От удивления и серьезности профессии этого седовласого мужчины, которого представляет Глеб, немного зависаю. Ничего себе. Крутой дядя...

– Владислав Илларионович, позвольте представить, Ваш будущий пациент, Альберт, – закончив свою речь, Глеб снова садится и берет свой бокал в руки, круговыми движениями разбалтывая и согревая жидкость.

– Что ж, приятно познакомиться, молодой человек, – улыбается Владислав, протягивая мне руку.

– Да. Здравствуйте. И мне приятно, – выхожу из ступора я, неуверенно пожимая протянутую ладонь.

– Я Вас оставлю, – тихо говорит Глеб и уходит в сторону своего кабинета.

– Итак, – поставленным голосом начинает мужчина, жестом приглашая меня сесть рядом с собою, – Глеб рассказал мне, что у Вас был приступ «панической атаки»...

– Какой атаки? – бесцеремонно перебиваю я, действительно не понимая о чем идёт речь.

– Что Вы помните из случившегося? – не обращая внимания на мой вопрос, спрашивает врач.

– Я помню сильный страх, панику, озноб, боль в животе и холодный пот, – перечисляю я, усиленно пряча пылающее лицо от проницательных глаз Владислава Илларионовича. Ведь и ежу понятно, что он знает, ЧЕМ мы с Глебом занимались, перед тем, как у меня случился этот приступ.

– О, не стоит так смущаться, молодой человек. Я прекрасно осведомлен об ориентации дорогого Глеба Марковича, и конечно же, я знаю, что между вами произошло в момент самого расстройства. Но я здесь не для того, чтобы осуждать Вас или его. Меня пригласили разобраться в сути проблемы и помочь Вам максимально быстро избавиться от неприятного недуга.

– Эти атаки, как Вы их назвали, они опасны для жизни? – слова этого странного, я бы даже сказал, флегматичного мужчины, немного шокируют меня. Особенно та их часть, в которой говорится про ориентацию Глеба.

– Нет, умереть Вы не можете, – авторитетно заявляет врач, отпивая небольшой глоток коньяка из пузатого бокала, – дело в том, что физически Вам ничего не угрожает. Удушье, страх, паника — всё это в вашей голове, – Владислав замолкает, что–то обдумывая, – Альберт...

– Можно просто Алик, – поправляю я, но тут же смущаюсь и извиняюсь, – простите.

– Алик, – тон становиться более профессиональным и деловым, – давайте построим нашу беседу таким образом. Я рассказываю Вам максимально доступным языком, что с Вами было, задаю интересующие меня вопросы, а уже потом Вы зададите мне свои, если что–то будет непонятно. Согласны?

– Да, конечно, – вот интересно, у Глеба все знакомые такие властные личности? От этого Влада у меня мурашки бегут по коже, а от его темно–зеленых глаз вообще хочется спрятаться.

– Прекрасно, – сдержанно улыбается мне эскулап и продолжает, – судя по рассказу Глеба и Вашей реакции, делаю вывод, что приступ случился с Вами впервые. Для начала разберем, что такое «паническая атака»...

Последующие сорок минут он рассказывает, задает вопросы и выявляет шкалу тяжести моего расстройства. За это время я узнаю об этом недуге всё. Ну, или почти всё. Для того, чтобы выявить причину появления болезни, я вынужден был рассказать о тяжелом расставании с Олегом и о том, как попал в больницу с диагнозом «нервного истощения» и «малой депрессии». А также о том страшном дне, ставшим для меня и моих чувств роковым.

Чтобы раскрутить меня на столь откровенный разговор, Владиславу Илларионовичу пришлось изрядно потрудиться. И только заверив, что он повязан кодексом о неразглашении врачебной тайны, развязыли мне язык.

В общем, спустя час Владислав вынес вердикт, определив мое расстройство как не тяжелое, лечащееся за несколько сеансов терапии.

– Вот, возьми, – протягивает мне свою визитку мужчина в то время, пока мы стоим и курим на балконе, – на обороте есть мой мобильный, но по нему звонишь только в крайнем случае. Понятно? – спрашивает Владислав, незаметно для меня перешедший на «ты».

– Да, конечно, – бойко откликаюсь я, кивнув для большей убедительности.

– Завтра жду тебя на второй сеанс. Да, именно на второй, сегодняшний тоже считается. В общем так, будешь хорошим мальчиком, управимся быстро. И еще, – лицо мужчины становится серьезным, призывая к вниманию, – раз уж приступы у тебя непосредственно связаны с половым актом, – от этих слов краснею, бледнею, но виду не подаю, – то мы не будем его исключать. Наоборот, совместим приятное с полезным! – всё, я в ауте! Сказать, что мне стремно, всё равно, что промолчать. Одно дело говорить о сексе и любовниках с таким же геем, как и ты сам, а другое дело со взрослым мужчиной, и не просто мужчиной, а психиатром. Да, я его пациент по всем статьям. Вот только от своей гейской натуры как–то не спешу избавляться. Мне и так живется неплохо.

– Так, всё, пошли, мне еще с Глебом переговорить нужно, а я уже опаздываю на встречу, – говорит эскулап и уходит с балкона. Плетусь за ним.

Пока Владислав и Глеб разговаривают, гоняю чаи на кухне. У меня есть над чем подумать...

========= Глеб ========

Когда в кабинет заходит Влад, я сижу за компом и сосредоточенно читаю договор поставки строительных материалов.

– Ну что, «док», всё плохо или жить будет? – спрашиваю я, потягиваясь всем телом.

– Да будет, конечно, – усмехается мужчина, с удобством располагаясь в кресле напротив.

– Что с ним? – спрашиваю в лоб.

– Да, собственно, ничего серьезного, – разводит руками он, – как ты правильно определил, это был приступ паники, вызванный страхом полового акта.

– Не понимаю, – искренне удивляюсь, сажусь прямо и спрашиваю, – он что, жертва насилия, что ли?

– Все намного прозаичней, друг мой, – с пафосом отвечает Влад, – расстройство вызвано эмоциональным потрясением, произошедшим более полутора лет назад, каким, сказать не могу, уж извини. Добавлю лишь, что всё легко поправимо. Несколько сеансов терапии, и он будет как новенький, а с твоей помощью, так и того раньше, – тепло улыбается мужчина.

– Что ж, это хорошо, – задумчиво говорю я, – а от меня-то что нужно?

– Да ничего сложного, тебе понравится, – загадочно улыбается Владислав, – начну пока с обычной терапии, потом посмотрю, как парнишка отреагирует на гипноз, ну а дальше и тебя подключу, вот только, – «док» делает паузу, внимательно на меня поглядывая, – ты уверен, что готов взять на себя такую ответственность?

Слова Влада заставляют задуматься. Нет, быть кому–то нянькой я не готов, но и пасовать перед трудностями не в моём стиле. Желание обладать Аликом как было, так и осталось, и случившееся ничуть его не ослабило. Да и вообще, тянет меня к нему, как магнитом.

– Да, я готов, – мой твердый ответ и прямой взгляд в глаза служат ярким тому подтверждением.

– Отлично, тогда я спокоен, – кивает «док» и встает, – всё, мне пора, я и так уже опаздываю.

Провожаю Влада и иду искать потерявшегося парня в недрах моей немаленькой квартиры. Нахожу его, как уже повелось, на кухне. Он сидит за столом, обхватив руками большую керамическую кружку, и о чем–то усиленно думает.

Об активном мыслительном процессе говорит его взгляд, направленный вглубь себя и глубокая складка между бровями.

– Алик, о чем ты думаешь? – от неожиданности парень вздрагивает всем телом и смотрит на меня своими невероятно синими глазами, – прости, не хотел тебя напугать.

– Зачем тебе все это нужно, Глеб? – проигнорировав мой вопрос, идет в наступление Алик.

– Всё просто, я тебя хочу! – пожимаю плечами и подхожу ближе к объекту своей симпатии, но не дохожу, замираю. По лицу парня пробегает судорога разочарования и обиды. Хм, странная реакция на мои слова. Я далеко не каждому даю ключи от своей собственной спальни, так что можно сказать, это привилегия.

– Для тебя это просто секс, да? – с грусть в голосе спрашивает он.

– Алик, послушай, – присаживаюсь перед ним на корточки и заглядываю в глаза, – я сложный человек и я непросто впускаю людей в свою жизнь, непросто с ними схожусь и уж тем более непросто подпускаю к себе. В моем доме редко бывают посторонние люди, – внимательно слежу за тем, как мои слова проникают в подсознание парня, приживаются там и пускают корни. Да, я малодушная сволочь, которая сама никому не доверяет, но обожает, когда доверяют ей, – и то, что ты здесь — для меня уже показатель. Ведь согласись, я же мог отвести тебя в гостиницу, или же разбудить и вытрясти из тебя твой адрес, на худой конец запереть в машине на какой–нибудь парковке, но я же этого не сделал?