– Трейвон, что ты делаешь так поздно? – спросил Лирон, зная, что Трейвон был одним из немногих его генералов, что неустанно трудился, пытаясь загладить вину за деяния, за которые не был ответственен.

– Мы нашли ещё одну шахту, – сказал ему Трейвон.

– Дако! – выругался Лирон. – Насколько всё плохо?

– Плохо. Даже хуже... Лирон...

Лирону не понравилось, что его генерал и верный друг, казалось, колебался.

– Что случилось, Трейвон?

– Там была женщина.

– Что?! – Лирон воскликнул в шоке. – Откуда? Залудианцы могут соединяться только с самками своего вида.

– Она не залудианка.

– Кализианка?

– Нет. Лирон... Она говорит, что они называют себя людьми.

– Люди... Я никогда не слышал о них.

– И я нет, но хоть она и отличается, она всё же напоминает женщину Императора Вастери, обнаруженную на корабле ганглианцев.

– Ту, которую он объявил своей Императрицей?

– Да.

– Из-за которой Рэй грозил остановить все поставки продовольствия для нас, если бы мы предложили ей убежище?

– Да, и ещё...

– Скажи мне.

– Она носит бусину истинной пары командира отделения Нихила Козара, – сообщил ему Трейвон.

Тишина Лирона не удивила Трейвона. Он знал, что его кузен удивлён, и ему нужно время, чтобы обдумать новую информацию.

– Я сообщал тебе о слухах, что начинают доходить до нас, – сказал, наконец, Лирон.

– Что Рэй провозгласил её своей новой Императрицей, потому что они совместимы? Да.

– Что бессмысленно, поскольку Рэй отказывался брать другую Императрицу, после смерти Императрицы Аданы, для того, чтобы у других торнианцев могло быть потомство.

– Это было ещё до смерти его второго сына, – тихо сказал Трейвон.

– Ты прав, – согласился Лирон. – Ты сам видел бусину?

Лирон, наконец, задал вопрос, ожидаемый Трейвоном.

– Да, не может быть никаких сомнений, что она – истинная пара Нихила.

– Так давно кализианцы не находили их, – прошептал Лирон. Он уже почти потерял надежду, что кализианцы когда-нибудь снова обретут свои пары.

– Да.

– Это также может создать серьёзную проблему.

– Я знаю. Если она того же вида, что и женщина Рэя… – начал Трейвон.

– И если она совместима с торнианцами… – Лирон продолжил мысль, как они с Трейвоном делали в юности.

– И если торнианцы обнаружат, что она здесь... – умолк Трейвон.

– Они потребуют, чтобы мы передали её им, снова угрожая нам остановками поставок продовольствия, – закончил настойчиво Лирон.

– Она – первая истинная пара для кализианца с начала Великой Инфекции, – Трейвон знал, что не должен напоминать об этом Лирону, но он должен был сказать ему правду. – Нихил никогда не позволит отнять её у него. Их связь уже сильна, хотя у нее нет бусины, чтобы предложить ему.

– Я никогда бы не попросил кого-нибудь принести свою истинную пару в жертву, Трейвон. Даже ради блага нашего народа.

– Так что же нам делать?

– Ничего. Пока ничего. Сейчас мы даже не знаем, одного ли они вида. Мы не знаем, принесет ли потомство новая Императрица. Пока мы этого не узнаем, мы придержим эту информацию, как поступили бы и торнианцы в такой ситуации.

– Хорошо, но я должен тебе сказать, что я не вправе скрывать от Нихила, что его истинной паре угрожает опасность.

– Мы не знаем, есть ли она. Так и должно быть, Трейвон, пока мы не узнаем больше.

– Хорошо, но когда придёт время, я расскажу Нихилу, он должен быть в курсе. Мне нужно твоё разрешение.

Когда Лирон не сразу ответил, Трейвон надавил сильнее:

– Если бы она была твоей и находилась бы в опасности, ты бы хотел знать.

– Хорошо, но только в случае необходимости. Как только торнианцы узнают о ней, обратного пути не будет.

Нихил лежал на боку, держа Маккензи в объятиях, и знал, что если бы все известные Вселенные закончили своё существование прямо сейчас, то он умер бы счастливым, ибо всё, что имело для него значение – находилось в его руках. Его манно когда-то пытался объяснить, что он чувствовал, когда обрел свою Эша, но Нихил никогда по-настоящему не верил ему, хотя и видел привязанность между манно и матерью.

Теперь он понял, что не было ничего, что бы он не сделал для своей Маккензи. Даже не обратил бы внимания на генерала, если бы это означало заботу о ней.

– Думаю, ты должен вернуться к своему генералу, – сказала Мак, потираясь щекой о его грудь, пытаясь заставить себя отодвинуться от него.

– Генерал и капитан ушли несколько минут назад, маленькая.

– Они ушли? – девушка подняла голову, глянув через открытую дверь, и увидела, что комната была пуста. – У тебя будут неприятности?

– Неприятности?

– Да, потому что я не закончила отвечать на их вопросы.

– Нет, ты хорошо справилась и рассказала всё, что могла. Генерал может захотеть ещё раз поговорить с тобой позже, но сейчас – всё в порядке.

– Ты уверен?

– Да. Всё, что тебе нужно сделать сейчас, так это отдохнуть.

Мак, с усталым вздохом, положила голову обратно на грудь Нихила. Она знала, что ей необходимо поспать и поесть, поскольку она не могла вспомнить, когда последний раз это делала, но было ещё столько всего неизвестного.

– Нихил? – спросила она быстро.

– Да?

– Почему я не могла понять, о чём вы говорили, раньше, когда ты разговаривал с генералом и капитаном?

– Мы говорили на кализианском, на нашем родном языке.

– А на каком мы говорим сейчас?

– На залудианском.

– Залудианский? Как это возможно? – Мак прислушалась и впервые осознала, что она говорит не по-английски.

– Кто-то из ганглианцев или залудианцев приставлял какое-либо устройство вам на глаза?

– Ганглианцы. Двое из них держали Крэйга, когда надевали на него устройство. Когда они сняли его, Крэйг стал понимать их. Они бросили устройство на него и ушли.

– Они ожидали, что он использует обучатель на вас? – Мак не видела встревоженный взгляд, который бросил на неё Нихил.

– Да. Они сказали ему, что все, кто не согласен, будут убиты. Как только это было сделано, мы смогли понимать, что говорили ганглианцы и залудианцы по прибытию, но я не осознавала, что мы говорим по-другому.

– Вы, наверное, говорили между собой! – когда она склонилась к нему, хмурясь, мужчина продолжил. – Это часть того, что делает обучатель. Он позволяет тебе понимать язык, на котором с тобой говорят, и помогает тебе ответить. Если один из ваших мужчин обращался к тебе на вашем языке, то на этом языке ты и отвечала, даже не понимая этого.

– Получается, если бы я захотела поговорить на моем языке, то ты бы понял меня? – Мак внимательно прислушалась к себе и поняла, что говорит по-английски. Она увидела, как Нихил нахмурился.

– Это твой язык? – спросил он по-залудиански.

– Да, – так же по-залудиански ответила она. – Ты понял, что я сказала?

– Нет, прости, малыш.

– Но я думала, ты сказал...

– Ты говоришь и понимаешь языки, запрограммированные в обучателе, и, кажется, ганглианцы подготовили для вас только свой и залудианский.

– А я смогу выучить ваш язык?

– Да, малыш, и многие другие, – он нежно приласкал её щеку. – Завтра, если ты будешь готова к этому, Луол хотел поставить тебе наш обучатель. Он будет содержать все языки известных Вселенных, а также историю и основы каждого.

– Я смогу говорить и понимать тебя на вашем языке?

– Да.

– И ты поймешь мой?

– Нет, так как это не один из известных языков. Но со временем, если ты и ваши мужчины поработают с Луолом, мы сможем узнать и записать его, так что, в конце концов, он может быть запрограммирован, – Нихил заметил, что Мак прикусила свою верхнюю губу. – Что случилось, малыш?

– Просто... я просто...

– Что? Ты можешь сказать мне.

– Я хочу выучить язык и больше узнать о... ну, обо всем. Просто мне не понравилась эта вещь в последний раз. Было неприятно, и я испугалась.