– Знаешь что? – прервал его Роф скучающим тоном. – Мы закончили, хватит с меня.

Это стало последним, что услышал Куин.

Последнее, что он увидел? Огромный кулак Короля, летящий к его челюсти.

Кстати о фейерверках… а потом он вырубился, сознание покинуло его, ноги подкосились, а тело рухнуло на пол, как шар для боулинга.

Последняя мысль перед тем, как он вырубился еще в полете?

Два сотрясения одно за другим сказочно скажутся на его умственном здоровье. Да, именно этого ему и не хватало.

В своей спальне в особняке Братства, Лейла стояла возле кроваток, переводя взгляд между своими спящими малышами. У Лирик и Рэмпа были ангельские лица, с пухлыми щечками и розовой, шелковистой кожей, закрытые глазки обрамляли темные ресницы, выгнутые бровки напоминали размах крыльев. Оба малыша громко сопели, словно во сне усиленно работали над тем, чтобы стать больше, сильнее, умнее.

Вот оно, воспроизводство, выживание для расы, созданной Девой-Летописецей. Чудо. Бессмертие для смертных.

Почувствовав чужое присутствие, она сказала хриплым, резким голосом:

– Советую достать пистолет.

– Зачем?

Она посмотрела через плечо на Вишеса. Брат стоял в ее спальне как предвестник злого рока.

– Если хочешь, чтобы я ушла, то придется отправить меня в Забвение.

Неудивительно, что Роф отправил к ней именно Вишеса. Ви решал все вопросы с ледяным спокойствием, воин был холоден и неумолим, его было невозможно отвлечь от поставленной перед ним задачи. Другие мужчины в этом доме? Особенно те, у кого были свои дети, или Фьюри, который был Праймэйлом, Тор, потерявший свою шеллан и малыша… Любого из этих Братьев можно заставить передумать, разрешить ей остаться либо забрать малышей с собой.

Но не Вишеса.

И, конкретно в ее случае, не Тора. Он хотел убить мужчину, ради которого она предала Братство.

Она выразительно посмотрела на пистолет в кобуре у него подмышкой.

– Так что?

Вишес просто покачал головой.

– Это ни к чему. Пошли, нам пора.

Она повернулась к малышам.

– Куин убил его? Кора? Он мертв?

– Фритц ждет у входа. Транспорт на месте. Мы уезжаем.

– Говоришь так, словно я – чемодан. – Но она не плакала, ужас от пережитого был столь велик, что заморозил ее изнутри. – Кор мертв?

Когда Вишес ответил, он уже стоял рядом с ней, заговорил ей в шею, и волосы на затылке зашевелились в предупреждении.

– Подумай головой…

Она резко обернулась и сузила глаза:

– Не смей заявлять, будто я не рациональна, раз не хочу оставлять их!

– Тогда не забывай, в каком ты оказалась положении. – Он пригладил бородку рукой в перчатке. – Ты можешь лишиться всех прав на детей. Но если уедешь со мной сейчас, то я гарантирую… гарантирую!.. что их скоро вернут тебе, может, даже завтра ночью.

Лейла обняла себя руками.

– У тебя нет такой власти.

Его бровь, та, что с татуировками вокруг, приподнялась.

– У меня может и нет, зато есть у них.

Он отступил, махнув в сторону двери, и Лейла пораженно прикрыла рот ладонью. Одна за одной, все женщины этого дома зашли в комнату, и даже на фоне Вишеса они казались свирепыми, выстроившись полукругом перед Лейлой. Даже Осень была среди них.

Первой заговорила Бэт, Королева, и ее голос звучал тихо, чтобы не потревожить малышей:

– Я поговорю с Рофом. Как только он вернется из учебного центра. Мы все исправим. Мне плевать, что произошло между вами с Кором… я тоже мать и беспокоюсь только о детях. И мой муж поймет меня. Будь уверена.

Лейла буквально бросилась в объятья Королевы, и когда Бэт прижала ее к себе, Белла шагнула вперед и погладила Лейлу по голове.

– Мы позаботимся о малышах, пока тебя нет рядом, – сказала женщина Зи. – Все мы. Мы не оставим их одних ни на секунду, поэтому попытайся сильно не волноваться.

Кормия вышла вперед, в бледно-зеленых глазах ее подруги Избранной блестели слезы.

– Я буду с малышами весь день. – Она указала на кровать. – Я не отойду от них ни на шаг.

Элена, шеллан Рива, кивнула.

– Я же медсестра, за свою практику я ухаживала за сотнями малышей, поэтому знаю детей вдоль и поперек. С ними ничего не случится, обещаю.

Остальные согласились, и кто-то протянул Лейле платок. Именно тогда она осознала, что снова плачет.

Отстранившись от Беллы, она попыталась высморкаться как можно тише. Она хотела сказать что-то, как-нибудь выразить свой страх и признательность…

Королева положила руки на ее плечи.

– Тебя не лишат родительских прав. Этому не бывать. И я знаю, куда тебя увезут. Это безопасный дом, полностью защищенный… Ви занимался вопросами безопасности, а я декорировала интерьер, когда Братство купило его в прошлом году.

– Там безопасно, – подтвердил Вишес. – Как в банковском хранилище. И я побуду твоим соседом по комнате и проведу с тобой день.

– Значит, я под стражей? – Лейла нахмурилась. – Как узница?

Брат просто пожал плечами.

– Ты под защитой. Не больше.

Черта с два «не больше», – подумала Лейла. Но она ничего не могла поделать. Это сильнее ее, и она прекрасно понимала, зачем все это.

Повернувшись к Лирик и Рэмпу, она обнаружила, что слезы еще сильнее побежали по щекам, и мокрого платочка будет недостаточно. Воистину, когда пришли женщины этого дома, оказав ей поддержку, в центре груди словно растаял ледяной замок, и сейчас ее чувства снова выбрались на свободу.

Она хотела взять каждого малыша, понюхать их сладкую кожу, прижать к сердцу, нежно поцеловать, поддерживая головку. Но сделав это, она точно не сможет уйти.

Дрожащей рукой Лейла подтянула одеяла выше, до их подбородков.

– Мои малыши… – прошептала она. – Мамэн скоро вернется. Я не… я вас не брошу…

Других прощаний не последовало. Рыдания душили ее, она не могла говорить.

Казалось, ее путь к этим двум ангелочкам начался целую жизнь назад, когда она ощутила наступление жаждущего периода и умоляла Куина услужить ей. После чего последовали бесконечные месяцы беременности и экстренные роды.

За это время было столько «не-возможностей», столько непредвиденных проблем. Но этого она не могла даже представить: оставить своих малышей на попечении других, и неважно, насколько компетентными и заботливыми были эти «другие»… такого она предвидеть не могла.

Это было слишком ужасно.

– Поехали, – сказал Вишес тоном, не допускающим возражений. – Иначе придет рассвет, усложняя ситуацию.

Бросив последний взгляд на своих малышей, Лейла собрала складки своей мантии и вышла из спальни. И уходя, ей казалось, что она оставляет позади свое сердце и душу.

На следующий день, как только наступила ночь, Куин не знал, что солнце опустилось за горизонт. Во-первых, он находился глубоко под землей, в клинике учебного центра… поэтому не мог наблюдать из окна, как луна сменила огромный пылающий шар. Во-вторых, его накачали такими лекарствами, от которых забываешь собственное имя и уж точно не соображаешь который час. Но основная причина, почему он пропустил заход солнца?

Несмотря на все дерьмо, происходившее в его жизни, мужчину посетила самая офигенная галлюцинация. Лучше еще не бывало.

Сознательная часть его мозга, которую усадили на заднее сиденье, так далеко от руля, что с таким же успехом ее можно было отправить в багажник, прекрасно осознавала, что образ, который он видел в противоположной части палаты, был явным, откровенным глюком. Но вот в чем дело: ему было так кайфово, что боль от операции, которую ему сделали шесть часов назад, временно стерлась вместе с событиями предыдущего вечера… и, значит, он был прямо-таки в озабоченном состоянии.

Неудивительно. Он был мудаком с огромным сексуальным запалом, и это – проверенный временем факт.

И, хэй, учитывая его поведение прошлой ночью, у него впереди полно дней для самобичевания.

Так что, да, лежа на больничной койке, нашпигованный трубками и опутанный проводами, словно гребаный дублер Кора, он видел Блэя перед собой, мужчина сидел в дальнем углу в кресле цвета манной каши, с круглыми ручками и низкой спинкой.