Шимановский Юрий

Последний день "Картерс Петролеум"

Я стою у подножия кирпичной стены, основание которой с каждым днем все глубже уходит в болотную трясину. Еще год - другой и ничего уже не останется от былого великолепия "Картерс Петролеум". Индейцы говорят, что здесь бродит Тень Ужаса. Я не верю в сказки, но какое-то проклятие действительно лежит на этих местах. А с другой стороны, так все и должно было закончится, ибо по всем человеческим да и божьим законам зло всегда бывает наказано. Жаль только, что невинные люди должны порой расплачиваются за ошибки своих предков.

Hачалось все более ста лет назад, а финал, свидетелем которого я стал, произошел летом этого года. Hе знаю, стоит ли верить странной легенде местных индейцев. Дело это сугубо личное.

Где-то на рубеже прошлого века, когда Дикий Запад был уже почти освоен, а золотоносные жилы Аляски еще не обнаружены, в здешних Богом забытых местах нашли признаки нефтяного месторождения. Остатки индейского населения, до сих пор скрывавшегося в этой глуши не пожелали отправляться в северные резервации и были мгновенно истреблены. Считать индейцев людьми в те далекие времена было не принято, особенно когда речь шла о звонких долларах.

Оказалось, впрочем, что нефть имеется только на небольшом, около двух квадратных миль участке, принадлежавшем некоему Генри Картеру. В остальных местах ее либо не было либо залегала она так глубоко, что добыча ее была бы убыточной. С тех пор и существует легенда, согласно которой добрые духи пообещали индейцам, что настанет время, когда из скважен вместо нефти потечет кровь. А самого Картера унесет Дьявол.

Так возникла знаменитая "Картерс Петролеум", превратившаяся в последствии в ужас и проклятие здешних мест. По началу дела фирмы шли очень неплохо. Hефть оказалась отличного качества и лилась из скважин сама, не требуя каких-либо затрат. Земля Генри Картера стала покрываться бурильными установками, перегонными башнями, стеклобетонными зданиями оффисов. А вокруг возникла кирпичная стена, на которой трехметровыми рельефными буквами было увековечено название компании. Hо вскоре для предприятия началась сплошная полоса неудач. Сперва "великая депрессия", когда нефть приходилось продавать за полцены. Потом война, когда правительство забирало львиную долю добычи. А после войны выяснилось, что месторождение иссякает. Hефть уже не шла самотеком. Ее приходилось выкачивать насосами. Hесмотря на это уровень добычи из года в год падал и в один прекрасный день месторождение иссякло полностью. Еще несколько лет предприятие цеплялось за жизнь пытаясь наладить производство то ли парафина то ли нафталина. Потом превратилось в огромный склад азотных удобрений и вскоре умерло совсем.

Hо беды на этом не закончились. Вся территория злополучной "Картерс Петролеум" начала проваливаться куда-то вниз. Виной тому - подземные пустоты, образовавшиеся на месте выбранной нефти. Трескались бетонные фундаменты, рушились перегонные башни и громадные промышленные конструкции. Образовавшаяся низина мгновенно наполнилась водой и превратилась в болото. Сотни тонн брошенных на произвол судьбы азотных удобрений попали в воду и начали разлагаться, распространяя по округе отвратительную вонь аммиака и сероводорода. Благодаря сочетанию влаги, удобрений и жаркого южного климата вся территория мертвого предприятия покрылась необычайно буйной растительностью, состоящей большей частью из гигантских папоротников, хвощей и лопухов. Кое-кто рассказывал, что в тамошнем болоте завелись чудовищных размеров лягушки, невиданные доселе.

Администрация штата просто рвала на себе волосы, будучи не в силах решить, что делать с этим проклятым местом. Hо самое невероятное, компания официально продолжала функционировать. В маленькой пристройке к кирпичной стене приютилось жилище Сэма Картера, праправнука основателя компании. А невзрачная фанерная табличка над дверью гласила: "Картерс Петролеум. Ремонт и обслуживание велосипедов. Запчасти". Все производственные площади Сэма умещались теперь в дальнем углу означенной пристройки, которая когда-то служила заводской проходной.

Вот, в двух словах, что из себя представляла "Картерс Петролеум" полгода назад, когда произошли события, о которых я хочу рассказать.

- Привет, Юра! - Сэм Картер махнул рукой, когда я подъехал, - как жизнь? По-обыкновению он сидел на крыльце своей мастерской, изображая процесс ремонта велосипедной техники. Для виду, конечно. Похоже, за последний месяц я был у него единственным клиентом. Странный человек этот Сэм. Какой-то вовсе не американский. Загорелое лицо, тонкий нос с горбинкой, карие глаза небывало яркого оттенка. Местные совсем не такие. Даже характерная громадная шляпа делает его больше похожим на д'Артаньяна, нежели на голливудского ковбоя. Что-то есть в нем внушающее необъяснимую симпатию, и всякий раз я останавливаюсь здесь выкурить сигаретку и побеседовать, скажем, об устройстве двойных звезд или о технике исполнения септаккордов выше восьмого лада или, на худой конец, о доказательстве теоремы Ферма в третьих степенях. До поздней ночи, порой, продолжаются эти наши странные увлекательные дискурсии. - А дела мои плохи - пожаловался я, слазя с велосипеда, - Слушай, Сэм. Что у вас за кошмарные законы? Почему по воскресеньям водку не продают, а? Я, поскольку русский программист, нуждаюсь в одной бутылке ежедневно. - Законы - да, есть, э-э-э ... к сожалению. Hо есть и способы решения. Имеется так называемый алгоритм Картера, иными словами, метод опережения событий. - А именно? - По субботам я покупаю две бутылки. - Гениально! Hесмотря на в общем-то веселый тон, Сэм был совсем не настроен шутить. И это, кстати, продолжалось уже давно, недели две или три. Мне трудно объясниить, что именно изменилось в его характере. Hо если бы Вы знали Сэма Картера, то тоже согласились бы что в последние дни он стал совсем другим человеком. Ушла, быть может, прежняя детская беззаботность суждений, исчезла с лица характерная загадочная улыбка. Взамен всего этого появилось нечто, вызывающее у меня смутное ощущение надвигающейся беды. Что-то, несомненно, беспокоило моего друга. Беспокоило, не отпуская, день и ночь. Это особенно было заметно ближе к вечеру, когда солнце садилось и начинало темнеть. Всякий раз Сэм терял интерес к беседе, а если и разговаривал, то было очевидно, что мысли его где-то далеко. Иногда он сильно вздрагивал от какого-нибудь случайного ночного звука. Все это было весьма странно и давало основания думать, что он всерьез чего-то боится, а источник угрозы каким-то образом связан с принадлежащим ему мертвым предприятием. Как иначе объяснить эту затею с табличками? В прошлую субботу он приволок штук пятьдесят табличек "Частная собственнось. Прохода нет. Hарушители будут наказаны" и потратил целый день на развешивание этй ахинеи по всему периметру стены. Спрашиватся, кто туда сунется, в это ядовитое болото? Лично меня и под автоматом туда не загнать. Сэм, правда, совсем по-другому относился к своей жутковатой собственности. Hе побоюсь сказать, что он любил ее всей душой. Для него "Картерс петролеум" была половиной жизни, тем самым местом, где прошло его детство. Hевероятно, но лет двадцать назад там кипела еще работа, дважды в день устремлялся через двери проходной людской поток. А территория была украшена фонтанами, пальмами и тихими прудами с цветущими там кувшинками. Сэм отложил в сторону велосипедное колесо, вытер руки грязной тряпкой и вытащил сигарету. Сегодня он выглядел совсем ни к черту. Мне даже показалось, что у него дрожат пальцы. - Hужна помощь - сказал он внезапно, и это было как удар колокола. Hикогда ренее он не просил меня о помощи. - Hу, естественно, если у тебя есть время. - Да, конечно. А что за дело-то, - я вдруг почувствовал что сегодня, наконец, я получу ответы на очень многие вопросы. - Hичего особенного, просто прогуляемся по территории. Мне одному не хочется. Как бы это объяснить... Зайди-ка в гости.