Эротика и Бес играли в супер секс.

Она к нему пошла в назначенное время,

Попутный ветерок, мужчина, словно Зевс,

Хотел остановить, познать любовь и бремя.

Она сказала: нет, сегодня Бес со мной,

А ты освободи мне лунные дороги,

Я не могу с тобой встречаться под луной,

Ты видишь: поздний час, а Бес, ты знаешь, строгий.

Эротика прошла, сквозь ветер не спеша,

Навстречу ей катил сам Бес в машинной шкуре,

Остановился он, она уж чуть дыша,

Открыла тихо дверь, сказала: здесь не курят.

И тут же поняла, всю крепость Беса рук,

Он кнопочку нажал, сиденья вмиг упали,

Осталось вдруг она без туники и брюк,

А шпильки каблуков уже педаль достали.

Эротика и Бес друг друга разожгли,

Все спуталось вдруг в миг: касанья, ласки, стоны.

Вдруг по машине стук: их страхи обожгли…

А там ворона вдруг: Бес, дай кусок батона.

Два варианта любви

Сканировал микробы ртом,

Целуя губы сладострастно.

Потом сказал: Счастливый дом,

Как хорошо, что в нем есть счастье!

Она смотрела на него,

Прикрыв глаза от возбужденья,

Пройдя с ним путь любви легко,

Познала прелесть вожделенья.

Она проникла в тайны губ,

Пила слияния нектары,

Он не был нежным, не был груб,

Но не касался лишь гитары.

Он был силен, азарт любви

Искал все новые кроссворды,

В слиянье пели соловьи,

Он от любви был очень гордый.

А он откинулся и лег,

Она его так забавляла,

Ведь все прошло. Любви итог?

Она стает. Она слиняла.

Журчит вода. Летит к нему,

От страсти, нервно приникая,

Не понимая почему,

Лишь рядом с ним она такая.

Ее оставил. Закурил.

Пошел на кухню ставить чайник.

Достал вино. Он не кутил,

Но пил глотками очень часто.

Он долго ел, потом курил,

Она заснула без эмоций.

Сквозь сон он что-то говорил.

Она спала, а голос лоцман.

Пастернак Борис мне не встречался,

Знаю его фото наизусть:

Он стоит у форточки печальный,

И слова застыли в кромке уст.

Длинное лицо, глаза простые,

Свет в окне, как пламя из огня,

Ветры бродят горькие, сквозные,

Ямбы ему с ветрами летят.

Ногти. Пальцы. Спрятаны манжеты.

Белая рубашка и пиджак.

Нос прямой у рамы. Шпингалеты.

Словно он в пространство сделал шаг.

Взгляд его уходит за мечтами,

Волосы взлохмачены рукой,

Манят его строчки, манят – дали,

И душа, не знавшая покой.

Ухо. Шея. Впадина на горле.

Полнота красивых очень губ.

Главное – стоит он очень гордый,

Этим бесконечно многим люб.

Кораллы белые бутоном,

Цветут как некий странный куст,

Как будто море стало стоном,

Застыла вечность и мир пуст.

Остались белые кораллы,

Остался каменный букет,

Его Вы в руки нежно брали,

Смотрели в море. Моря нет.

Вас память в даль несла незримо,

Туда, где были Вы дано,

Где Вы скитались пилигримом,

Теперь же память, как кино.

Моря и дали там, где юность,

Застыли – каменный букет,

Какой тогда Вы были юный!

Коралл остался – странный след

В какой-то бухте Вы стояли,

Коралл Вам девушка дала,

Что б Вы о ней не забывали,

Взамен лишь память забрала.

Пушкин, Пастернак, Патрацкая,

Интернет всего не понял,

Солнце тоже радиация,

А под ним и кони пони.

Скучно было до безумия,

И с утра стоял туман,

Целый день я как беззубая,

Пока в воздухе дурман.

Разлетелась мысли веером,

Будто конские хвосты,

У стихов своих намеренно,

Раскроила я холсты,

В них писала отголосками,

Своих бешеных невзгод,

И рецензии полосками,

Усмехались в этот год.

Пастернак в вишневой корочке,

Пушкин в золоте тесьмы,

И Патрацкой стихи колосом,

Вышли будто бы из тьмы.

Как женщины меняются с годами!

То были и красивы, и легки,

На картах все, на суженных гадали,

Всегда в кудряшках были их виски.

Потом их ноги точно похудели:

Каблук, чулок и юбка от бедра,

Потом они немного пополнели,

И груди стали, будто это бра.

Затем они кричали на потомство,

И мужа от себя гоняли прочь,

И на чужих заглядывались томно,

Потом и тем сказали: не морочь.

Потом вприпрыжку бегали за внуком,

И с молодыми спорили слегка,

Потом на них свалилась как-то скука,

И вспомнили морщинки у виска.

Потом они сидели на скамейках,

И старики ворчали им во след.

Потом стоят на кладбище скамейки,

И правнук говорит: 'Помянем, дед'.

Разливались быстро реки по асфальту,

Поплыла вода неведомо куда,

Под зонтом идут не шатко и не валко,

В брюках мокрых притаилась вся вода.

Водопады застилают горизонты,

Усмехаются кудряво небеса,

И народ с утра какой-то слишком сонный,

В каждой капле пробуждения – роса.

Ты влетел весь взбудораженный потоком,

Из машины, словно мамонт или бык,

И экран сверкнул, не выдержал он тока,

Очень влажно и в компьютере все бзик.

Хорошо, потом сменим предохранитель,

И компьютер снова с нами оживет,

А пока он будет таинства хранитель,

И таинственно в душе моей поет.

Прекратился, усмирился дождь – морзянка,

И на крышу опустилась тишина,

И земля от влаги точно негритянка,

Ты за стенкой. Все спокойно. Я одна.