- Я готова, - я взяла кольцо с руки сэра Барнаби.

Не нужно было снова петь песню. Во мне было еще достаточно магии, и что-то уже происходило. Я тонула во тьме, в ушах что-то гудело, как музыка,… а потом я оказалась в разуме другого человека.

Но не того, кого хотела.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ВСТРЕЧА СОЗНАНИЙ

Я сразу поняла, что что-то пошло не так, мысли передо мной не принадлежали тому, кто управлял королевством. Они были юными, печальными и растерянными:

«Он презирает меня. Точно.

Нет, конечно, нет. Как я мог так подумать? Он любит меня, как отец – сына. Он умер бы ради меня. Правда.

Но он относится ко мне, как к ребенку. Как к слабаку».

А потом с силой:

«Я – король, но мое слово ничего не значит…»

Я точно попала в сознание юного короля Генриха Девятого. Но как такое возможно? Портрет повлиял сильнее, чем владелец?

Вопросы вспыхивали в моей голове, но я не успевала удержать их. Я оказалась очень глубоко в голове короля, что видела и слышала все, что и он. И не было тумана, как с Олдвиллем. Практика сделала меня сильнее? Или король не сопротивлялся?

Генри стоял у позолоченного зеркала и с тревогой смотрел на свое отражение. Комната за ним была богато украшена позолотой, шелковыми занавесками, но Генри все затмевал. Он был старше и серьезнее мальчика на картинке в кольце. Его одежда была красивой, украшенной золотом, и волосы были ярко-рыжими, но лицо оставалось бледным и неуверенным.

Кто-то заговорил в углу комнаты.

- Ваше величество, мы принесли вам список арестов.

Я едва слышала слова, чарующий голос пронзил меня насквозь. Я слышала его, когда пряталась в библиотеке Скаргрейва.

Генри развернулся.

- Лорд-защитник?

Его глазами я все же увидела Скаргрейва: мужчину в полном расцвете, бодрого, выглядящего как человек, рожденный командовать. Его губы и широкие кости показывали его спокойную силу, что делала его важным человеком короля.

Но потом мой взгляд – взгляд Генри – привлекли глаза Скаргрейва. Глубоко посаженные, светло-серые, они пылали диким, едва сдерживаемым огнем. И я ощутила вспышку неуправляемого страха.

Моего или… Генри?

Обоих. Но у Генри страх был слабее. Он смотрел на своего защитника, и я ощущала его зависть, верность и поклонение герою, но еще и страдания, похожие на ливень.

Скаргрейв осторожно заговорил с королем:

- Я не хочу торопить вас, сэр. Если Ваше величество передумали получать отчеты и хотите лишь слушать от меня обобщенное содержание, то я с радостью… нет? Уверены? Семнадцать лет – еще юный возраст.

Отвращение Генри было таким быстрым, что я едва уловила его.

- Вполне уверен.

Скаргрейв кивнул долговязому мужчине в бархате.

- Хорошо. Лорд Виншип?

Виншип низко поклонился Генри.

- Если пожелаете, Ваше величество.

- Начинайте, - сказал Генри.

Зашуршав бумагами, Виншип принялся читать, а за ним выстроилась делегация.

- В этом документе список арестов, сделанных в октябре от имени короля. За оскорбительные слова в адрес короля и его советников – четыреста пятьдесят арестов. За послания с угрозами – сто двадцать восемь. За незаконные собрания – триста девяносто один. За подозрения в опасном сотрудничестве – сто двадцать. Все были переданы служащим, применялись обычные методы допроса.

Хотя Виншип рассказывал бодро, я чувствовала, как отвращение короля Генри становится все сильнее.

- Одни угрозы сломили треть узников, - продолжил лорд Виншип, - огнем добились признаний почти у всех остальных. А тех, кто не сдался, отдали тенегримам, и результаты были отличными. Через пятнадцать минут тринадцать пленников во всем признались, но, конечно, это уже от них не требовалось, ведь тенегримы добыли нужную информацию. Узников наказали согласно их преступлениям.

Мы с Генри ощущали одинаковый ужас.

А Виншип оставался бодрым.

- Из оставшихся пленников от тенегримов погибли все, кроме двоих. Некоторые мгновенно, остальные – чуть позже, и королевство избавилось от опасных личностей. Важную информацию тенегримы успели собрать до их гибели. Двое узников выжили и стали Вороновыми. Они присоединились к страже лорда-защитника, чтобы служить на благо нам, - лорд Виншип оторвал взгляд от записей. – Думаю, это все, Ваше величество.

- Как видите, мы со всем справляемся, - сказал лорд Скаргрейв. – Это был обычный месяц, только возросло количество попыток незаконных собраний. Мы работаем над этим, и скоро все будет под контролем.

Генри сжал кулаки.

«И все это под моим именем».

- Ваше величество? – вмешался Скаргрейв. – Вы в порядке?

Я ощущала отчаяние Генри. А потом слабую, но настоящую искру мятежа.

- У меня есть вопрос, - сказал он.

Самодовольство лорда Виншипа дрогнуло.

- Насчет моего отчета, Ваше величество?

- Да, - Генри все же зазвучал как король. – Все эти аресты были необходимы?

Виншип пролепетал в ответ:

- О, кхм, да… именно… Полагаю…

Скаргрейв недовольно нахмурился, но мягко сказал Генри, словно успокаивал его:

- Конечно, они были необходимы, Ваше величество. Вы ведь слышали, что мы получили признания.

Генри вскинул руку.

- Я хочу увидеть бумаги.

Скаргрейв склонился к нему.

- Нет необходимости…

Я ощущала, как колотится сердце Генри, но он настоял:

- Как ваш король, - сказал он Виншипу, - мы требуем увидеть бумаги.

С виноватым взглядом на Скаргрейва, Виншип отдал отчеты.

- Ваше величество, это неправильно, - Скаргрейв не скрывал гнева, но управлял им. – Как я и говорил, для всего есть свое время и место…

- Вот этот арест, - рука Генри дрожала, когда он указывал на строки, но голос его был ровным. – Тут говорится, что человек всего лишь пожаловался на цену хлеба. Но его арестовали за измену.

- Если позволите, Ваше величество, - Скаргрейв забрал у Генри бумаги. – Ах, да. Вспоминаю. Все так и началось, с жалобы на цену.

- Это не измена, - сказал Генри.

- Так начинается измена. Жалоба на цену – это жалоба на политику короля, значит, сомнение в самом короле.

- Но он говорил о хлебе.

- Он проявлял недовольство. Один шепот, и он разойдется, разгорится, как огонь. И, как огонь, этот шепот приведет к катастрофе. Он поглотит все вокруг, и шепот превратится в крик, и люди будут желать кровь короля.

- Но этот человек…

- Его задержали и допросили не без причины. Даже если это была жалоба на хлеб. Но, может, вам интересно знать, что, когда его дом обыскали, то нашли у него подстрекающую брошюру Локка и Гротиуса насчет границ власти короля и права подданных восстать против короля. Под угрозой тенегримов он во всем признался, и его приговорили к десяти годам тяжелого труда на острове Мэн. Вы избавлены от него.

- Но…

- Вы бы предпочли, чтобы мы отпустили его? – лорд Скаргрейв раздражался. – Чтобы он читал брошюры и книги о правах людей, а потом встречал единомышленников и замышлял мятеж против правителей страны? Чтобы вас убили так же, как короля перед вами?

Генри смотрел прямо перед собой. Только я знала, как сильно ранили его эти слова, и как сильно сейчас он ненавидел лорда-защитника.

Похоже, Скаргрейв ощутил его настроение, потому что совладал с собой.

- Прошу прощения, Ваше величество, - он склонил голову, словно показывал покорность. – Я говорил слишком смело, прошу за это вашего прощения. Я не хотел навязывать вам свое мнение. Я поклялся, чтобы моя сила, моя власть и моя честь защищала вас до конца.

Я ощущала, как колеблется ненависть Генри, заменяясь сомнениями.

- Может, порой мои методы кажутся вам жестокими, - продолжил Скаргрейв, - но как еще мне вас защитить? И не только вас, но и все королевство? Надеюсь, когда-нибудь мы найдем новые способы управления людьми, но пока нам нельзя рисковать. Вы – последний в роду, Ваше величество, и если мы вас потеряем, нас ничто не убережет от хаоса.