Я содрогнулся. Не представляет ли он себе заголовки? «САРДЖЕНТ РАСКРЫВАЕТ…»

— Это… это безумие! — неожиданно воскликнул Мэтт. — Зачем Клариссе… — Он метнул на Джинни злобный взгляд.

Сарджент выглядел обиженным изменой союзника.

— Я ничего не говорил, мистер Куэйл, — запротестовал он, открыв глаза. — Будь я проклят, если знаю, что думать.

— Да-да, конечно. Я… э-э… я знаю, что вы исполняете свой долг. — Мэтт кисло улыбнулся. — Но Кларисса!.. В конце концов, она могла не выпить бромид.

— Зачем растворять бромид, если вы не собираетесь его пить? — вполне резонно возразил окружной детектив.

— Вас всех, похоже, очень удивляет, что Кларисса не отравилась, — вмешался я. — Почему бы не спросить ее?

— Очень хорошее предложение, мистер Марл. Но всему свое время. Есть еще кое-что… — Сарджент нахмурился. — Совсем забыл. Мисс Куэйл, вы сказали, что прошлой ночью дважды спускались из своей комнаты. Когда был второй раз?

Во время возбуждения, сопровождавшего последнюю сенсацию, они напрочь забыли о Джинни, которая подняла голову и несколько озадаченно посмотрела на Сарджента.

— О!.. Это было позже — около часу ночи… — Джинни заколебалась. — Я побаивалась спускаться, так как выключила свет в коридоре второго этажа, уходя от Клариссы, и там было темно.

— Почему же вы спустились?

— На третьем этаже нет ванной.

Сарджент выглядел слегка смущенным.

— Ванная между комнатами миссис Туиллс и доктора — единственная в доме?

— Разумеется, нет. Другая ванная в заднем конце коридора, а третья между комнатами папы и мамы.

— Сиделка слышала или видела вас тогда?

— Не знаю. Вероятно. — Она пожала плечами. — В коридоре скрипят все половицы. Я наделала много шума.

Должно быть, этот скрип я и слышал прошлой ночью — вероятно, около часу, — когда испугался, что по дому бродит отравитель.

— Понятно. Тогда доктор Туиллс уже поднялся к себе?

— Думаю, что да. Во всяком случае, сквозь щель под его дверью просачивался свет, а раньше там было темно. — Она снова заколебалась. — И я слышала, как кто-то негромко разговаривает в комнате. Я так нервничала, что хотела войти и немного поболтать с Уолтером, но потом решила этого не делать.

— Кто-то разговаривает! — повторил Сарджент, энергично потирая подбородок. — Хм! Это может оказаться очень важным, мисс Куэйл. Кто это был?

— Не знаю. Вероятно, сам Уолтер. Это было всего лишь бормотание — я не разобрала слов.

Она собиралась продолжить, когда снова ворвался доктор Рид. Он окинул нас резким взглядом, дергая головой:

— Судья проснулся. Он скверно себя чувствует, но вскоре заговорит. Этот парень, Туиллс, знал свое дело. Просто стыд, что с ним такое случилось! Вирджиния, что, если ты сбегаешь на кухню и приготовишь что-нибудь отцу? Куриный бульон, если он у вас есть, но только с водой, а не с молоком, и некрепкий чай. Пошевеливайся!

Сардженту явно не терпелось поделиться новостями, но он ходил взад-вперед, хмуря брови, пока Джинни не ушла.

Тогда он приступил к рассказу со скромным видом человека, намеренно преуменьшающего свои великие открытия. Рид выругался сквозь зубы.

— Мне это не нравится, — проворчал он. — Где сейчас миссис Туиллс?

— В постели, в комнате Джинни, — ответил Мэтт. — Она сказала, что не хочет оставаться одна. С ней Мэри.

— Давайте поднимемся и повидаем ее… Нет, молодой человек! — остановил врач Мэтта. — Вы останетесь здесь. — Он посмотрел на меня: — Может, вы хотите пойти с нами, мистер… Марл? Поможете нам. Мы ведь знаем кое-что о ваших подвигах. Пошли, Джо?

Мэтт был в ярости, но ничего не сказал. Мы втроем вышли в холл, где свет едва проникал сквозь красно-белые стеклянные панели входной двери. Рид тщательно закрыл дверь в библиотеку.

— Ну, выкладывайте! — обратился он ко мне. — Кто все это сделал? У вас есть какая-нибудь идея?

Я покачал головой.

— Но первоначальная идея мистера Сарджента выглядит правильной. Должно быть, яд добавили в бутылку с бромидом в самом начале вечера, а не после того, как члены семьи отправились спать. Если бы Кларисса легла, как только поднялась в комнату, кто-то мог пробраться в ванную и проделать работу незаметно. Но, по словам Джинни, она легла не сразу и не могла не услышать…

— Но она растворяла бромид! — перебил Сарджент. — Вот что я не могу понять.

— Ну, нам придется спросить ее, — раздраженно отозвался доктор. — Что больше всего поражает в этом деле? Я скажу вам. Небрежность в действиях убийцы. Он входит — не важно когда — и отравляет бромид в ванной, которой пользуются и мистер, и миссис Туиллс. Откуда ему было известно, что Туиллс собирался принять бромид? Это входило в его привычки? Или же убийца добавил яд на всякий случай — надеясь, что Туиллс его выпьет? Что за чертовщина! Выглядит так, словно этот тип покушается на всех в доме и ему все равно, кто выпьет яд. Или…

Он сделал паузу.

— Произошедшее более походит на самоубийство. Пожалуй, это единственно возможное объяснение. Миссис Туиллс выпивает бромид — во всяком случае, растворяет его, — и с ней все в порядке. Ее муж выпивает лекарство из той же бутылки и умирает. Что вы на это скажете, Джо?

Я с удивлением смотрел на маленького доктора. Его глаза терьера нервно шарили по лицу окружного детектива. Очевидно, краткий разговор с судьей заставил его переменить отношение к делу, если не мнение о нем. Полчаса назад Сарджент, по всей вероятности, согласился бы с ним. Но сейчас он, казалось, осознал свое официальное положение, нахмурился и выпрямился с напыщенным видом:

— Посмотрим. Давайте побеседуем с миссис Туиллс.

Рид задумчиво посмотрел на него…

В соответствии с причудливой архитектурой дома на третий этаж можно было подняться только по узенькой лестнице между комнатами Клариссы и Мэтта. На третьем этаже находилось несколько комнат, включая комнату Джинни в нижней части одной из башен (с правой стороны, если стоять лицом к дому) и комнату Мэри в другой башне. Ряд окон в передней стене выходил на резной балкон — благодаря цветным стеклам свет, падающий в верхний коридор, образовывал замысловатые узоры. Везде пахло пылью, старым деревом и краской. В стены были вмонтированы консоли с газовыми рожками, а под ногами поскрипывали соломенные циновки. Из-под дверей дули холодные сквозняки, а из темноты доносилось шуршание бумаги, типичное для заброшенных чердачных помещений. Снова пошел снег. С минуту мы стояли, осматриваясь, в колеблющихся бликах цветного стекла, потом Рид постучал в дверь комнаты Джинни.

Башенная комната была восьмиугольной, с узкими окнами во всех стенах, кроме той, где находилась дверь. Под окнами стояли невысокие книжные шкафы, выкрашенные в белый цвет; на голубых стенах висела пара неплохих гравюр; на плетеных креслах ситцевые подушки. Газовый свет резко контрастировал с падающим снегом. Мэри Куэйл съежилась перед низкой каминной решеткой. Кларисса, лежавшая на кровати, уставилась на нас. Свет падал на ее напряженное лицо. Даже сейчас она не забыла надеть черный пеньюар. Но ее глаза покраснели и опухли. Внезапно она вздрогнула, ее красивые темно-голубые глаза заморгали, и пара слезинок потекла по пухлым щекам.

Не слышалось ни звука, кроме шипения газа. Сарджент смущенно переминался с ноги на ногу.

— Я не нуждаюсь в вас, доктор Рид! — заговорила Кларисса. — Со мной все в порядке.

Врач излучал бодрость и сочувствие. Подойдя к кровати, он взял Клариссу за руку и дружелюбно усмехнулся:

— Ха! Чувствуешь себя лучше? Отлично! Выше голову, не то я дам тебе касторку, как прежде. Ты достаточно окрепла, чтобы поговорить? Разумеется. Слабость — чепуха и вздор!

Доктор бросил взгляд на Мэри, которую передернуло.

— Хочу познакомить тебя с мистером Сарджентом. Он окружной детектив и…

Простыни сотрясла судорога. Кларисса всплеснула руками:

— Какой ужас, доктор! Я не хочу видеть никакого детектива… Пожалуйста, уйдите!

— Чушь! — добродушно отозвался доктор, который сказал бы то же самое даже умирающему. Он снова похлопал ее по руке. — Это пойдет тебе на пользу, дорогая. Проветрит мозги.