— Нет, что, мать его, такое Рубикон? — задала я вопрос.

Кимбер тяжело вздохнула, показавшись расстроенной.

— Это река, отделяющая южную сторону Альп от Италии, — сказала она. — Место, где Римские генералы оставляли своих врагов прежде, чем возвратиться домой, чтобы те не служили угрозой для Римской Империи. Две тысячи лет назад Юлий Цезарь должен был принять решения, либо подчиниться Сенату, или же повести за собой армию, начав гражданскую войну. Его войско пересекло Рубикон, и это послужило концом Империи. Не официальным, конечно же. Август стал тем, кто признал распад. Чертов поворотный момент в Западной цивилизации, тупицы.

Все мы смотрели на нее, расширив глаза.

— Где, черт возьми, ты это узнала? — спросила я.

Кимбер закатила глаза.

— В колледже, — ответила она. — Моей второй дисциплиной стала история. Господи, неужели есть закон, по которому стриптизерши не могут читать? А теперь, пожалуйста, сконцентрируемся. Все мы.

— Ты понравишься моей маме, — сказала Дансер. — Очень понравишься.

Кимбер пожала плечами.

— Вся эта ситуация напоминает огромный прыщ, который нужно выдавить, — продолжила она. — Урон уже нанесен: у тебя кислое лицо, и никакое избегание это не исправит. С тем же успехом ты могла бы подрочить ему и получить деньги, после того, как он кончит. Вы оба чувствовали бы себя после этого лучше.

— Фу-у-у-у...

— Это самое несексуальное высказывание, которое я когда-либо слышала о сексе, — провозгласила Мэггс. — Впервые за два года я в какой-то степени рада, что Болт в тюрьме, потому что после этого я точно не стала бы трогать его член.

— Я называю это так, как вижу, — заявила Кимбер. — А теперь, давайте придумаем наилучший способ, как Софи начать трахаться с Ругером, но чтобы он не думал, что выиграл.

— Кимбер, — проворчала я, замахнувшись в ее сторону.

Но вместо этого попала по кувшину с «Маргаритой», которая разлилась по столу и липкими сахарными ручейками добралась до Мэггс, Дансер и Мари.

Все снова расхохотались, и на этот раз Дансер все же упала со своего стула, что сделало все еще более смешным.

— Такие ситуации и составляют мою репутацию! — радостно заверещала Кимбер. — Я — КОРОЛЕВА. И вы делаете то, что я вам говорю, сучки!

— Ты просто сумасшедшая, — заявила я и запустила палец в лужицу на столе, пробуя ее на вкус.

Вкусно. Такая потеря.

— Но ты права в одном. Я могу быть довольно эгоистичной, но я не хочу, чтобы он выиграл. Он всегда выигрывает. И я думаю, возможно, ты и права по поводу того, что нужно выдавить прыщ.

— Это важный разговор, — торжественно произнесла Мэггс, выставляя руку, чтобы мы успокоились. — И, как старшие из присутствующих старух, мы с Дансер его проконтролируем, как только переоденемся. Не возражаешь, если мы пороемся в твоем шкафу?

— Конечно, — сказала я. — Давайте я помогу вам что-нибудь найти.

— Не беспокойся, — хихикая, произнесла Дансер. — Мы все найдем. Мы уже неплохо изучили это жилище.

Я счастливо ей улыбнулась.

— Еще раз спасибо, — сказала я им всем. — Не могу передать, как было замечательно приехать и обнаружить, что все готово для проживания. Ноа очень понравилась его комната.

— Именно этим мы и занимаемся, — сказала Мэггс.

Мари мне улыбнулась, а потом вздрогнула, пробежав по своему телу руками.

— Эта штука холодная. Пошли переодеваться, — сказала она, и три женщины направились к лестнице, ведущей вниз.

— Пойду, принесу горячей воды, чтобы убрать этот беспорядок, — сказала я, оценивая озеро «Маргариты». — На кухне должно быть что-нибудь, что можно использовать для уборки.

Мы вошли в дом, и я покопалась в кухонном шкафу Ругера, пока не нашла две большие плошки, которые мы использовали, чтобы налить горячую воду для уборки стола. Затем мы вернулись к столу, и Кимбер сделала всю грязную работу, задав вопрос, съедающий меня изнутри весь вечер.

— Значит, ты и правда девственница?

— По большей части, — ответила Эм, закатив глаза.

— Оу, по большей части, — отозвалась Кимбер, нагнувшись вперед и почти трепеща от любопытства. — Мы вернемся к этому через минуту. А теперь скажи, что с твоей картой девственницы? Сколько тебе лет?

— Мне двадцать два, — ответила Эм.

Казалось, она вовсе не возражает против такого допроса. Кимбер была не единственной, у кого отсутствовало понятие границ.

— И я девственница, потому что не хотела делать это с каким-то обычным парнем, только чтобы избавиться от этой проблемы. Но каждый необычный парень, который попадается мне на пути, боится моего отца. Если быть честной, он действительно довольно пугающий. Моя сестра может ему противостоять, а я, кажется, никогда не смогу. Поэтому я застряла здесь, а она наслаждается жизнью в Олимпии. А она ведь моя младшая сестра. До сих пор не могу понять, как так получилось.

— А ты всегда жила дома? — спросила Кимбер, ее глаза расширились от чего-то, напоминающего ужас. — Не удивительно, что ты девственница.

— Нет, в первом семестре в колледже я жила в Сиэтле, — объяснила Эм. — Но я так и не поняла, чем же хочу заняться, к тому же, когда слух о моем отце там распространился, парни уже держались от меня подальше. Не помогло и то, что отец однажды объявился в моем общежитии и сделал публичное заявление, что любой парень, который рискнет меня раздеть, лишится своего члена.

— Святое дерьмо, — пробормотала я, распахнув глаза.

Кимбер сглотнула.

— Это очень жестко, — заметила она.

Эм закатила глаза и в отвращении выбросила вперед руки.

— В этом весь мой отец. Мама умела держать его в узде, но ее нет уже какое-то время. Он Президент клуба, так что вряд ли против него кто-то пойдет.

— А что этот парень, Пэйнтер? — спросила я.

Эм зарычала и драматично ударила руками по столу.

— Пэйнтер, — произнесла она. — Пэйнтер — это заноза в моей заднице. Несколько месяцев назад он был еще проспектом у Риперов. Но сейчас получил нашивки. Казалось, я ему нравлюсь, он флиртовал со мной и отпугивал других парней, которые крутились вокруг меня, но стоит мне захотеть потрахаться с ним в темном местечке, он убегает, как пугливая курица. Каждый. Чертов. Раз.

Кимбер понимающе покачала головой.

— Да, боится твоего папочку, — сказала она. — Это не вариант, детка. Тебе нужно найти кого-то другого.

— Да, знаю, — задумчиво произнесла Эм. — Я могла еще понять, когда он был проспектом, поэтому особенно не давила. У проспектов тяжелая работа. Но сейчас он получил цвета. Ему нужно либо уже решиться, либо отвалить, чтобы все было кончено.

— Чертовски верно, — заявила Кимбер, ударяя по столу.

Все предметы, стоящие на нем, слегка подскочили, и мы все подпрыгнули вместе с ними.

— Поехали на следующей неделе в Спокан, втроем. Мне кажется, Мэггс, Мари и Дансер присматривают за тобой, ведь они часть клуба. А вот мы с Софи... Мы не имеем к нему отношения. Поставим на твою карту отметку кого-нибудь оттуда, а потом поработаем над тем, чтобы найти тебе мужика, который не будет трусливой киской. А этот Пэйнтер просто полон дерьма.

— Вообще-то, я кое с кем общаюсь в сети, — заметила Эм, немного краснея. — Мне он действительно нравится. Сильно. Мы общаемся уже несколько месяцев, но только начали иногда созваниваться. Мне он очень интересен, но я продолжала надеяться на Пэйнтера...

— К черту Пэйнтера, — заявила Кимбер. — Он не настоящий мужик. Возможно, твой друг из сети тоже, но мы тебя прикроем. Узнай, свободен ли он на следующей неделе, и разберемся с этой проблемой. Встретимся в людном месте. Сами закажем номера в отеле, чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Глаза Эм засияли. Вся эта затея показалась мне не очень удачной, и я поморщилась.

— Хорошо... — сказала она. — Ух ты, не могу поверить, что мы это делаем. А что насчет Софи? Не думаю, что Ругер захочет, чтобы она отправилась на такую прогулку.

Неожиданно, мне стало все равно, насколько это была тупая идея. Ругер главным не был. Ничто так не поддерживает в девушке мужество, как горящие шоты.