Но вот когда слышу его тихое: «Я его не любил» срываюсь с места и сминаю его губы требовательным поцелуем, руша свои же собственные бастионы из сомнений и колебаний. Хочу его, хочу сейчас, и пусть все катится к чертям...

Ворвавшись в горячие глубины, ласкаю его рот изнутри, то усиливая напор, то ослабляя, то прикусывая, то зализывая. Ни один уголок не укрывается от моего любознательного языка. Наградой мне служит стон, сорвавшийся с губ Алика, потонувший в безудержной страсти нашего поцелуя.

Всё хорошо, всё просто замечательно. В состоянии эротического безумия, сбивая углы и предметы декора, каким-то чудом добираемся с ним до моей кровати и падаем на нее, не разрывая объятий. Алик стонет и выгибается, трется об меня и изнывает от желания. Я же упиваюсь своей властью над его телом, которое жаждет меня ничуть не меньше моего, откликаясь на каждое моё прикосновение, укус или же поцелуй множеством мурашек и лихорадочной дрожью. Наше общее желание захлестывает нас всё сильнее и сильнее, грозясь смести любые препятствия на своем пути. Но только не те, которые воздвигла человеческая психика...

Всё меняется в одночасье, как только я начинаю вводить смоченный в смазке пальцы в соблазнительную задницу Алика. Его томное и прерывистое дыхание сменяется рваным, сиплым хрипением. Тело вмиг покрывается бисеринками пота, сотрясаясь судорогами озноба.

В панике переворачиваю его на спину и заглядываю в полные ужаса глаза. Что случилось? Когда? Из–за чего? Все эти вопросы вихрем проносятся у меня в голове, пока я решаю, что же делать дальше. По всем признакам у парня типичный приступ паники. Я уже с таким сталкивался когда учился в институте.

Алик же, не понимающий, что с ним происходит, мечется по постели, хватаясь руками за горло. Ему кажется, что он задыхается, хотя это не так:

– Аличек, мой хороший, посмотри на меня, – прошу я, вспоминая все приемы отвлечения и переключения внимания, – слушай мой голос, ладно? Всё хорошо, слышишь, хорошо...

– Что со мной, Глеб? – сдавленным шепотом спрашивает напрочь перепуганный парень, – я задыхаюсь… мне страшно…

– Алик, слушай меня. Ты не задыхаешься. Твое дыхание ровное и глубокое. Повторяй за мной, – завладев его вниманием и уже более осмысленным взглядом, начинаю считать, – один, два, три, ну же, маленький, помогай мне, – улыбаюсь, хотя внутри всё сжимается от страха.

– Четыре, пять, шесть... – уже в унисон со мною считает Алик хриплым, свистящим от напряжения голосом, – семь... восемь... девять...

В конечном итоге, счет в совокупности с моим монотонным, успокаивающим голосом начинают делать свое дело. Дыхание Алика выравнивается, дрожь в теле спадает.

– Малыш, обхвати меня руками за шею, – прошу я, заглядывая в такое по-детски доверчивое лицо парня. Он кажется мне сейчас таким юным, совсем ребенком, впервые столкнувшимся с несправедливостью и несовершенством мира, взирая на него широко раскрытыми глазами. В этот момент понимаю, что парнишка доверяет мне на сто процентов. И это меня пугает... Чертовски пугает…

Я не привык и не умею заботиться о ком–то, кроме себя. Я не знаю, как доверять людям, поэтому предпочитаю держать их от себя подальше. Так безопаснее.

Заношу Алика в ванную комнату и опускаю его на дно своей большой ванны–джакузи. Включаю теплую воду и прошу его смотреть на нее, не отрываясь, сосредоточившись на звуке ее течения, параллельно массируя и растирая ему плечи, шею и голову…

С каждой минутой, с каждым новым вздохом тело Алика расслабляется, а дыхание становится ровным и глубоким.

Когда паника полностью отступает, переношу обессиленного парня обратно на кровать, где он тут же забывается спокойным сном, а я лежу рядом и перебираю его густые шелковистые волосы, пытаюсь понять, чем, черт возьми, была вызвана паническая атака, которая оказалась нежданчиком не только для меня, но и для самого Алика.

Глава 5

========= Алик ========

Когда Глеб начинает меня яростно целовать, поначалу я и поверить не могу в реальность происходящего. Но его натиск, сила и сводящая с ума энергетика отправляют все мои сомнения и неуверенность за пределы этой реальности.

Отдаюсь страсти и желанию полностью и без остатка.

Происходящее со мною сейчас заставляет вспомнить давно забытые ощущения. Такие упоительно сладкие, томительные, превращающие кровь в лаву, взрывая все органы чувств феерией, погружая тело в экстаз.

Глеб, не стесняясь, ласкает мое тело смело и дерзко, оставляя следы из засосов и укусов, прокладывая дорожки от шеи к ключицам, от горошин сосков к ушным раковинам. А я стону и выгибаюсь, зарываясь в густые, шелковистые волосы мужчины, неосознанно шепча всякий романтический бред.

Ласки становятся более эротичными. Руки блуждают везде и сразу. Движение длинных пальцев по спине, ягодицам, и вот они уже касаются самого сокровенного...

Чувство тревоги зарождается во мне слабой, еле тлеющей искоркой и с каждой новой лаской разгораясь всё сильнее и стремительнее. Усиленно гоню от себя это странное и непонятное ощущение страха и паники. А оно всё растет и растет во мне, затапливая собою всё мое сознание…

Как только Глеб начинает ласкать пальцами колечко ануса, мне катастрофически перестает хватать воздуха. Изо всех сил пытаюсь взять себя в руки и обуздать панику и страх, которыми разрывает мое сознание на части, но ничего не выходит...

Меня начинает сотрясать озноб, горло сдавливает спазмом, живот скручивает тупой болью, меня всего прошибает холодный пот.

Я не понимаю, что происходит. Такого раньше никогда не было. Никогда прежде я не испытывал такого панического ужаса перед самим фактом проникновения в меня. А сейчас я лежу и понимаю, что просто умру, сойду с ума, если это произойдет, но как назло, не могу ни пошевелиться, ни сказать, ни оттолкнуть. Просто лежу и захлебываюсь своим собственным ужасом и страхом.

Дальнейшие события развиваются, как в тумане. Вижу испуганное, непонимающее лицо Глеба, слышу его спокойный, тихий голос, который гипнотизирует и успокаивает. Затем теплая и расслабляющая вода. Его сильные руки на моем скованном в панцирь теле…

Упускаю момент, когда весь мир для меня гаснет...

Прихожу в себя, настороженно прислушиваясь к окружающей обстановке. Тишина.

Приподнимаюсь в постели, осматриваюсь. Жалюзи на окнах закрыты, создавая тем самым полумрак. Сама спальня большая, аскетично обставленная, что неизменно говорит о характере своего хозяина. Тяжелая массивная мебель, бежево-коричневые тона отделки, полное отсутствие цветов, но присутствие экзотических ваз и кованых элементов декора. Всё это создает ощущение холодной сдержанности и функционала. Под стать самому Глебу.

Встать на ноги получается не с первой попытки. Слабость во всем теле взывает вернуться в горизонтальное положение, а ноющие мышцы, наоборот, требуют разминки и движений.

Ванную комнату нахожу по соседству с просторной гардеробной. Всё та же сдержанность, всё тот же минимализм, с изрядной долей вкуса и дороговизны.

Смотрю в зеркало и присвистываю. Лицо бледное, под глазами темные круги, на голове беспорядок. Беру с полочки, что рядом с умывальником, расческу и пытаюсь привести волосы в порядок. Умываюсь холодной водой. Ну вот, уже лучше.

Не могу не заметить, что на мне надет спортивный костюм. Хм, даже не помню, как меня одевали…

Напоследок справляю нужду и выхожу из комнаты. Иду на звук приглушенных голосов.

Нахожу Глеба в компании взрослого, практически полностью седого, мужчины. Они сидят на диване и о чем–то тихо беседуют. Перед ними, на журнальном столике, два коньячных бокала с янтарной жидкостью на дне.

Первым меня замечает Глеб. Ловлю на себе тревожный взгляд его серебристых глаз, широко улыбаюсь. Приятно, блин…

– Алик, проходи, – приглашает он, приподнимаясь с дивана, – познакомься, это Владислав Илларионович, психиатр, занимающийся исследованиями, природой и лечением фобий и различных вегетативных расстройств.