И стоит ли возводить истоки панка к вьетнамской войне у них или эпохе /!/ застоя у нас - или к иным каким пертурбациям политической жизни отдельно взятой страны? Панк - и не только он один - принадлежит к несколько иному порядку категорий. Он скорее восходит к народной традиции, к смеховой культуре с ее жестким игровым началом и очищением через имитацию страдания, к камланию. Вспомните быковского бердю в фильме Тарковского "Андрей Рублев" и его путь - от смеха ернического и социально направленного - через страдание, в данном случае - через реальное физическое страдание - к злому смеху, постороннему смеху, к отрицанию. Отрицанию чего?Общества, инициировавшего высвобождение этих "смеховых энергий" в конкретной исторической ситуации?

Да, в данном контексте это - неправомерная постановка вопроса. Панк предполагает тотальное отрицание. Егор хорошо охарактеризовал Ника:"сегодня он правый, завтра - левый"... Он действительно способен во время концерта бить бутылки чуть не о твою голову, а потом извиняться со слезами на глазах.В качестве аргумента при неприятии ГО мне пришлось слышать тезис о продемонических настроениях Летова: как6 мол, он может даже петь такое - "Иуда будет в раю, Иуда будет со мной!" Мне кажется, что это - ханжеское повторение все того же до боли знакомого "а-какова-ваша-идейная-позиция?". Загвоздка же в данной конкретной ситуации в том, что обвинить Егора в непоследовательности может и член общества "Память", и воинствующий анархист, причем оба будут считать его "оступившимся своим".

Стоит ли подходить к панку - и не только к нему - с подобными мерками, традиционными только для данной разновидности социкма, въевшимися намертво, как грязь под ногтями /ну самый распоследний совковый пример: любимец прикинутой московской интеллигенции Молчанов в "ДО и после" - "А что вы хотели сказать вот этой своей картиной?" Да все идет по плану!!!/. Очевидно, что здесь необходим иной уровень оценки точнее, не оценки, а понимания, которое вынуждено становиться чем-то вроде оценки, будучи облеченным в слова. Уровень "естественности-неестественности". Естества-неестества. Людей-нелюдей. Не в приемлемости дело. Естественно, что такой критерий выламывается из нашей с вами повседневности, где каждый из нас лишь собирается повернуться лицом к естеству - причем, регулярно собирается. Тотальное отрицание панка подразумевает отсутствие законов - того, что сверху. Но первобытная мораль, естественные законы сосуществования и существования - остается и сохраняется. На полуподсознательном уровне, ибо панк несовместим с сознательными ограничениями и просто границами.Все это где-то на уровне, скажем, волков-христиан.

От первобытного уровня и взгляда на жизнь панк отличает крутой европейский культурный замес. И это еще раз подтверждает мысль об отсутствии национальных барьеров для тенденций в развитии искусства. Медленнее или быстрее, завтра или послезавтра - но и реализм, и сюрреализм, и панк шагают по планете. Что уж говорить о роке вообще, который принес свои плоды на ниве черных ритмов в конечном счете, удобренной европейской культурой. А родство панка европейской культуре настолько безусловно, что обыденно признается самими "заблудшими детьми": американский предтеча панка Том Милль /ТЕЛЕВИЖН/ сменил фамилию на "Верлен" /"В трактирах - пьяный гул, на тротуарах - грязь..." французский символизм ХIХ века/, а Ник Рок-Н-Ролл своим любимым поэтом называет "американского европейца-романтика" Эдгара Аллана По.

Я сейчас введу еще одно сочетание, представляющееся вполне уместным. Панк - это не только отрицание тотальное, но и отрицание тоталитарное - обусловленное агрессивностью социума и, в свою очередь, ведущее к ней. Неизвестно еще, что доминирует в этой связке.Тоталитаризм отрицания - вот что отталкивает очень многих от панка. Эстетика панка достаточно однопланова и бескомпромиссна, но законы социума постоянно вынуждают идти на компромисс. И чем консервативнее общество, тем больше компромиссов. Естественно, в обществе тоталитарном при столкновении двух минусов должно произойти короткое замыкание, и мы с вами его наблюдаем: общественный уклад много бы дал за то, чтобы разжевать панк и проблеваться им хорошенько.И естественно поэтому, что панка как явления в Совке существовать не может. Это подтверждается простеньким примерцем: панк-ортодокс при сильной зубной боли все ж таки вынужден брать талончик в поликлинике - и только после этого отправляться к врачу. Общество стремится найти для панка подходящую нишу, и этим добивается лишь центробежного эффекта, неизбежно взаимного отталкивания.

С агрессивностью панка, на мой взгляд, связывается и еще одна его черта - панк не сексуален. /Нет, не как митьки, которые просто не сексуальны,- тут, чтобы панк какой не обиделся, речь о панке как о проявлении все ж таки искусства/. Тоталитарное отрицание панка не включает в себя прямое или косвенное отрицание секса - в этом нет необходимости, это - не тема, это - если хотите - по линии волков и "естественности", это упоминается лишь если попадается на глаза. Сам панковский имидж отрицает всякий секс и уж тем более всякую эротику: сравните, скажем, с гиперсексуальной волной. Он ближе к элементарной физиологии. Соблазнительно, конечно, взглянуть на панк-концерт как на одну затянувшуюся сублимацию, но где-то это уже было /правда, шире, применительно ко всему року вообще, поэтому нет смысла повторяться/. А то, что половые органы пускаются в дело на сцене в качестве реквизита, и на мой взгляд, не более, чем эпатирующее нарушение табу, важное само по себе, не по следующим за ним скандалам или реакции зала. Панк физиологичен как физиологично мочеиспускание в неудобной позе - не более того.

Те же полуфизиологичные природные законы, к которым стремится панк, можно определить через математику: есть там такое понятие - "число стремится к + бесконечности". Так и здесь: эти законы, стремление к ним, приводят панк к неизбывному гуманизму - здесь и сейчас! Теплое "за сараем в грязной луже пьяный спал, пустив слюну" - это с одной стороны, а с другой - агрессивность в музыке и подаче. Утверждение первородных законов, естественности, происходит на всех уровнях - начиная с физиологического, через истерику творца, отрицательно соотнесенную с социумом и в конце концов возведенную в абсолют.