Поднявшись по лестнице с роскошными пальмами в кадках по сторонам, мать с сыном вышли на широкую, вымощенную плитами дорожку, проложенную посреди ухоженного газона, и направились к просторной террасе, в центре которой возвышался фонтан. Вокруг стояли столы и стулья. За одним из них расположились три человека: Изабелла Кинг, а еще мужчина и женщина.

У Джины едва не подкосились ноги, когда она узнала мужчину. Это же Алекс Кинг, по всей видимости, со своей невестой! Только недавно Джина любовалась фотографией этого Сахарного Короля в газете, в которой сообщалось о его помолвке. Если и был человек, один вид которого вызывал у нее головокружение и заставлял сердце выпрыгивать из груди, так это он!

Разумеется, она любила Анджело, своего бывшего мужа. Но то было обычное земное чувство, а Алекс представлялся ей недосягаемой мечтой. Красивый, высокий, решительный. Истинный король среди прочих мужчин! И вот теперь она видит его перед собой! О боже, как бьется сердце! И ноги дрожат…

Неужели он улыбается её Марко, который, оробев, прижался к ней? Улыбка смягчила суровые черты его лица. У него поразительные голубые глаза, должно быть, они достались ему от предков по линии деда, тогда как оливковая кожа и черные волосы, густые и вьющиеся, напоминают о его итальянской крови.

Наверное, Джине следовало бы в первую очередь подойти к Изабелле. Но она не могла ни о чем думать. Словно сомнамбула, она подошла прямо к Алексу Кингу. Тот поднялся ей навстречу… она едва доставала ему до плеча.

С заметным опозданием Джина повернула голову к старой аристократке, по чьей воле она явилась в этот дом. Я приехала по делу, зло напомнила себе Джина. Дело, дело, дело… Но не обращать внимания на мужской магнетизм Алекса Кинга было выше ее сил!

– Это мой внук, Алессандро, – произнесла Изабелла Кинг. (Приветливая улыбка старой леди успокоила Джину: хозяйка не поставит ей в вину отступление от правил хорошего тона.) – А это Мишель Бэнкс, его невеста.

Джина наклонила голову, улыбнулась и получила в ответ чуть заметный небрежный изгиб рта молодой женщины. Полные, чувственные губы. Вот, значит, какова во плоти прекрасная Мишель Бэнкс, известная модель: золотистые волосы, забранные в узел на затылке, идеальные точеные черты лица, миндалевидные серо-зеленые глаза, классический нос, лебединый изгиб шеи, стройная фигура… Ее наряд – короткая блуза и широкие брюки смелого покроя – подчеркивал полное отсутствие лишних граммов веса.

Джина внезапно показалась себе толстой. Глупости, конечно, ведь это неправда. Просто у нее другое телосложение. Но здравые аргументы не помогали. Перед ней сидела женщина, на которой собирается жениться Алекс Кинг.

– Джина Терлицци и Марко, ее сын, – завершила церемонию представлений Изабелла.

– Очень рад с вами познакомиться. И с Марко, – тепло приветствовал гостью внук хозяйки поместья, и его бархатный голос как будто накатил на Джину волной удовольствия. – Терлицци – достойная фамилия. По-прежнему занимаетесь рыболовным промыслом?

– Да, почти все мужчины, – ответила Джина, удивившись, что Алексу известна фамилия ее мужа.

Много лет назад Роберт Кинг, отец Алекса, финансировал открытие рыболовецкого предприятия семейства Терлицци. А еще раньше прадед Алекса, Фредерико Стефано Валери, положил начало традиции финансовой поддержки коммерческих проектов итальянских иммигрантов, которым банки отказывали в кредитах. Кинги судили о перспективности тех или иных сделок скорее по интуиции, чем по размерам стартовых капиталовложений. И, насколько Джине было известно, до сих пор все должники Кингов оправдывали их доверие.

– А вы – вдова Анджело? – продолжал Алекс Кинг, и в его голосе послышалось несомненное сочувствие.

Джина кивнула. То, что Алексу известно имя ее мужа, удивило ее еще больше.

– Помню эту печальную историю. Я читал о том, как он пришел на помощь рыбаку, лодка которого разбилась на рифах.

– Да, оба утонули во время шторма, – чуть слышно подтвердила она.

– Смелый был человек. Тяжелая утрата для вас и для вашего сына. – (Сердце Джины сжалось от того, с какой симпатией говорил об ее муже Алекс.) – Я полагаю, ваши родные заботятся о вас?

– Они очень много для меня сделали.

– Прекрасно. Бабушка предупредила меня, что вы приедете на прослушивание. – Он указал на пустые стулья, стоявшие у противоположной стороны стола. – Что вам предложить? Вина, фруктового сока, воды?

– Да, спасибо. Если можно, воды.

– А тебе, Марко?

– Сока, позалуйста.

– Только полстакана, – поспешно вставила Джина, усаживая сына за стол. – Из полного стакана он всегда проливает.

– Понял.

– Так вы – профессиональная певица? – проговорила Мишель Бэнкс, удостаивая наконец Джину своим вниманием.

– Да нет, что вы! Так иногда выступаю по просьбе на свадьбах, помолвках, на других мероприятиях. Но я бы не назвала пение источником средств к существованию.

Джина решила, что будет лучше ответить честно. К чему выдавать себя за кого-то другого? В конце концов, чаще всего она выступала по просьбе родных или друзей, не получая за это никакой платы.

– Но вы, надо полагать, учились? – уточнила красотка чуть пренебрежительным тоном, что несколько задело Джину.

– Если вы имеете в виду уроки вокала, то да. И я неоднократно принимала участие в певческих фестивалях.

– Так почему же тогда вы не стали заниматься этим профессионально?

– Не для каждой женщины профессиональная карьера стоит на первом месте, – сухо заметила Изабелла.

Мишель пожала плечами.

– Если у вас действительно хороший голос, а вы его не используете, то просто жаль.

Джина начинала сердиться. Зачем невесте Алекса Кинга подобным образом указывать ей на ее место? Ведь у Мишель есть все, чему могла бы позавидовать любая женщина, в том числе и этот фантастический мужчина, уже надевший ей на палец кольцо!

– Меня не привлекает образ жизни певицы, – бесхитростно ответила Джина и повернулась к Изабелле: – А хорош ли мой голос, судить миссис Кинг.

– С нетерпением жду возможности его услышать. – Старая дама ободряюще улыбнулась. – Если он такой, каким получился в записи… – Она взглянула на внука. – Тогда ты, Алессандро, наверняка захочешь, чтобы Джина выступила на твоей свадьбе.

Воцарилось молчание. Впервые Джина почувствовала напряжение, царившее на террасе и явно не имевшее к ней никакого отношения.

Мишель Бэнкс посмотрела на Алекса, откровенно ища у него поддержки. Тот подчеркнуто миролюбиво обратился к бабушке:

– Мы это уже обсудили. Мишель хочет пригласить арфистку, а не певицу.

– Алессандро, мне известно, чего хочет Мишель, – с холодным достоинством произнесла Изабелла. – Но мне до сих пор неизвестно, чего хочешь ты.

– Этот день принято посвящать невесте, – возразил Алекс с некоторым недовольством.

Изабелла теперь разглядывала невесту внука, и Джина ощутила за ее лукавым взглядом немалую толику яда.

– Мишель, вы тоже полагаете, что свадьба – это праздник невесты, а жених должен лишь беспрекословно исполнять все ее желания?

Мишель холодно усмехнулась.

– Алексу будет приятно, если я смогу послушать арфу.

– Лично мне никогда не казалось, что арфа, да что там, вообще какой бы то ни было музыкальный инструмент способен передать столько же чувств, сколько живой голос человека.

– Что ж, это вопрос вкуса, – возразила Мишель. – Арфа – тонкий, изысканный инструмент.

– Бесспорно. И все-таки, на мой взгляд, даже на смотре изысканности должно оставаться место для выражения любви. – Она улыбнулась Джине. – Если вы готовы, то, может быть, уже можно приступить к прослушиванию?

– Да. Благодарю вас. – Джина отставила стакан и потянулась к сумочке. – Я привезла с собой кассету. В бальном зале есть аппаратура? Или…

– Конечно. – Изабелла сделала знак внуку. – Алессандро сейчас даст вам пульт дистанционного управления.

Сердце Джины затрепетало. Значит, он тоже будет слушать? Она заметила недовольную складку над переносицей Мишель Бэнкс и поспешила поблагодарить Алекса Кинга.