Помня ярость Ната, я решила осторожно выбирать то, о чем говорю. Если я раскрою его секреты, то стану его врагом навеки. Вместо этого я описала подробно картинку, что он держал передо мной: инструмент для создания музыки с черными и белыми клавишами – он мысленно назвал его спинетом.

Закончив, я открыла глаза.

- Она была права? – спросил Пенебригг у Дипса.

- Более-менее, - Дипс тряхнул кружевными рукавами. – Но разве она не могла просто догадаться? Все знают, что я недавно купил этот спинет. Может, Пенебригг рассказывал ей…

- Нет.

- …или кто-то другой. Но это ничего не доказывает. Даже если эта юная мисс увидела эту мысль в моей голове, толку я в этом не вижу. Вряд ли наши враги будут мило сидеть и думать о чем-то одном, чтобы она смогла прочитать их мысли.

Я пожалела, что не озвучила его личные мысли.

- Вы думали не только о спинете, мистер Дипс, - я заговорила ясным голосом, звенящим, как колокольчик. – Я могу озвучить остальное. У вас есть дневник. Вы записываете его шифром, и в нем вы описываете подробности…

- Эй! Откуда ты знаешь? – перебил меня Дипс. В комнате появился гул любопытства.

- А еще вас раздражает учитель танцев, потому что…

- Хватит!

Я ожидала злость Дипса, но, что странно, он казался потрясенным.

- Вы слышали? – сказал он коллегам. – Она прочитала мои мысли. На самом деле!

- Теперь будь осторожен, Дипс, - сказал один из мужчин. – Больше никаких проституток.

- Ах, но я встретил даму, что затмила остальных, - Дипс низко поклонился мне. – Ваш скромный слуга, Певчая.

После этого многие подались вперед. Половина хотела, чтобы я прочитала их мысли, другая половина хотела поговорить со мной. Радуясь, что я произвела хорошее впечатление, я старалась осторожно рассказывать об их личных мыслях. Но мои самые смелые комментарии радовали их больше всего.

- Вы думаете о здании, которое не существует. Точнее, существует только в ваших мыслях, - сказала я мужчине с соломенными волосами, которого звали Кристофер Линнет. – Собор с куполом, который мог бы вместить весь Лондон. А вокруг него церкви, особняки, арки, и все вы придумали сами. Вам порой хочется, чтобы город сравняли с землей, чтобы вы смогли его отстроить.

- Это наш человек! – крикнул друг.

Господин Линнет покраснел.

- Должен признать, я бы отстроил его по-другому, если бы выдался шанс…

- Тебе нужен хороший пожар, - сказал кто-то другой.

Рассмеялись все, кроме Ната. Он сидел напряженно спиной к стене, источая каждой клеточкой недовольство.

Ему могло не нравиться, что я делаю, но я же выиграла внимание всех людей? И этого не случилось бы, если бы я отказалась озвучить их секреты.

Я посмотрела на сияющий рубин на своих коленях. Проблема Ната была в том, что он был слишком ранимым. Даже Пенебригг назвал его колючим. И это по-доброму.

Я старалась не обращать на него внимания и повернулась к следующему человеку, желающему, чтобы я прочитала его мысли. Исаак Олдвилль. Я закрыла глаза и взяла его за руку.

- Красный. Я вижу все красное. Красная жидкость, красный свет, красные ковры. Если не ошибаюсь, красные портьеры в вашей спальне. Вы так сильно любите красный цвет, что я уверена… да, вы хотели бы мой красный рубин.

Они рассмеялись, и я осмелела и полезла глубже. Долго была лишь тьма, и я подумала, что потеряла связь с Олдвиллем. Но появился свет… и теперь у меня появилось жуткое ощущение, что я смотрела на рубин глазами Олдвилля.

- Вы не можете отвести от него взгляда. Он лежит на столе между нами, всего в футе от вас, ослепляет красотой и силой. Влечение такое сильное, что вы не обращаете внимания на смех людей.

А смех стал громче.

Картинка стала не такой четкой, ее словно подернул туман, порой она темнела, но я все же пробилась.

- Но вы пытаетесь сделать вид, что я ошиблась, - продолжила я. – Вы можете посмотреть на что-то, кроме рубина. Вот, вы так и сделали. Теперь вы смотрите на своих друзей и коллег. Вы заметили, что лицо Дипса скривилось, а Линнет еще смеется. Но вы все еще думаете, как сделан этот рубин. Вы хотите провести с ним эксперименты…

- Хотелось бы.

Я открыла глаза. Олдвилль не был ни капли уязвлен.

- И все остальные хотели бы, - сказал он коллегам. – Мы еще никогда не сталкивались с таким феноменом, и мы еще многого не понимаем. Скажи, Певчая, ты можешь так читать мысли на расстоянии.

Я замерла и задумалась.

- Не знаю. Я пыталась в начале, но не сработало. Но после этого я тренировалась.

- Хочешь попробовать еще?

- Как пожелаете.

- Чьи мысли прочитаешь?

Я не знала никого в Лондоне, кроме людей в этой комнате.

- Выберите сами.

- Кого же выбрать? – Олдвилль встал и начал принимать предложения остальных.

- Жена.

- Мой сын.

Пауза, и кто-то сказал:

- Скаргрейв.

- Да, Скаргрейв!

Голосовать не было смысла, многие требовали Скаргрейва. Но Пенебригг был встревожен.

- Это опасно…

Успех придал мне уверенности, и я хотела снова показать себя. Что будет, если я прочитаю при них мысли Скаргрейва! Бой будет наполовину выигран.

- Я попробую, - сказала я.

Я закрыла глаза, приглушила мысли и снова спела песнь лунного шиповника, чтобы освежить ее. После тренировок получалось легко, но после этого я потерялась. В Лондоне были тысячи душ. Как мне найти Скаргрейва среди них?

Я открыла глаза и признала поражение.

- Я не могу этого сделать.

Люди опечалились, особенно, Пенебригг, хотя он смог тепло сказать:

- Не страшно, милая. С твоей стороны попытка была смелой.

- Может, позже, когда ты отдохнешь, можно попытаться снова, - добавил Дипс.

- Или можно попробовать сейчас, - сказал Олдвилль, - используя магию сильнее.

Все посмотрели на него.

- Другой магии помогает вещь, принадлежащая кому-то, - сказал он. – Может, и в Певчих так? Прядь волос помогла бы. Но и другие вещи могут сработать.

Кристофер Линнет с насмешкой вскинул брови.

- И у кого-то здесь приберегся волосок Скаргрейва?

- Не прядь волос, - нетерпеливо сказал Олдвилль. – Кольцо. Лорд Скаргрейв дал его сэру Барнаби. Кольцо с печатью, что он сам носил.

- Было дело, - сказал сэр Барнаби. – Это был подарок на мой шестьдесят шестой день рождения.

Я вспомнила слова Пенебригга, что у сэра Барнаби были хорошие отношения с королем и лордом Скаргрейвом, и это помогало Невидимому колледжу.

- Думаете, это сработает? – сказал сэр Барнаби.

- Можно попробовать, - сказал Олдвилль.

- Но есть ли оно у меня? Это вопрос, - сэр Барнаби встал, поискал по полкам, замер у шкафа с диковинками и сувенирами. – А, вот оно, - он показал мне кольцо: толстую полоску золота, на которой был толстый плоский изумруд. Сэр Барнаби нажал на камень, и он открылся, открыв мерцающий портрет в половину дюйма. Там был изображен серьезный мальчик, чьи рыже-золотые волосы сияли, как солнце. – Очень похож на короля, да? Но портреты Купера всегда хороши.

- Я впервые его вижу, - призналась я.

- У него волосы Тюдоров, - сказал сэр Барнаби. – И руки, но тут их не видно. Кольцо принадлежало Скаргрейву, и тут его метка, - он указал на ворона, вырезанного на внутренней стороне.

Меня пронзил страх. Но это лишь кольцо. Не было причины так бояться.

Но не только у меня была такая реакция. Тишина повисла в комнате, и я вспомнила о том, как они рисковали, просто собираясь здесь.

- Попробуешь еще раз? – спросил Олдвилль.

Я не смогла ответить.

- Дайте ей минутку, - сказал Пенебригг, стоявший неподалеку. Он добавил мне. – Не торопись. Это может подождать.

Он ощутил мой страх? Не зная, что сказать, я подняла голову и увидела Ната, прислонившегося к одному из шкафов с книгами. Он смотрел на меня, что-то вспыхнуло в его глазах.

Он выражением лица говорил громче, чем словами: «Не делай этого».

Вспышка гнева затмила мой страх. Почему он решил, что может мне приказывать?