— Да когда как. Когда мужчина, а когда женщина. Может и зверем обернуться, и птицей… Вон видишь — хайнагур сидит на дереве, смотрит на нас. Может, это и есть колдун.

— К-кто? Как ты сказал? — заикаясь, пролепетал Айнагур. — Как ты его назвал?

— Хайнагур мы его зовём, — ответил старик. — Священная птица Танхаронна. Мы не забываем старших богов. Знать-то, вы иначе называете. У нас тут, говорят, больше всего старых слов осталось. Иногда приедешь на ярмарку в Эриндорн, да и в тот же Линд, скажешь что-нибудь, а на тебя вылупятся — не понимают. Ты чего это, парень? Побелел, как мертвец!

— Да нет, ничего, — попытался улыбнуться Айнагур. — Спасибо тебе. И прощай.

— Прощай, прощай… Счастливо до дома добраться.

Пройдя несколько шагов, Айнагур услышал за собой не то стариковское покашливание, не то ехидный смешок. Он оглянулся. Старика уже не было. Чёрная птица неподвижно сидела на огромной корявой ветке, словно на плече гигантского колдуна.

Айнагур спешил к берегу. Ему хотелось поскорей отсюда убраться. Зачем он сюда приехал? А эта птица… Почему они так называют харгов?

Только он это подумал, как вслед ему раздалось хриплое и пронзительное:

— Хайна-гурр! Хайна-гурр!!

Над головой метнулось что-то чёрное. Айнагур вздрогнул и посмотрел вверх. Птица сделала над ним круг и скрылась в роще тёмных деревьев — тень вернулась в царство теней.

Неужели это кричал харг? Они же вроде не кричат, а только щёлкают клювом, подзывая друг друга в период брачных игр… Недаром в народе харгов прозвали молчунами. Они самые «неразговорчивые» из пернатых.

— Хайна-гурр! — кричали ему из чёрных зарослей твирда — копошащаяся тень у подножия серой скалы.

Он грёб изо всех сил, несмотря на попутный ветер, который дул сильными порывами и, казалось, толкал его в спину, а издалека неслось хриплое "хайна-гурр!"

— Почему мне дали такое дурацкое имя? — спросил он дома у деда.

— Чем он тебе не нравится?

— Сроду не встречал людей, которых бы так звали.

— В Валлондоле давно уже дают имена, не интересуясь их значением… — дед казался смущённым. — А я всё-таки спросил у него, что это означает. И он сказал: "Прося помощи у тёмных сил, не задают лишних вопросов".

— Кто сказал?

— Чёрный абллург.

— Кто-о?

— Видишь ли, Айнагур… Твой отец покинул твою мать, когда она носила тебя…

— Подожди… Ты говорил, мой отец погиб.

— Он действительно потом погиб. Он приезжал сюда, когда тебе было два года. Я ещё не хотел его пускать сначала… Он упросил меня взять деньги. Для тебя. Сказал, что чувствует себя виноватым — и перед ней, и перед тобой. Ещё бы! Я никогда не сомневался, что именно его уход и стал причиной её смерти. Она сразу начала болеть. Моя бедная девочка чахла прямо на глазах. У неё ещё хватило сил дать тебе жизнь, но на свою собственную жизнь у неё уже сил не хватило. Ты осиротел, едва появившись на свет, и был так слаб… Я боялся, что ты отправишься следом за ней. Мы с твоим дядей отвезли тебя к чёрному абеллургу. Люди иногда просят помощи у древних богов — ведь первые боги очень мудры… Но это делается только в крайних случаях. Тут и был крайний случай. Ты остался жить, Айнагур, а имя… Тот человек сказал, что вместе с этим именем ты получишь долголетие. Наверное, оно что-то такое и означает. А чем оно тебе не нравится? Красивое имя, очень древнее. А главное, необычное.

— Даже слишком, — усмехнулся Айнагур. — Дед, а птица харг… Она у нас водится?

— У нас, на Милде? Откуда? У нас тут ни леса, ни гор настоящих. Харги гнездятся в скалах, но там, где лес поблизости. Они всё больше в Вириндорне водятся… Ну ещё на островах к востоку от Линда. Я их мало видел. Их вообще, говорят, мало. Самка харга только три раза в жизни сносит яйцо, одно единственное. Правда, живут они очень долго. В Вириндорне их даже называют вечными птицами. Если это вообще птицы… Их считают слугами Танхаронна, самого древнего бога, а значит, они появились ещё до того, как молодые боги населили Эрсу живыми тварями. В Вириндорне считают, что харги — это танхи, порождения тьмы… Знаю, знаю, ты не веришь во все эти сказки. Ну, дело твоё.

— А сколько они живут?

— Не знаю. Этого никто не знает, но говорят, намного дольше людей. И вроде бы, это потому, что они питаются мертвечиной.

— Но они же охотятся.

— Да, но, убив свою жертву, харг съедает её не сразу. Уносит в своё жилище где-нибудь в расщелине скалы или в дупле старого твирда — они любят эти деревья. И съедает добычу где-нибудь через пару дней.

— А как они кричат?

— Я не слышал. Они вроде как-то клювами щёлкают, когда друг дружку зовут. Ещё рассказывают, будто эти птицы говорить умеют… Или только некоторые из них. Чёрные колдуны с ними даже беседуют. Я уж не знаю, правда это или нет.

Ночью Айнагуру приснился странный сон. Он бродил по острову Вигд и искал Ральда. Он догадывался, что Ральд где-то в роще. Айнагуру не хотелось туда идти — в это царство живых теней, но юный лирн позвал его.

— Айнагур! — его чистый, звонкий голос пронёсся над островом, и сердце Айнагура радостно забилось. Они не раз так играли на Абеллане. Это называлось "игра в голоса". Кто-нибудь прятался в роще и время от времени выкрикивал имя того, кто его ищет. Тот должен был найти его по голосу. Айнагуру ещё ни разу не удавалось найти Ральда — даже когда ему казалось, что голос звучит совсем рядом, в двух шагах. И как он умудрялся ускользнуть? Богам легко дурачить простых смертных… "Ну уж сейчас-то я тебя найду, — думал Айнагур, с опаской входя в рощу твирда. — Я тебя обязательно найду…" Вскоре он увидел белеющую в темноте тонкую фигурку Ральда и побежал, преодолевая страх, шарахаясь от чёрных теней, которые с тихим шепотом тянули к нему корявые ветви. Он со всех ног бежал к белой фигурке, что манила его издали и звала: "Айнагур!" И вдруг увидел, что это не Ральд. Перед ним был белый изогнутый ствол сухого твирда. "Хайна-гурр!" — крикнула ему в лицо огромная чёрная птица. Она сидела на длинном суке и пронзительно смотрела на него своими круглыми сизовато-чёрными глазами. Он кинулся прочь, к берегу, а за спиной у него злорадно шептались тени, кто-то хихикал. Или покашливал…

Несколько лет спустя, в Эриндорне, Айнагур увлёкся изучением старых и новых наречий Валлондола. И выяснил, что слово айнагур или хайнагур, сохранившееся в южных говорах, — очень древнего присхождения и означает "высоко летающий хищник". (Х)ай — «высокий», на — «летать», а корень — гур-/-хур- обладает довольно широким кругом значений — "ловец, охотник, хищник". Этот же корень он обнаружил и в слове гурния — так называли большую, хищную рыбу, которой боялись все, кроме килонов, и в слове хургал, что означает "хищный гал". Маленьких ручных галов держали чуть ли не в каждом доме. Это были милые зверьки с гладкой шёрсткой и огромными глазами, очень ласковые и игривые, правда, несколько своенравные. По экстерьеру хургалы действительно напоминали своих ручных собратьев. Но только не по размерам и не по нраву. Огромные свирепые звери с серебристо-голубой шерстью жили в горных пещерах и охотились на турнов. Зимой они становились голубовато-белыми, а серебряный узор проступал чётче. Шкуры хургалов, убитых зимой, ценились больше. Вся линдорнская знать щеголяла в мантиях из белого хургала. У Ральда тоже был такой плащ.

Ральд… Его имя, как и название белой птицы с хохолком, похожим на венец, тоже восходило к древнему корню. — Раль-/-рааль-/-рахаль- "высокий, возвышенный, светлый". Совсем другое значение, чем у корня — ай-, который звучал в слове айнагур. Ай — "высокий, находящийся высоко, поднявшийся высоко". Поэтому айнагур переводится как "хищник, летающий на большой высоте". А Ральд — "высокий, возвышенный"… Как бы близко ни подлетала к тебе птица раль, ты никогда не коснёшься рукой её чистого белого оперенья. Ральд значит высокий, а Айнагур — тот, кто высоко забрался.

Он злился, глядя на пожелтевшую страницу старого словника. Потому что понимал — как бы высоко ты ни вскарабкался, ты никогда не станешь выше того, кто тебя действительно выше.