– Ты уверена, что он не лгал?

– О чем?

– Что ему известно о нашем местоположении?

– Нет, не лгал. Я видела его на территории. Я встретила его… на территории. – Сейчас Лейла заговорила быстрее, отчаянная мольба прорывалась в ее голосе. – Но у него есть честь… он мог напасть, но решил этого не делать. Он сдержал свое слово даже после того, как отослал меня и сказал больше не искать с ним встреч.

Роф нахмурился.

– Ты утверждаешь, что он сам оборвал ваши отношения?

– Да. Он выставил меня вон и покинул коттедж, в котором мы встречались.

– Какие у него были причины для этого?

Повисла долгая пауза.

– Я заставила его признаться в чувствах ко мне. Я знала, он питает ко мне чувства и… но он выставил меня за дверь.

– Как давно это было?

– Прямо перед тем, как он попал в плен. И я знаю, почему он прекратил наши встречи. Он не хотел становиться уязвимым из-за меня.

Роф нахмурился и скрестил руки на груди.

– Лейла, не будь такой наивной. Ты допускала мысль, что он просто мог, наконец, собрать достаточно людей и намеревался напасть на особняк?

– Простите? Я не понимаю…

– Кор вел активные переговоры с Глимерой, формируя против меня альянс. До того, как всадил пулю мне в шею. – Услышав, как Лейла пораженно охнула, Роф мог бы и остановиться на этом. Но продолжил на свой страх и риск. – Когда планируешь нападение на крепость вроде нашей, требуются месяцы на планирование и изучение врага. Понадобится хорошо вооруженная армия. Необходимы боеприпасы и оружие. И ты говоришь мне, что даже не задумывалась о том, что он мог просто использовать тебя с целью выиграть время? Может, он отослал тебя потому что, наконец ,подготовился к нападению?

Ее голос прозвучал жестко:

– Когда он велел мне уйти, я была в смятении и расстройстве, но я думала об этом. Я знаю, что его чувства ко мне настоящие. Я смотрела ему в глаза, я видела там эмоции.

– Лейла, не впадай в романтизм. Не в вопросах войны. Этот ублюдок – хладнокровный убийца, и он использовал тебя. В его глазах ты ни чем не отличаешься от остальных. Ты для него инструмент для достижения цели. Женщина, сними розовые очки и трезво взгляни на вещи.

Повисло долгое молчание, и Роф практически слышал, как Лейла судорожно соображает.

А потом она тихо спросила:

– Отбрасывая все вышесказанное… что вы сделаете со мной?

Прислушиваясь к голосам, раздававшимся в дальнем конце коридора, Кор вновь оценил крепость своих оков, прекрасно понимая, что ничего не изменилось – он все еще был пристегнут к столу. А потом он уловил запах другого мужчины, послышалось приближение тяжелых шагов, почувствовались агрессия и ослепительная ярость.

Время пришло. Пришел час расплаты и Кор его не переживет.

Он снова повел руками и ногами, чувствуя, что силы на исходе. Ничего не попишешь. Однако это может сыграть ему на руку и позволит ему умереть быстрее.

В поле зрения показалось знакомое лицо, при виде разноцветного, зелено-голубого взгляда, резких черт и черных волос Кор улыбнулся.

– Я похож на клоуна? – требовательно спросил Куин голосом плоским, как лезвие ножа. – Своего убийцу не положено встречать ухмылкой.

– Ирония, – выдохнул Кор.

– Ублюдок, это судьба.

Когда Куин потянулся к стальным обручам на его левой лодыжке, Кор нахмурился, почувствовав рывок… а когда давление ослабло, он поднял голову. Брат принялся освобождать оковы с правой ноги… потом переключился на запястья.

– Что… делаешь… – В самом бредовом сне он не мог представить причин, по которым его освобождали. – Зачем…

Куин подошел к каталке со стороны его головы и расстегнул последний обод вокруг шеи.

– Потому что я хочу честного боя. А сейчас поднимайся, живо.

Кор медленно зашевелился, сгибая руки, потом поднял колени. Он пролежал в неподвижном состоянии неизвестно сколько, все его мускулы атрофировались, суставы задеревенели, напоминая хрустящие ветки. Но удивительно, как перед лицом опасности тело способно преодолеть боль и функциональные ограничения.

– Ты даже не… – прохрипел он, поднимаясь на локтях, а в процессе хрустнул каждый его позвонок. – … не спросишь…

Куин принял боевую стойку в пяти футах от него, упершись ногами в пол, вскинув руки со сжатыми кулаками.

– Не спрошу чего?

– Где мои солдаты.

Когда его тюремщики заметили, что он пришел в сознание, все провода, соединявшие его тело и оборудование, которое поддерживало в нем жизнь, убрали, оставив лишь капельницу. Ведомый инстинктом он выдернул катетер из руки, и на месте раны выступила кровь.

– Шайка Ублюдков тут не причем.

И мужчина бросился на него, посылая хук справа с такой силой и точностью, что, казалось, в его лицо врезался автомобиль. Без сил, со слабой координацией и голым телом, не реагировавшим на команды сложнее дыхания и моргания, Кор свалился со стола. В полете он пытался уцепиться хоть за что-нибудь, дабы остановить падение… и, ухватившись за край каталки, опрокинул ее на себя.

Куин сорвал с него своеобразный щит, перекидывая стол через плечо, словно тот весил не больше подушки… и в итоге он влетел в полки с сосудами с таким грохотом, словно в коридоре, освещенном факелами, взорвалась бомба.

– Ублюдок! – закричал Куин. – Сраный мудак!

Кор ощутил, как его схватили за волосы, ногам даже не дали шанса на неудачу… тело полетело по воздуху вслед за столом, врезаясь в нетронутую секцию полок, сосуды поприветствовали его со всей нежностью гравия.

Он рухнул единой грудой, от удара о жесткий пол таз словно разлетелся вдребезги, как стекло, и Кор перекатился на спину, пытаясь хоть как-то защититься руками.

Куин запрыгнул на него, наступая ногой на грудь. Наклонившись, Брат закричал:

– Она была с моими детьми! Господи Иисусе, ты мог убить их!

Кор закрыл глаза, когда перед взором встал отчетливый образ Избранной с ее меняющимся телом, вынашивающим ребенка другого мужчины… ребенка этого мужчины. А потом в голове всплыли картины одна страшнее другой: ее плоть, обнаженная для прикосновений другого; ее драгоценное лоно, в которое входил не он, а другой; она – соединившаяся с другим.

Возникшая из ниоткуда, мощная волна силы наполнила его тело, заливая топливо в пересохший двигатель.

Без единой сознательной мысли Кор обнажил клыки, выступившие по своей воле, в воздухе вспыхнул связующий запах, а инстинкты приказывали убить этого гада голыми руками.

Ноздри Куина расширились, и мужчина пораженно застыл.

– Ты шутишь… черт возьми, ты связался с ней?! – Брат резко рассмеялся, запрокидывая голову… но так же быстро прекратил веселье. – Ну, так я обслужил ее во время жажды. Подумай об этом, ублюдок. Именно я взял ее и облегчил ее боль так, как это может сделать только мужчина…

Дикая, животная половина мужчины-вампира взяла верх, срывая тесное покрывало слабости, обнажая сущность воина в его крови, убийцы – в глубине души.

Кор вскочил на ноги и ударил мужчину изо всех сил, заваливая Брата, и они оба полетели на пол, прокатившись до противоположной стены, потом поменявшись местами, когда Куин отбросил его, засыпая ударами. Кор был слаб, как младенец, одолеть его не представляло проблем, но связанный мужчина в нем, потребность защищать своё, природная ревность и всепоглощающий собственнический инстинкт снабдили его жизненно важной энергией к бою до последнего.

Они сцепились, в его ступни впивались осколки разбитых сосудов, из носа текла кровь, а одна нога болталась мертвым грузом, но он ударил Куина лбом, а потом собрал все силы, чтобы отпихнуть от себя противника. Когда мужчина полетел к медицинскому оборудованию, выбрасывая руки в поисках опоры, Кор бросился вперед, собираясь заскочить на Брата, избить до потери сознания.

Но, будучи тренированным бойцом, Куин смог извернуться в полете, каким-то образом приземлиться на ноги и схватить один из мониторов. Описав тяжелым весом широкий круг, он послал в Кора монитор, словно булыжник.