглов. Вы больны, рассеянны, потеряли память. За вами надо наблюдать, чтобы вы не вляпались в неприятности.

— Рассеян. Поэтому ты так бездарно следил за мной? Никогда не считай себя умней других.

— Я это уже понял. Нарвался на профи.

— Что ты имеешь в виду?

— Ловко вы меня обработали. А я не из худших.

— Брось эту затею, а нанимателя пошли к черту, а то еще хуже будет.

— А пистолет вернете? Оружие табельное, меня посадить могут за утерю.

— Тебе проще признаться, что ты его потерял, чем потерпел фиаско. Ладно, дыши пока.

Я вынул обойму, патрон из патронника и бросил бесполезную железку на лестницу.

Хлопнув дверью подъезда, я ушел. Сидя в машине я несколько минут наблюдал за подворотней, но Рашид Ахмадулин так и не появился.

Хвост отрублен, можно действовать по плану, а по плану я хотел навестить подругу моей жены, некую певичку Любку из варьете.

Достав карту города, я нашел на ней ночной клуб «Бермуды».

За вход в ночной клуб с меня содрали двести долларов. Оно того стоило. Тут находилось несколько залов. Игровой, где просаживали свои деньги азартные игроки, бар со стриптизом и что-то напоминавшее цирк. Круглая площадка по центру с подиумной дорожкой за кулисы, а вокруг столики, каждый ряд находился на ступень выше. Чем дальше от сцены, тем круче ты поднимался в гору.

Вишневые скатерти на столах, свечи в стеклянных плафонах, хрустальные фужеры. Очень прилично. Я присел где-то посредине. Все ближайшие места к сцене были заняты, но меня это не очень беспокоило. Вазы с фруктами уже стояли на столах, и, когда появился официант, я попросил минеральной воды и кофе.

Его недовольство на лице мне было понятно, но есть я не хотел, а пить мне нельзя. Уже научен горьким опытом. Цель моего визита была далека от развлечений, хотя, надо заметить, танцующие девушки в павлиньих перьях мне нравились и музыка показалась вполне пристойной.

Минут пять я любовался представлением, после чего ко мне за столик подсела рыжая красавица. Я не возмущался и не гнал ее, ведь у каждого своя работа. Моя задача — проникнуть за кулисы и повидаться с Любой, фамилии которой я не знал.

— Печень больная? — спросила соседка.

Я глянул на нее. Лицо красивое, кожа нежная, глаза умные. Излишняя вульгарность мне показалась напускной. Если с нее скинуть все дешевые побрякушки, смыть косметику и причесать, она оказалась бы вполне милой. Но сейчас ей хотелось быть такой, какой она выглядела. У каждого свои прихоти.

— При чем тут печень?

— Газировку пьете. Не хотите меня угостить?

— Минералкой?

— Предпочитаю шампанское.

— Закажите себе сами, что хотите, я оплачу.

— Галантно.

Она поскромничала и заказала только шампанское.

Лучи прожекторов бегали по залу, то синие, то красные, то зеленые, и я не мог разглядеть цвет ее глаз, но они были темными.

— Как вас зовут? — спросила она.

Я на секунду задумался, после чего ответил:

— Максим.

— А меня Белла.

— Красиво.

— Моему парню не нравилось. Он называл меня Белкой.

— Теперь не называет?

— Он погиб.

— Сожалею.

Сцена вспыхнула ярким светом, и какой-то тип в пестром костюме объявил:

— Гвоздь программы, несравненная Любовь Кольцова!

Я устремил все свое внимание на площадку. По ковровой дорожке на арену вышла, как мне показалось, очень высокая молодая девица в черном обтягивающем стройную фигуру платье с красной розой в руках. Голос звучал восхитительно. Низкий, глубокий и сильный. Может быть, по мнению гостиничного сыщика, она и походила на черный шнурок, но таланта от этого у нее не убавилось. Она заслуживала куда большего, чем этот бар.

— Вам нравится? — спросила Белла, о которой я успел забыть.

— Восхитительно.

— Талантливая баба. Только гиблая.

Я посмотрел на свою соседку непонимающим взглядом. Она уловила его и пояснила.

— Настоящая ее фамилия Овечкина. Пока была жива ее всесильная подружка, Любка сама собой распоряжалась, но как той не стало, ее тут же взяли в оборот. Теперь она себе не принадлежит. Этим борделем руководит очень влиятельный авторитет с депутатскими полномочиями.

— Вы ее знаете?