Летом 1957 года в Нагорном Карабахе произошло событие. В село Большой Таглар приехала русская женщина Варвара Петровна Худякова, вдова маршала авиации, с четырнадцатилетним сыном Сережей, чтобы познакомить его с родным селом отца.

Семью прославленного героя Великой Отечественной войны вышли встречать не только жители Большого Таглара, но и вся область. От Варвары Петровны тагларцы впервые узнали, что Сергей Александрович Худяков – их односельчанин Арменак Артемович Ханферянц, которого многие жители села знали еще мальчишкой. И вот этот деревенский мальчуган стал маршалом авиации Советского Союза, народным героем. Разве это не радостно? Но всем было горько оттого, что его уже нет в живых, что он погиб по ложному доносу после войны. Это его Никита Сергеевич Хрущев назвал в числе замечательных людей Армении.

Когда-нибудь я напишу подробно о жизни этого военачальника. Пока же расскажу о нем коротко. Он родился и рос в Большом Тагларе. Когда началась борьба за Советскую власть, ушел сражаться в отряд Красной гвардии.

Сергей Александрович Худяков не псевдоним, не произвольно присвоенные Арменаком Ханферянцем имя и фамилия. Так звали командира красногвардейского полка, который защищал Бакинскую коммуну.

После поражения коммуны, отступая, отряд Худякова погрузился на рыбацкую шхуну и попытался перебраться через Каспий в Среднюю Азию. Но англичане пустили шхуну ко дну. Не многим из отряда Худякова удалось спастись. Среди них был и шестнадцатилетний Арменак Ханферянц.

Худяков был отличным пловцом: он не только сам добрался до берега, но и помог спастись юному бойцу. В то время за Каспием шла ожесточенная борьба. Худяков, собрав остатки своего отряда, ринулся в бой с басмачами. За короткое время боевая слава отряда прогремела по всей Средней Азии. В прославленном отряде Худякова сражался и политрук Арменак Ханферянц. В одном из боев Худяков был смертельно ранен. Когда Ханферянц подбежал к нему, умирающий командир передал ему свою шашку и сказал: “Худяков жив. Ты теперь Худяков!”

Так юный Ханферянц в память о своем погибшем друге и бесстрашном командире пронес его имя через всю свою жизнь, прославив его на полях сражений Великой Отечественной войны. Фамилию славного героя гражданской войны носит и сын маршала Сергей, чье совершеннолетие позапрошлым летом справляли в Большом Тагларе.

Eго допрашивал сам Берия.

– Почему вы скрыли свое происхождение, богатых родственников? Разве в нашей стране это имеет какое-либо значение? Или все это нужно было, чтобы получше спрятать от нас, прикрыть свою шпионскую деятельность?

Допрашиваемый молчал, стараясь не выдавать гнева, не терять самообладания, будто эти слова относились не к нему. Только густые брови на смуглом красивом лице чуть сдвинулись, образовав на мелко иссеченном морщинами лбу резкую бороздку.

Наконец он спросил:

– Скажите, Берия, вам очень хочется, чтобы я был шпионом? И знает ли Сталин, как вы со мною разговариваете?

– Допрашиваемый не я, а вы, бывший маршал. Извольте отвечать на вопросы! – гаркнул Берия, сверкнув из-за стекол пенсне холодными глазами.

– Ну, тогда на ваши вопросы я отвечать не буду,- как можно спокойнее сказал допрашиваемый и отвернулся.

Берия усмешливо оглядел бугристую сильную спину, круглые плечи со следами сорванных погон на гимнастерке.

– Будешь, будешь, маршал. Заговоришь у меня, как миленький, – вкрадчиво произнес Берия. – Все вначале присягают не нарушать обета молчания, но потом очень быстро забывают о присяге. До следующей встречи!

“Бывший маршал”. Такие твои дела, маршал авиации Арменак Артемович Ханферянц!

Я беседовал с Варварой Петровной, женой маршала, после того, как она вернулась из ссылки. Не удивляйтесь. Жена бывшего маршала, объявленного шпионом, не могла отсидеться дома. Впрочем, в ссылку ушла добровольно, по собственному выбору. Вот как это было.

Когда Худякова посадили, пришли к ней из органов, предложили отречься от мужа, от человека, оказавшегося, по их словам, врагом народа. Варвара Петровна не знала, с каким зверьем имеет дело. Принялась рассказывать о Сергее Александровиче, каким он был хорошим, внимательным мужем, отличным отцом для ее сына от первого брака, тоже Сергея. “А что касается шпионажа – это выдумка, – говорила она. – Вся его жизнь на моих глазах прошла”.

Такой разговор с работниками органов был, конечно, ни к чему. Не для этого они пришли. Зря только Варвара Петровна отняла своим ненужным разговором драгоценное время у очень занятых людей.

Тогда ночные гости – а все это происходило ночью – без обиняков предложили:

– Выбирайте. Ссылка или отречение.

– Ссылка, – коротко ответила Варвара Петровна.

Такой же разговор велся и с ее сыном, Сергеем, прошедшим с отцом-отчимом всю войну. От него тоже требовалось отречение, наговор, любая ложь. Ночные визитеры просчитались и здесь. Летчик, награжденный десятками боевых орденов и медалей в войне с фашистами и японскими самураями, тоже избрал ссылку.

Ссылкой, угрозами, любым способом нажима обращать людей в доносчиков, лжецов, наветчиков было излюбленным занятием чекистов, которые очень скоро превратились в гестаповцев, кое в чем даже перещеголяв их. Школа Ежова, Берии – это зловещая фабрика смерти, похлеще печей Майданека, дьявольская школа, где растлевались души людей.

Варвара Петровна и Сергей Худяковы сберегли свои души, не дали варварам растлить их, и за это им низкий, земной поклон.

Известно, что маршал авиации Сергей Александрович Худяков скрывал, что он армянин, что настоящее его имя Арменак Артемович Ханферянц. Как он стал Худяковым, мы уже рассказали. Но как исчезло из его анкет его собственное имя? Зачем понадобилось будущему маршалу идти на такую сделку – скрыть собственное имя? Должно быть, были на то веские основания.

Я спрашивал Варвару Петровну, верила ли она, что муж ее русский, не было ли у нее подозрения, что он скрывает свою национальность.

– Сергей наполовину скрывал, – сказала она. – Он ведь не чистокровным русским представлялся. Говорил, что мать у него грузинка. Сергей отлично говорил по-грузински.

– Когда же он признался, что армянин? Когда дал вам адрес, по которому вы потом разыскали его родственников?

– За пятнадцать дней до ареста.

– Он чувствовал, что его арестуют?

– Чувствовал.

И вот что Варвара Петровна рассказала.

– Последние годы своей жизни Худяков провел на Дальнем Востоке, командовал дальневосточной авиацией. как-то неожиданно приезжает в Москву, по вызову Сталина. Всю ночь не спал, ходил из угла в угол, много курил. Волновался. Это было странно. Сергей в последние годы войны часто бывал в ставке, был консультантом по авиации, встречался со Сталиным. Даже в Крыму, на встрече с Рузвельтом и Черчиллем был с ним рядом. И вдруг такое беспокойство перед предстоящей встречей.

– Что с тобой, Сергей? Не первый же раз с ним встречаешься.

– Не первый. Но этой встречи я боюсь. Что-то недоброе чувствует сердце.

Вернулся от Сталина чернее тучи. “Я же чувствовал, не по доброму делу он вызвал меня”.

Тогда не на шутку испугалась и я.

– Что же такое там у вас произошло, Сергей. Выкладывай все.

– Произошло самое отвратительное. Хуже не придумаешь. Сына своего, хулигана Василия, навязал мне на перевоспитание.

Я свободно вздохнула:

– Только и всего?

– А этого, думаешь, мало? Ты еще услышишь, чем это кончится. Как этот бесноватый перевоспитается у меня.

Не прошло и месяца, Сергей снова вернулся. На нем лица не было.