Молодого человека представили Андреем, и вскоре банкир догадался, что перед ним сидит сын профессора. Они были чем-то похожи, но сходство казалось неуловимым, — слишком разными они представлялись человеку со стороны.

Стол ломился от деликатесов. Прислуживал за обедом странный тип, азиат, — то ли китаец, то ли казах. Сарафанов не разбирался в тонкостях желтой расы, но вспомнил, что этот парень открывал ворота, когда они приехали в усадьбу. Он же водил банкира на анализы и был в белом халате.

Теперь азиат надел черный фрак и менял блюда на столе. Слуга-универсал, умеющий оставаться незамеченным.

Разговор проходил вяло, общей темы не находилось. Банкир ничего не смыслил в медицине, а хозяева не хотели говорить на темы, непонятные гостю. Андрей показался Сарафанову самым общительным. Он много говорил о компьютерных технологиях, современных хакерах, которые выкрадывают секретную информацию из чужих сетей, о кражах банковских счетов и о программах, способных перевернуть мир.

Сарафанов слушал и думал: этот парень моложе его всего на несколько лет, но, по сути, совсем еще ребенок. Наивный, простодушный, доверчивый, открытый.

Ему жизнь в диковинку. Мечтательный романтик. А он, Сарафанов, уже умудренный опытом старик. Расчетливый прагматик, циник, привыкший собственными клыками вырывать куски счастья и проталкиваться локтями к месту под солнцем. У Сарафанова никогда не было богатого, знаменитого папочки. Он его даже не помнил, а мать доживала свой век в дерев! е под Тулой. Он уже не помнил ее лица и забыл тс времена, как в пору студенчества ездил в деревню на каникулы.

Ночью Сарафанов долго не спал. Он думал о своих проблемах и курил одну сигарету за другой. Смяв пустую пачку «Честерфидд», Павел Матвеевич вспомнил, что не подумал о табачных запасах.

Он встал с кровати, надел тренировочный костюм и решил поискать сигареты в доме. Коттедж погрузился в сон. В коридорах горел дежурный свет ночников.

Ступая по ковровой дорожке, банкир направился к лестнице. Он вспомнил, что видел шкатулку с сигаретами в столовой, но не был уверен в правильности взятого направления.

Дом имел огромное количество помещений и напоминал старинный замок, а Сарафанов не утруждал свою память. В его голове царил безукоризненный порядок.

Тысячи ячеек хранили только то, что необходимо. Ничего лишнего, никаких сентиментальностей, никакой мишуры. Он знал и запоминал только то, что нужно знать, — все остальное отметалось. Он не помнил дату собственной свадьбы, но отлично знал, какую сумму на какой счет перевел полгода назад. Он знал, сколько денег лежит в его бумажнике, но не помнил, по какой дороге его везли в этот дворец к странному и таинственному доктору Зарецкому.

Одна из дверей была приоткрыта, и в коридор просачивался голубоватый свет.

Сарафанов подошел ближе и заглянул в комнату. Молодой человек сидел к нему спиной за письменным столом и работал за компьютером. Его пальцы ловко стучали по клавишам, а все внимание было приковано к экрану.

Банкир вошел в кабинет и приблизился к столу. Молодой человек заметил его не сразу. Увидев гостя, он улыбнулся. Крепкие нервы, подумал Сарафанов.

Человеку нечего бояться. А он бы до потолка подпрыгнул, если бы услышал шорох за спиной. Счастливый человек. Но тут он вспомнил, как адвокат говорил ему о неизлечимой болезни сына профессора. Вряд ли сидевший перед ним счастливчик знал о своей скорой кончине.

— Я не помешал?

— Нет, конечно. Вам не спится? Не волнуйтесь. У моего отца золотые руки.

Он чинит людей, как часовщик знакомый ему будильник.

— Я не волнуюсь. У меня кончились сигареты, а я заядлый курильщик.

— К сожалению, я некурящий. Всю жизнь занимался спортом.

— А мне на спорт на хватало времени. В итоге я стал клиентом вашего отца, Андрей. Чем вы увлекались?

— Биатлоном, плаванием. Отец брал меня на охоту, когда я был еще ребенком.

Ружье за плечо — на лыжи и в лес. Нелепо я тогда выглядел. Честолюбие не давало мне покоя.

Пять лет занятий биатлоном — и мне удалось стать хорошим лыжником и стрелком.

Сарафанов осмотрелся. Все стены кабинета увешаны семейными фотографиями.

— Это ваша мать? — спросил банкир, указывая на портрет красивой женщины с белокурыми волосами.

— Да. Она погибла три года назад. Отец после катастрофы сильно сдал. Мне очень жаль его. Смертельно больной сын жалеет здорового отца. Странный парень, подумал Сарафанов.

— А это ваша подружка?

На снимках был изображен Андрей с миловидной девушкой, а чуть дальше стоял уже знакомый азиат.

— Моя жена. Она ушла — как только я заболел. В конце концов, это ее дело. А рядом стоит Ван Ли.

— Ваш слуга?

— Я бы его так не называл, но он по собственной инициативе следит за домом и семьей. Таких людей не переделаешь. Мой отец часто ездил в Тибет, изучал их методы лечения, травы, религию. Там он подружился с одним жрецом, очень влиятельным лекарем. Я не верю в чудо-сказки о тибетской медицине, но отец относится к этому серьезно. Однажды папа получил сообщение из Тибета: его друг тяжело болен. Он тут же выехал на место и сделал жрецу очень сложную операцию.

Тот выжил. Тогда-то монах и попросил отца взять в Россию своего младшего сына для практики. Ван Ли знает много секретов старого Тибета. Здесь он ассистировал отцу, но операций на дому не очень много делается, а Ван Ли человек энергичный.

Он учил меня боевым исскуствам, правда, безуспешно, а после смерти матери занялся хозяйством и сидел возле меня, как нянька. Я к нему тоже привязался.

— Он выучил русский язык?

— Нас он понимает, но парень немой с рождения. Правда, отец утверждает, будто Ван Ли дал обет молчания после выздоровления своего отца. Судить не берусь. Но по-русски он пишет. Удивительно другое: за несколько лет никто не слышал от него ни одной просьбы.

— Точнее будет сказать: «Не видел», если он общается при помощи карандаша и бумаги Андрей рассмеялся.

— Ну конечно, вы правы, Павел.

— Как я догадываюсь, компьютер — ваш главный конек? — меняя тему, спросил Сарафанов.

— Здесь есть, что открывать. Неограниченные возможности.

— Неограниченные? Вы говорите, будто хакеры перекидывают банковские счета с одного банка на другой. Здесь мне все понятно. А залезть в секретные материалы спецслужб тоже можно?

— Думаю, да. Можно произвести произвольный поиск, сломать код, залезть в их систему и через модем откачать нужную информацию. При большом желании все возможно. А что конкретно вас интересует?

— ФСБ. Чекисты вышли на одну коммерческую фирму и хотят поживиться за ее счет. Интересно знать, много ли они знают?

— Какая фирма?

— Я видел распечатку в руках одного оперативника. В заголовке стояло: Клан «Черный лебедь».

— Ладно. Я тут немного покумекаю, а вы отдыхайте. Не уверен, но, может, и повезет.

— Желаю успехов.

Сарафанов повернулся к выходу. Дверь была открыта настежь, а в полумраке коридора стояла тень Ван Ли. Банкир вздрогнул. Он не любил неожиданностей.

В тот самый день, когда Сарафанов отправился на первичное обследование к доктору Зарецкому, Евгений Мочкин по кличке Марфута, получил второе письмо.

Задание носило более сложный характер, недаром заказчик с каждым разом повышал гонорар. Сидя в кресле, Марфута задавал себе один вопрос: почему на эту работу наняли его? Он стрелок. Человек без комплексов и принципов. С винтовкой в руках Мочкин чувствовал себя уверенно, но его не просят стрелять, ему предлагают делать то, чего он не умеет. Инструкция занимала три страницы, и Мочкин прочел ее несколько раз. На словах все казалось понятным, но как все обернется на деле, он не знал.

Марфута отправился на вокзал и получил в камере хранения портфель, старенький, невзрачный и достаточно легкий. Арбалеты, винтовки и гранаты имеют солидный вес, а полученный им груз казался пушинкой.

Возвращаясь домой на своем «жигуленке», Мочкину не терпелось увидеть новое орудие убийства. Он остановился в переулке и открыл портфель. О сканерах, работающих на снятие сигнализации с автомобилей, он слыхал и раньше. Теперь он держал его в руках. Фирменный прибор с ярлычком мерседеса, универсальный заводской электронный ключ и листок с инструкцией для пользователя. Кроме сканера и ключа в свертке лежала коробочка с надписью «Паркер». Хорошая надежная авторучка. Предмет, лежавший в гнезде для ручки, выглядел так же, как «Паркер», но при рассмотрении обнаружилось очень много различий. На сложенном в несколько раз листке выделялалась надпись: «Обращаться очень осторожно». Под предупреждением подробная схема соединений и креплений.