Спасение Ди и детей, без сомнения, было весьма важно, но разоружение Воинов должно стать самым первым делом.

Он заметил, что слегка подпрыгивает, когда он ступил из шахты-лифта спиндиззи на прочный, неподвижный бетон центра управления и усмехнулся. Он снова чувствовал себя живым, спустя столь много лет пустого проглядывания, ворчания и прозябания. Эта проблема являлась именно той, для которой он и был создан, именно такой, к которой он подходил с уверенностью, рожденной из удовольствия. Сам конец времени представлял собой достаточно крупную проблему; ему никогда бы не удалось найти нечто более крупное и он был благодарен этому. Но оказалось, что ему просто не с кем ее обсудить или, если возможно, немного кого-то обмануть.

Да, прошло уже _о_ч_е_н_ь_ много времени; и ему лучше бы быть настороже против чрезмерной самоуверенности. Из-за нее, он то и дело попадался на удочку, даже тогда, когда он постоянно практиковался в своем искусстве. В особенности, подозрительно легко ему удалось разглядеть, какие-именно шаги необходимо предпринять в данной ситуации; но это уже был не тест; а все дело заключалось в его древней профессии — историка культур — вкратце — диагностика — который либо мог полностью овладеть ситуацией, либо провалиться с треском… и по случайности он, мог бы спасти или потерять от трех до четырех миллионов жизней и одну из них — Эстелль.

Что ж, надо действовать весьма осторожно, аккуратно — но точно и с решимостью, как хирург перед лицом сердечной недостаточности. Не следует попусту тратить время на рассмотрение альтернативных возможностей; у тебя только четыре минуты на то, чтобы спасти жизнь пациента, если тебе повезет; и пилка для костей уже жужжит у тебя в руке — быстрее распиливай грудную клетку, как можно быстрее.

Отцы Города уже пришли в рабочее состояние. Он приказал им:

— Связь. Соедините меня с Апостолом Джорном — во имя выживания города.

Некоторое время уйдет на то, чтобы Отцы Города связались с Джорном; хотя за минуту они проверят все возможности и изберут только те миры, на которых возможность присутствия Джорна наиболее вероятна, вероятность установления связи с ним с первого же вызова не особо велика. Амальфи сожалел о том, что с Джорном будет необходимо разговаривать по коммуникатору Дирака, так как в этом случае их беседу услышат все в любом месте Облака — или вообще везде в известной вселенной, где может существовать подобный аппарат, если уж на то пошло — все будут посвящены в их беседу; но на межзвездных расстояниях ультрафон — был вне вопроса для двусторонних обменов, так как скорость распространения информации составлял лишь 125 процентов от скорости света, но даже и эта скорость достигалась лишь с помощью уловки, называемой негативностью фазовой скоростью, поскольку несущая волна по природе своей являлась электромагнитной и таким образом, могла распространяться лишь со скоростью света и не быстрее.

Пока длилось его ожидание, Амальфи взвешивал возможности. Само по себе, все это разворачивалось в весьма любопытное дельце, совершенно непохожее на все, с чем ему до сих пор приходилось сталкиваться. До сих пор в основе своей все заключалось в интерлюдиях и перемещениях, лишь с очень небольшим разбросом решающих точек, в которых возможно было предпринять какие-либо действия. В этом смысле даже события, которые больше всего напоминали ему события его ранней жизни, как казалось, приобретали новые очертания соответственно его образу жизни на старости, не только допуская, но даже и требуя от него гораздо большей тщательности при рассмотрении и интенсивного взвешивания возможностей и ценностей. О рефлексивных действиях не могло даже и возникнуть вопроса; это было лишь возможно в случае какого-то фиксированного управляющего принципа, скажем такого, как «выживание города»; подобная аксиома, если она настойчиво стучится в ваше сознание и доминирует над ним долгое время, позволяет достигать многих решений с помощью рефлексивной дуги, с почти полным отсутствием вмешивающегося интеллекта — подобно тому, как кто-то автоматически прыгает в нужном направлении, подобно кошке, выворачивающейся в воздухе при падении. Теперь же имелась совершенно иная ситуация; и ценности, которые предстояло взвесить, оказались взаимоисключающими.

Прежде всего, необходимо предположить, что Джорн не имел детального, реального представления о ситуации на Новой Земле; он просто отреагировал, как и любой другой опытный стратег, на возможность использования неожиданной победы в неожиданном месте, и почти наверняка он не имел представления о том, что его блокирующий флот удерживает сейчас троих заложников, не говоря уже о том, что он имел представление о том, кто были этими тремя заложниками. И, скорее всего, просто невозможно будет запугать его в этом отношении; гораздо более разумным подходом было бы вообще не предоставлять ему никакой информации. Кроме всего прочего, первым намерением для этого вызова служила цель роспуска этой армии из неотесанной деревенщины и ее разоружения, для того чтобы установить размонтированные спиндилли на места; но скорее всего, его не удастся убедить, что этот переворот на Новой Земле, скорее всего, долго не продержится, так как это приведет лишь к тому, что он снимет свою блокаду и вместе с ней заберет троих заложников. Так что лучше, для того, чтобы достичь обеих целей, если только это возможно — необходимо убедить Джорна, что с путчем необходимо покончить сразу же и немедленно, но не слишком окончательно, чтобы не допустить у него мысли о том, что при этом он может потерять часть своего флота, если у него уйдет какое-то время на приказ о прекращении путча.

Все это походило на весьма внушительный заказ. И это означало, что опасность, о которой необходимо заставить подозревать Апостола Джорна, должна представляться ему не только военной, но и идеологической. Как военный стратег уже достаточно доказанных возможностей, Джорн должен быть хорошо знаком с коррупцией оккупационных сил стандартами и обычаями нации, которую таковые силы оккупируют — и джихады и крестовые походы особенно подвержены подобной разновидности коррозии. И был ли он ли настоящим верующим в ту разновидность Фундаментализма, которую он проповедовал или нет, вряд ли ему захотелось бы, чтобы его последователи утратили веру в доктрину, которую он до сих пор с таким успехом распространял и на чьем гребне взошел; это была уздечка над всеми ними, избранная им самим, так если бы они утратили ее, ему ничего бы не осталось, несмотря на то, каковы бы ни были его личные воззрения.

К сожалению, на Новой Земле не существовало идеологии, которая выглядело возможной для коррумпирования Воинов Господа; без сомнения, они занялись бы довольно в сильной степени «коллекционированием наручных часов» — очень древний термин для синдрома безвременья крестьянской армии, удерживающей территорию, относительно богатую товарами общего пользования, но Джорн наверняка мог предположить такую возможность и предпринять меры по ее предотвращению; однако, не существовало идеи, присущей самой культуре Новой Земли, которая могла бы показаться достаточно сильной, чтобы свернуть Воинов с их простой, прямой и ориентированной на центр точки зрения. Такую вещь необходимо было сварганить; по крайней мере, не существовало недостатка в сырых материалах.

Одной из очевидных ловушек при таком образ действия являлась та, что восприятие Апостола Джорна приходилось основывать на его собственной публичной оценке и попытаться дотянуться и оказать воздействие на ту часть его ума, где обитала его настоящая вера. Амальфи не имел ни малейшего представления сработает это или нет, и его собственное благоразумие диктовало, что этого делать не следует; вместо этого, ему пришлось предположить, что человек, столь удачливый, как Джорн, в этом мире взаимоотношений, был сложным и образованным человеком в большинстве вопросов; несмотря на свою исключительную специализацию в теологии. Последнее даже не являлось необходимым для обсуждения; где бы ни лежала правда, он быстро обнаружит любую попытку сыграть на его религиозных кнопках, так как он уже доказал свое знание данного искусства.