Он был ничуть не удивлен. Я кивнула. Оказалось, удивило его другое:

— Почему ты не хочешь положить их сама? Или ты настолько неуклюжа, что обязательно разбудишь его?

Мы стояли шагах в тридцати от спящего юноши и говорили очень тихо — вряд ли он слышал. Но он вдруг пошевелился, перевернулся на другой бок и… продолжил спать.

Я не стала препираться. Я проглотила оскорбление.

— Сделай так, как я прошу! — сказала я. — Мне кажется, это будет… по правилам!

Варлаф пожал плечами и бесшумно двинулся к Синупреду. Он подсунул кошелек прямо ему под руку, а тот даже не шелохнулся. Затем, так же бесшумно, Варлаф вернулся ко мне. И вдруг застыл, к чему-то прислушиваясь. Я испуганно заозиралась по сторонам. Жаль, что ножны на моем поясе были пусты. Два кинжала лучше, чем один!

— Э! — крякнул Варлаф. — Кажется, я знаю заклинание, вызывающее молнию!

— Вот видишь! — обрадовалась я, но озираться не перестала. — А я, кажется, начинаю понимать ваши правила!

— Надо попробовать! — воин в предвкушении потер руки.

— Не надо! — воскликнула я, и потащила его прочь. — Разбудишь парня. Давай подождем до привала?

Ждать, однако, пришлось долго. Мы шли до обеда, после обеда и до ужина. К слову сказать, обеда не было.

Распаханных полей становилось все меньше. Мы, не останавливаясь, миновали две деревушки. Местные собаки выскакивали, чтобы облаять нас, но, что-то учуяв, с визгом неслись обратно во дворы. Варлаф только удивлено поднимал брови, глядя им вслед. А я догадывалась, чей запах так их пугает.

Теперь вокруг было полно заброшенных пашен — заросших кустами и сорняками. Далекий лес, всю дорогу остававшийся по правую руку, придвинулся угрожающе быстро.

Когда солнце, весь день остававшееся неправдоподобно огромным и желтым, повисло над горизонтом прямо за нашими спинами, я запросила пощады. Мой живот уже давно от голода распевал ораторию, а мои ноги меня покинули — во всяком случае, я их просто не чувствовала!

— Ну, хорошо! — пробурчал Варлаф, когда, исчерпав все разумные аргументы, я легла прямо на дорогу, и осталась лежать. — Дойдем вон до тех зарослей и там устроим ночлег. Вблизи дороги лучше не оставаться.

Мы сошли с утоптанной поверхности на заброшенное поле, перешли его и углубились под кроны маленькой рощи. Здесь обнаружились какие-то давние развалины, под стенами которых весело журчал ручеек.

Варлаф ловко разжег костер, а я впервые увидела настоящее огниво. Затем мы открыли наши ранцы и провели тотальную ревизию запасов.

— До Суммона хватит, — довольно заметил Варлаф. — Если есть два раза в день! — и сурово посмотрел на меня.

Я только вздохнула. Может быть, хоть камзол станет сходиться в конце пути?

— А Суммон — это деревня? — поинтересовалась я.

— Поселок городского типа, — не моргнув глазом, объяснил Варлаф. — Ты там не была раньше?

— Нет, — я грустно покачала головой. — Я много где не была раньше. Вот, например, на Мадагаскаре… И не знаю теперь, буду ли?

— Магада… — Варлаф плюнул через плечо. — Слово чародейское! Зачем сказала?

— Дурак ты! — беззлобно и невпопад ответила я. — Это остров такой, с разными забавными животными. Я вот всегда мечтала лемуров посмотреть.

— Правду говорят, — заметил Варлаф, — говоришь с чародейкой, держи кукиш в кармане. Я половины твоих слов не понимаю!

— Ну и хрен с тобой, — подытожила я. — Иди в молниях потренируйся, авось полегчает!

Варлаф кивнул, поднялся и вышел из развалин. Я прислушалась. В ночных звуках не было ничего угрожающего или подозрительного.

Я тихонько достала из кармана пачку печенья и положила одно из них в рот. После очень вкусной и натуральной пищи, положенной Онольгейном в мой ранец, до боли захотелось родных консервантов, заменителей и ароматизаторов.

Демон запаздывал. Впрочем, меня это не беспокоило — так и должно было быть. Я отложила пачку и вытащила зеркало. В развалинах, освещенных неровным светом нашего костра, поверхность его была темной, словно ничего не отражала. Интересно, так и должно быть? Я посмотрела в глаза своему отражению. Что делать дальше — совершенно не представляю? Как заставить зеркало работать? И вообще, с чего я решила, что оно поможет мне связаться с домом? Только из-за его похожести на зеркало Томы? Мое отражение растерянно мигнуло глазами и нахмурило брови. Я показала ему язык и спрятала зеркало в карман. Чует мое сердце, еще не время! Позже, позже…

Языки пламени горели неровно — их трепали многочисленные сквозняки, насквозь продувавшие развалины. Я встала и пошла вглубь — поискать что-нибудь, остатки старой двери, например, чтобы перегородить дыру в стене — хотя бы с одной стороны! Под ногами хрустели камешки, осколки стекла. Свет еще падал сюда — неровной дорожкой, убегающей за мою спину. Я оглянулась, чтобы поглядеть на огонь — это придавало мне уверенности в себе, как вдруг пол под моими ногами заколебался, затем раздался чудовищный треск, и я провалилась в кромешную темноту.

Ощутимый удар тряхнул мое несчастное тело, упавшее к тому же на какие-то острые обломки. Я потрясенно смотрела вверх — сквозь дыру в полу и отсутствующую часть крыши виднелось черное небо, усыпанное маленькими колкими звездами. Неожиданно раздался глухой удар, и небо расцветила синими лапами змеящаяся линия молнии — Варлаф «прокачивал» свой новый скилл.

В синих всполохах я разглядела небольшую комнату, остатки каменной кладки, кое-где осыпавшиеся на пол. Должно быть, именно на них я лежала, ощущая, как расплываются по моей многострадальной спине багровые синяки. Небо снова вспыхнуло синим. Я перекатилась на бок и оказалась лицом к лицу с… белым черепом. Наверное, я очень громко кричала, потому что горло сразу засаднило, а воздух в легких кончился. Но в это самое мгновение тяжелый удар — гораздо сильнее предыдущего — потряс землю, и стало светло, как днем. Эта молния особенно удалась Варлафу! Я давно уже стояла, вжавшись в стену, и теперь, перестав орать, смогла разглядеть то, на что так неудачно свалилась. На полу, прикованный ржавой цепью за белую кость, лежал скелет. Я упала ему на ребра, обратив хрупкие останки в пыль. Целыми остались кости таза, ноги, и череп с шейным отделом позвоночника. Когда небесные всполохи погасли, кости еще продолжали белеть в темноте. Я протерла глаза — они, и правда, светились, фосфорицировали, как морда собаки Баскервилей. Подумав об этом, я поежилась — вот уж неудачное сравнение! Только ее здесь не хватало! Скелет был хорошо виден в темноте. Его обладатель был очень высок — выше меня головы на две, и астеничен. А череп, продолжающий ухмыляться беззубой усмешкой, оказался вытянут так, что вряд ли мог принадлежать человеку. Очередной кульбит молнии заставил его светиться ярче — должно быть, кости неизвестного как-то реагировали на магическое сияние, окрасившее небо в совсем уж неправдоподобное индиго. Я смогла разглядеть весь подвал — каменное ложе, куски кладки со стен, остатки досок, предательски провалившихся под моими ногами. Что-то блестело отраженным светом под призрачно горящими костями. Я отлепилась от стены и принялась разгребать доски и кости так, словно занималась этим всю жизнь. Пальцы уперлись в нечто холодное и гладкое. Стряхивая с рук пыль и настоящий — надо же! — прах, я потянула на себя и достала длинное узкое лезвие, полыхнувшее зеленью пополам с синевой. Раскрыв рот, я разглядывала невиданной красоты оружие. Это был кинжал, больше похожий на матросские кортики, длинный, узкий, с ручкой, усыпанной драгоценными камнями, с перекрестьем чудесной чеканной работы. На лезвии змеились, переплетаясь, неведомые письмена и завораживающие узоры.

— Эй, чародейка? Ты где? — послышался сердитый голос моего спутника. — В кустик, что ли, пошла?

— Тут я! — крикнула я.

Послышались тяжелые шаги. Черный громоздкий силуэт склонился над дырой в полу. Лицо Варлафа, освещаемое светом костей, выглядело подозрительно усталым, и было покрыто мелкими бисеринками пота.