Посмотрим, нельзя ли найти у него ещё каких-нибудь ценных подробностей.

А.3. ЧТЕНИЯ.

Прежде всего именно с Павла идёт традиция чтения в Церкви апостольских посланий (до этого, очевидно, читали только пророчества). Павел уже в первом своём письме к Фессалоникийцам (51 г.) просит:!"Заклинаю вас Господом прочитать сие послание всем!святым братьям" (1 Фес. V, 27). К Колосянам:!"Когда это послание!прочитано будет у вас, то =распорядитесь, чтобы оно было прочита!но и в Лаодикийской церкви; а то, которое из Лаодикии, прочитай!те и вы." (Кол. IV, 16).

А.4. ГИМНОГРАФИЯ.

Далее Павел отмечает, что в его Церквах уже развивается какая-то гимнография:

!" …!научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славосло!вием и духовными песьнями; во благодати воспевая в сердцах ваших! Господу" — пишет он (Кол. III, 16) —!"Назидая самих себя псалма!ми и славословием и песнопениями духовными" (Эф. V, 19).

Понятно, что пели псалмы по иудейскому обычаю. В Евангелии от Матфея сказано, что сразу после Тайной вечери апостолы (а может быть и Сам Христос!)!"воспевши пошли на гору Елеонскую" (Мф. XXV, 30). Павел пишет коринфянам:!"Когда вы сходитесь, у каждого!из вас есть псалом …" (1 Кор. XIV, 26).

Но что такое — «славословие» и "духовные песни"?

Своему ученику Тимофею, поставленному во главе Эфесской Церкви, Павел пишет:!"Итак, прежде всего прошу совершать молитвы,!прошения, моления, благодарения за всех человеков…" (1 Тим. II, 1). Вероятно, это и есть «славословия» в широком смысле. (При этом я не исключаю и славословия в узко-специальном смысле, т. е. ангельского гимна:!"Слава в вышних Богу…", хотя предание относит его к началу II века).

Нет сомнения, что уже апостолы читали молитву "Отче наш". А если мы учтём, что у первохристианских писателей "хлеб наш насущ ный" — это хлеб евхаристический, то можно предположить, что молитва Господня читалась во время хлебопреломления. Другие!" молит!вы" были, очевидно, спонтанными, ибо сказано, что они рождались!" в сердцах… Господу". Иудеи читали свои молитвы особым образом, слегка нараспев (т. н. лага) — очевидно, этот обычай перешёл и к апостольским общинам.

Но самое интересное, что помимо псалмов и молитв Павел говорит о!" духовных песнях" т. е. уже собственно гимнах Новозаветной Церкви. И самое замечательное, что мы знаем эти гимны, потому что гимны первохристианских общин вошли в Евангелия (и фрагменты их в Апокалипсис). Так евангелист Лука, ученик Павла, помещает в начале своего Евангелия т. н. "Песнь Богородицы" (Лк. I, 45–55) и " Песнь Захарии " (Лк. I, 68–79). И по размеру и по образности это именно песни:

CПЕСНЬ БОГОРОДИЦЫ

!"Величит душа моя Господа,! и возрадовался дух мой! о Боге Спасе Моем …"

Мы! до сих пор поём этот гимн перед 9 — й песнью канона Утрени. (Но к каждому стиху прибавляем величание:!"Честнейшую Херувим и!славнейшую без сравненья Серафим…" благодаря чему Песнь Богородицы называется у нашем Уставе "Честнейшую").

CПЕСНЬ ЗАХАРИИ

!"Благословен Господь Бог Израилев,! что посетил народ свой! и сотворил избавление ему! и воздвиг рог спасения нам! в дому Давида, Отрока Своего …"

Эту песнь мы не используем, а католики поют её у себя на Утрени. Теперь мы знаем, что!" рог спасения" это апофатическое указание на Христа-Агнца. Для иудео-христианской гимнографии очень характерна эта Ветхозаветная образность, идущая от псалмов Давидовых, наименование Израиля, Давида и Иисуса!" Отроками" Божиими, нарочитое сближение их (что мы увидим в «Дидахи» — последнем памятнике иудео-христианской эпохи).

А вот фрагменты апостольской гимнографии из Апокалипсиса:

!"И поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря:

!Велики и чудны дела Твои,! Господи Боже Вседержитель!

!Царь святых!

!Кто не убоится Тебя, Господи,! и не прославит имени Твоего?! Ибо Ты един свят.! Все народы придут и поклонятся пред Тобою,! ибо открылись суды Твои." (Откр. XV, 3–4)

!Аллилуия!

!Спасение и слава,! и честь и сила Господу нашему,! ибо истинны и праведны суды Его!

!Аминь! Аллилуия!

!Хвалите Бога нашего,! Все рабы Его и боящиеся Его,! малые и великие.

!Аллилуия!

!Ибо воцарился Господь Бог Вседержитель.! Возрадуемся и возвеселимся! и воздадим Ему славу;! ибо наступил брак Агнца,! и жена Его приготовила себя.! И дано было ей облечься! в виссон чистый и светлый;! виссон же есть праведность святых.! Блаженны званные! на брачную вечерю Агнца! (Откр. XIX, 1–9).

Эта!" Жена Агнца" — конечно, Церковь. И это вполне могли петь на первохристианской вечере. Эти гимны и сейчас заставляют наши сердца замирать в каком-то священном трепете, потому что мы ощущаем в этом разорванном вдохновенном синтаксисе экстатическую духоносность первохристианской агапы.

Но кому-то из вас (особенно тем, кто видел богослужения Билли Джо Доггерти и прочих) они могут показаться через-чур «протестанскими». Дело в том, что протестантизм и был попыткой возврата к первохристианской экстатичности. Но так как Дух был уже утрачен и заменён психологической взвинченностью, то вылилось всё это в колоссальное опошление первохристианства. Это, конечно, уже не первохристианство, а «американство».

А вот в германской лютеранской общине «Gnadenthal» мы со студентами наблюдали довольно удачную и органичную попытку реконструкции первохристианской агапы. У нас в Православной Церкви подобные попытки предпринимает московская община отца Георгия Кочеткова. Но об этом позже.

А сейчас коснёмся наиболее спорного феномена апостольского богослужения — дара говорения "в Духе", "на языках", который в науке называется глоссолалия.

А.4.ГЛОССОЛАЛИЯ.

Этот духовный дар был получен в день Пятидесятницы и обнаруживался только в богослужебных собраниях. Именно в этой плоскости его и следует рассматривать (а не как сверхъестественные переводческие способности. Иначе зачем бы нужен был ап. Петру греческий переводчик Марк?). Ап. Павел обладал этим даром, но предостерегал от злоупотребления им (1 Кор. XIV, 10).

Первые слушатели апостолов воспринимали госсолалию, как внезапное устранение разделяющих человечество языковых и национальных границ. Но это был лишь вторичный эффект, пророчески указующий на будущее благодатное единение человечества во Вселенской Церкви. Не забудем, что у разделённых расколом коринфян и глоссолалия выраждалась, становилась непонятной для слушателей и нуждалась в особом даре истолкования (1 Кор. XII, 10, 30).

Как осмыслить все эти факты? Проф. литургики М. Скабалланович выдвинул следующую остроумную теорию:

!"Глоссолалия была стихийной попыткой создания вселенского!богослужебного языка… Это мета-язык первохристианства, который!превосходил языки отдельных народов и возможно был синтетическим!языком, а не только свидетельством экстатического возбуждения и!молитвенным даром" ("Толковый Типикон" т. I, Киев, 1910, стр. 36–39).

Следы этого метаязыка остались в современной литургической жизни. Таковы, например, возгласы:

!Премудрость! — (греч. …..), указывающий на особенную важность момента.

!Мараната! — (сир. Мар —! Господь + ана — наш + та — приди).

!Аминь — (евр. "Да будет") и в особенности:

!Аллилуйя — (евр. "хвалите Бога"), которое, согласно Апокалипсису, по окончании земной истории, станет небесной песнью вечности (Откр. XIX).

!"Кроме #аминь! это единственное еврейское выражение, которого!не дерзнула коснуться рука переводчика, оставив его в тех звуках,!в которых оно вдохновлено Богом. От него веет поэтому духом глос!солалической таинственности, вызывающей приминение его, например,!в таинстве Крещения …" ("Толковый Типикон", т. III, с 24)

Впоследствии Церковь не раз пыталась вернуться ко всеобщему богослужебному языку. Это нашло выражение в латинизации Западного богслужения и в нашем церковно-славянском, который никогда не был разговорным, но является особой «священной» формой языка. Сторонники перевода нашего богослужения на современный русский язык, не учитывают этой сакральной функции языка (в том смысле, в котором мы говорим, например, о языке иконы).