Дар Ов присел и начал осматривать саркофаг, водя рукой по шву между крышкой и стенки. Похоже, что крышка не такая уж и массивная, стоит попробовать.

Он сунул нож в щель и нажал на него, крышка скрипнула и чуть приподнялась. Дар Ов нажал на нож обеими руками. Его сердце сжалось в тревоге, только бы не сломался.

Крышка приподнялась выше, раздался лязг. Он недоуменно уставился на крышку, но неприятный звук шел откуда-то со стороны. Дар Ов опустил крышку и начал осматриваться, ему вдруг стало нестерпимо жарко — двери, впустившие их сюда, лязгая, быстро закрывались.

Девушка бросилась к стене, где только что был проем и начала лихорадочно ее ощупывать. Она жала на все подряд камни, но минуты шли, а ничего больше не нарушало тишину зала. Наконец она повернулась к стене спиной и, опираясь на нее, медленно сползла вниз, поджала ноги к груди и уткнулась в колени головой. Ее плечи начали вздрагивать.

К ногам девушки стремительно подбежал щенок и, громко скуля, начал тереться о ее ногу. Она никак не реагировала. Щенок вдруг выпустил когти и ударил лапой по ее ноге. Четыре красные полосы мгновенно прочертили ногу девушки, она даже не дрогнула.

Дар Ов сбежал вниз, подскочил к ней и ногой отбросил щенка в сторону. Тот, несколько раз перевернувшись в воздухе, шлепнулся на пол и громко завыл. Дар Ов присел, достал биосалфетку и приложил ее к ране на ноге девушки, она не шелохнулась. Второй рукой он коснулся ее волос и его рука заскользила к ее затылку. Девушка вдруг громко вскрикнула и выгнулась. Рука Дар Ова подскочила вверх, он поднялся и направив луч света на ее голову всмотрелся в ее волоса, они были слеплены в один жгут, словно склеены.

Да это же запекшееся кровь! Догадка острой иглой кольнула его сердце.

Зарянов устало прислонился к транспортеру: он тяжело дышал, его ноги гудели, стекло шлема изнутри затуманилось — стало хуже видно, это раздражало. Он поднял руку и постучал в дверь транспортера. Дверь приоткрылась и показалось недовольное лицо водителя. Зарянов дернул дверь на себя, водитель ее придерживал. Зарянов сжал вторую руку в кулак и, быстро просунув ее в щель, упер в нос водителя. Неожиданно, порыв ветра бросил песчаный заряд в приоткрытую дверь, водителю в лицо. Тот отпустил дверь и, отшатнувшись, закрыл лицо руками. Зарянов поднял стекло шлема и толкнул водителя в грудь. Водитель отбросил руки от лица, его рот приоткрылся, лицо приняло свирепое выражение и… Видимо теперь узнав рвущегося в транспортер, он вдруг застыл в безмолвной растерянности, уставившись на Зарянова, не обращая внимания, что песок застилает ему глаза, лезет в нос, забивается в рот.

— Уступи место. — Зло проговорил Зарянов, берясь за поручни.

Водитель вскочил и каким-то невероятным образом, мгновенно оказался позади своего кресла. Зарянов тяжело влез в машину и, устало опустившись в кресло водителя, захлопнул дверь. Шумно выдохнув, он включил канал общей связи.

— Всем! Отдых два часа. — Заговорил он. — Организовать непрерывное дежурство вокруг транспортных средств. Первыми дежурят их водители.

Отключив связь, он посмотрел на хронометр, затем повернул голову в сторону водителя и показал на дверь. Водитель потупив взгляд поплелся вглубь транспортера натягивать защитный костюм.

Проклятье! Зарянов откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Скоро сутки, как ползаем по космодрому, словно жуки, а толку… Как хочется спасть. Спать…

Зарянов с трудом приоткрыл глаза, его трясло. Он повернул голову в сторону того плеча, которое тряслось наиболее сильно. Сквозь, едва раздвинутые веки он увидел водителя транспортера, который стоял рядом и одной рукой тряс его за плечо, а в другой сжимал телефонную трубку.

Зарянов вяло махнул рукой, пытаясь сбросить с плеча руку водителя.

— Что ты пристал. — Заплетающимся языком проговорил он. — Уже прошло два часа?

Водитель наклонился к уху Зарянова и сунул трубку ему в руку.

— Вас секретарь. — Прошелестел он губами.

Зарянов встрепенулся, резко тряхнул головой, прогоняя сон, помял руками лицо и взял трубку.

— Зарянов слушает, господин секретарь.

— Какие успехи? — Донеслось из трубки. — Удалось что-либо прояснить?

— Никаких успехов, господин секретарь. Нет никаких следов. Мы, буквально, просеяли весь песок в радиусе пяти километров от оставленного им транспортера и никакого, даже малейшего, намека на его присутствие обнаружить не удалось. В глайдер он тоже не возвращался.

— Н-да. — Из трубки донесся тяжелый вздох. — Может быть и в самом деле песчаные волки?

— Я уже думал об этом. — Зарянов непроизвольно пожал плечами. — Но если бы его разорвали пустынники, то осталось хоть что-либо от защитного костюма, его одежды. Но мы ничего не нашли.

— Они могли унести его с собой.

— Я думаю, что целого человека, они навряд ли бы утащили, он им не по силам.

— Куда же тогда он мог деться? — В трубке раздалось громкое хмыканье. — Испарился, что ли?

— Мы рассматриваем все варианты. — Механически ответил Зарянов и тут же спохватившись, чертыхнулся про себя.

— А куда направлен оставленный им транспортер? — Поинтересовался Вудворд. — Скорее всего, он пошел по его ходу.

— Мы проверяли это направление. — Зарянов тяжело вздохнул. — В четырех километрах в направлении его хода, космодром заканчивается. Адмирал должен это понять и навряд ли пойдет дальше.

— Как это можно понять в такой буре?

— Понять можно. Достаточно заметить, что ноги проваливаются глубже в песок, идти становится тяжелее, выше барханы.

— Чтобы это понять, нужно, пожалуй, отмахать с полкилометра. Но ведь космодром должен иметь барьер по периметру?

— В этой части космодрома нет никакого ограждения — это, так называемый, гарантированный коридор. Одно время он активно работал и имел защиту. Но, со временем, капитаны стали реже им пользоваться, а когда генератор защитного поля выработал свой ресурс, его демонтировали, а новый так и не установили.

— Так закройте этот коридор.

— Вопрос об этом никогда не стоял.

В трубке раздался тяжелый вздох.

— Если судить по виду на космодром со спутников погоды, то песчаная буря начинает понемногу смещаться на запад. Район построек космопорта, сейчас, выглядит уже намного светлее, чем несколько часов назад. По сводке метеорологов, буря начала ослабевать и через сутки или еще меньше, должна заметно утихнуть.

— Только и остается, что верить им наслово. — Зарянов отставил свободную руку в сторону. — Не мог же он сквозь землю провалиться.

— Не знаю, не знаю. — Вудворд шумно выдохнул. — Тебе там лучше видно.

Из трубки донесся равномерный гул. Зарянов, для уверенности, немного подождал, затем, зачем-то, потряс трубку, будто бы пытаясь вытрясти из нее какое-либо застрявшее слово и протянул ее водителю.

— Вы несколько неточно выразились. — Усмехаясь проговорил водитель, беря трубку. — Здесь нет земли и провалиться сквозь нее нельзя. Есть песок и значит нужно говорить, провалился сквозь песок.

— Песо-о-ок. — Протянул Зарянов, начав усиленно тереть лоб. — Чертовы предки. Сначала построили здесь обогатительную фабрику, испоганили песок, затем все бросили и мы теперь все это должны хлебать по нескольку раз на год. И кому только взбрело в голову построить здесь космодром. — Он устало закрыл свое лицо руками. — У нас космодроме уже года два отирается археолог. — Раздался, сквозь руки, его глухой голос. — Она несколько раз была у Кроу, доказывая ему, что где-то по периметру космодрома она обнаружила странную опору и что это вовсе не опора, а останки, некогда существовавшей здесь цивилизации, возможно, какое-то захоронение и космопорт нужно срочно закрыть и начать раскопки. Кроу, в конце концов, здорово на нее разозлился и приказал службе безопасности космодрома не пускать ее к себе. Потом у ней произошел роман с одним из капитанов и она успокоилась. Кроу, даже потирал руки от удовольствия, когда у нее родился ребенок, иначе, добейся она своего, сюда бы понаехало столько копателей, что, пожалуй, пришлось бы действительно космодром закрыть. А с неделю назад, она исчезла. — Зарянов сбросил руки с лица и посмотрел на водителя. — Ты, кажется, участвовал в ее поиске? Где вы ее искали?