И Костик шагнул к раненому, осторожно прикоснулся к его лбу ладонью. Лоб дяди Михея был холодный и влажный, и он поспешно отдернул руку. Первой его мыслью было сообщить Старшому и Анке, что случилась страшная беда. Он глубоко вдохнул воздух и каркнул испуганной вороной. В первый раз получилось не особенно громко и с хрипотцой, но вторично каркнуть Костик не успел: дядя Михей повел руками и сложил их на груди.

Костя отложил на откос ружье и бережно взял Степаны-ча за плечи:

- Вы так напугали меня, дядя Мнхей! Почему вы не дышали? Ну, дышите же, дышите! Вот скоро вернутся наши, принесут сена, и мы устроим вам хорошую, мягкую постель.

Раненый расслышал и прошептал с усилием:

- Не нужно много, мальчик, говорить. Я припоминаю, как это случилось… Если бы я чуточку раньше оглянулся! Обидно… Ведь слышал чьи-то шаги, чувствовал, что кто-то подкрадывается сзади, но подумал: экие пустяки, просто ветер шелестит сухой травой. А потом будто земля подо мной встряхнулась, и я стал падать куда-то вниз… Падал долго, очень долго. Теперь понимаю: это мне чудилось, оглушенному…

Говорил он медленно, сбивчиво и очень тихо, и Костик жадно ловил слова, одновременно прислушиваясь к шорохам вокруг: то ему чудился топот, то позвякивание металла, то неясные возгласы, то какие-то хрустящие звуки…

Нельзя сказать, чтобы Костнк трусил. Если бы он был один, пожалуй, совсем не испытывал бы страха: забрался бы в дальний угол землянки и попытался уснуть. Но ему надлежало охранять раненого и, значит, отвечать за жизнь этого человека…

И тут Костя хлопнул себя ладошкой по лбу: как же мог он, часовой, выпустить из рук ружье хотя бы на минуту? Л что, если где-то близко все еще бродит разбойник, который пытался убить Степаныча? Что, если тому громиле вздумается вернуться к землянке, взглянуть на жертву? Нет, он не дрогнет, прикажет- «руки вверх!» -и пусть только бандит не послушается: Костик уже стрелял из винтовки и теперь, не колеблясь, нажмет на спусковой крючок.

Тут же он рассудительно подумал, что одно дело - встретиться с разбойником в открытую,один на один,и совсем другое, если тот прячется поблизости и терпеливо рассчитывает минуту для нападения…

Но что за дивная ночь выдалась в начале августа над этим раздольным донецким краем, синяя-пресиняя и яркая от звезд! Костик смотрел на звезды, отчетливо различая широкую белесую полосу Чумацкого Шляха: словно бы клубы тумана от горизонта до горизонта. Помнится, учительница в Голубовке рассказывала притихшей ребятне, что и этот высокий туман - тоже звезды, только очень далекие, и такое их множество, что даже в большие подзорные трубы почти невозможно сосчитать. Странные чувства испытывал Костя Котиков на своем ночном посту, вглядываясь в красные, зеленоватые, синие, желтые мерцания неведомых таинственных миров. И один вопрос уже не впервые беспокойно возникал в его сознании: что там, ну хотя бы на той большой и переливчатой, добела раскаленной звезде ?

Из-под купола неба, где звезды мерцали густой многоцветной россыпью, сорвался и поплыл к земле огненный шар. Костик чуть было не вскрикнул, но лишь затаил дыхание: часовому не положено чему-либо удивляться. Впрочем, такому нельзя было не удивляться: большой огненный шар разгребал и вспенивал синеву ночи, оставляя за собой раскаленную борозду, и был он значительно ближе звезд, и все падал… падал… Костику даже показалось, словно бы та груда жара рухнула наземь, очень близко, за верхней кромкой овражка. И как же ему захотелось взбежать по откосу вверх, посмотреть… Но он только крепче стиснул ствол берданки. Такая уж судьба у часового: стой - и ни с места!

А там, на кромке овражка, метрах в пятидесяти от землянки, в бурьяне и действительно что-то вспыхивало, скользило пучком света по кустику шиповника, и уже вполне отчетливо послышался топот копыт.

Костик вскинул ружье наизготовку. Над овражком, на синем бархате ночи обрисовалась высоченная фигура: голова, плечи, приподнятая рука… Из той приподнятой руки прямо в лицо Костику плеснула струйка пронзительного света, и, отшатнувшись, он прокричал во весь голос:

- Стой!.. Кто идет?!.. Кар-р-р… кар-р-р… кар-р-р!..

Фигура обернулась на месте, Костик различил голову лошади и понял, что на кромке овражка - всадник. Голос - вполне спокойный, не испуганный, не напряженный - спросил удивленно:

- Кто там? Кого или что охраняете?.. И откуда так много воронья?

Издали донеслось ответное встревоженное «кар-р-р», и Костик вздохнул с облегчением: Старшой и Анка услышали его и спешат к землянке. «Что ж,- подумал он,- друзья убедятся, что часовой не из робкого десятка». Он уже держал в руках винтовку, даже стрелял два раза и не боится никого и ничего…

- Почему не отвечаете? - помолчав, спросил всадник с ноткой сдержанной досады. Было слышно, как нервно перебирал копытами конь.- Вторично спрашиваю: кто обитает в землянке?

Михей Степанович беспокойно зашевелился на неудобном выступе:

- Голос вроде бы знакомый… Скажи, малыш, гостю, что здесь находится геолог Верзин Михей Степанович… И спроси гостя, кто он?

Костя с перепугу повторил не задумываясь:

- И спроси гостя, кто он? - Но тут же спохватился: - Я спрашиваю: кто вы такой и кого ищете?.. Я часовой, у меня ружье.

Всадник почему-то развеселился:

- И что ж оно, ружье-то, настоящее? Погоди, малыш, не стреляй, я еще пожить хочу.

И бывалый Костик Котиков растерялся. Его привел в замешательство спокойный, даже насмешливый голос всадника. Ведь он говорил с Костей, будто с маленьким… Не зная, что ответить, парень вспомнил условный сигнал и снова заорал во все горло:

- Кар-р-р!.. Кар-р-р!.. Кар-р-р!..

И не успел опомниться, как сверху с кромки овражка, сорвалась огромная лошадь, обдала Костика влажным и теплым дыханием, надвинулась могучей грудью. Всадник легко и бесшумно скользнул из седла на землю, мягко, но уверенно отвел в сторону ствол берданки, выпрямился и бросил на шею коню поводья.

- Иди, Гнедой, погуляй. Тут, в низинке, может и травкой полакомишься.- И обернулся к часовому: - Ну, здравствуй, отчаянный. Вон как ты вороной каркаешь! Видать, зовешь кого-то на подмогу! Тревожиться, впрочем, не следует: я человек мирный и безоружный. Если ты, мальчик, из местных, то, наверное, слышал про экспедицию, которая Высокий курган раскапывает? Я из тех землекопов…

В темноте не сразу он заметил Михея Степановича, а когда рассмотрел, протянул озабоченно:

- Э, да ты тут не один?..

В его руке вспыхнул фонарик, и зыбкое пятно света пробежало но выступу на откосе, по ногам Степаныча, коснулось груди, лица.

- Начинаю понимать. Здесь что-то случилось? Рассказывай, малыш…

Но Костя не успел сказать и слова: в густой синеве ночи наперебой заорало, закаркало, захлопало крыльями воронье. Можно было подумать, что кто-то спугнул огромную злую стаю. Встревоженный конь ударил копытом, фыркнул и отпрянул в сторону, а с косогора на площадку перед землянкой разом скатились два живых комка. Сначала они распластались на земле, потом приподнялись, расправились - и оказались маленькими человеческими фигурками. Костя узнал Старшого с Кудряшкой и, не зная, как выразить бурную радость, громогласно каркнул еще раз.

- Хватит,- резко приказал Старшой, присматриваясь к незнакомцу.- Кто этот человек? Ты задержал его, Костик? Ну, молодчина… Хвалю.

- Я… я… я… не задерживал. Он сам задержался. Говорит, землекоп с Высокого кургана. А лошадку зовут Гнедой… Видно, хорошая лошадка, только пугливая…

Ночной гость опять посветил фонариком - теперь уже вокруг себя. Узкий белесый луч всплеснулся, вырвал из тьмы голову лошади с настороженными ушами, с лиловым глазом, промчался над Емелькой, вернулся, плеснул ему в лицо и в плечо, не заметил Анки и врезался в верхнюю часть выступа, на котором сидел, скособочась, раненый.

- Если не ошибаюсь…- быстро и отрывисто заговорил гость.- Да это, кажется, вы, Михей Степанович?!.. Что же здесь приключилось? Вы узнаете меня?..