Мириам подошла к столу и встала возле Арго. Тот тасовал карты, и даже не поднял головы.

– Извини. – Сказала она. – Я совсем не хотела на тебя кричать. Просто, из-за Джино и…

– Ты пахнешь кровью. – Арго уронил карты на стол. – Теперь уже вы обе…

– Я не слышу. – Сказал Рок и принюхался.

– Сходи к Марте, спроси у нее пару стаканов. И вы, парни, возьмите по паре пива, за мой счет.

Наемники встали. Рок хотел было возразить, но сразу передумал, и тоже вскочил. Мириам села на освободившееся место, и только тогда поняла, что игольник, о котором она забыла, все еще болтается у нее на спине. Би опустилась напротив, тяжело уронив на стол руки в перчатках.

– Сколько? – Спросил Арго, и Мириам не сразу поняла, что он обращается именно к ней.

– Утром двоих, и потом еще четверых.

– Из этого? – Гладиатор кивнул на игольник, который она положила на стол рядом с собой.

– Да.

– Выпей. – Арго пододвинул ей единственный стакан, стоящий на столе. – Поможет… по первому разу.

– Что это?

– Виски.

Би подняла руку к лицу.

– Действительно. – Сказала она. – Пахнет кровью.

– Ничего такого, что не смыть водой…

– Нет, не хочу больше в ванну… хватит.

Мириам подняла стакан, и залпом выпила – там было немного, на самом донышке. Виски не обжег – ни вкуса, ни запаха, словно она пила воду.

– Я в норме. – Сказала она. – Меня даже не стошнило.

– Да. – Ответила Би. – К этому можно привыкнуть.

Рок зазвенел стаканами, расставляя их на столе.

– А где Таня? – Неожиданно спросил он. – А то она давно ушла уже…

– Она с подругой. – Ответила Мириам. – Скоро должны вернуться.

– С какой подругой? – Удивился Рок.

– Ты ее не знаешь. – Ответил Арго. – Спасибо за стаканы, пойди Марте помоги, обед скоро.

К удивлению Мириам, Рок опять подчинился без единого слова. Арго плеснул виски в стаканы – Мириам, себе…

– Ты? – Спросил он у Би.

– Не знаю.

– Значит, будешь. – Арго наполнил ее стакан на четверть, и поставил бутылку. – Ну что, тогда давайте – за то, чтобы ты, а не тебя…

Мириам снова выпила залпом, на этот раз почувствовав тепло, растекшееся по горлу. Би к своему стакану не притронулась.

– Это тост гладиаторов. – Сказал Арго. – В профессиональной лиге убивают редко, случайно разве, но до этого я дрался среди рабов. В твоем возрасте я уже убил столько, что не мог сосчитать… не умел. Как и читать, потом научился…

– У тебя не было выбора. – Сказала Би. – А у нее… она была со мной. Я отвечаю за все, что сделала она. Что ей пришлось сделать. Я здесь чудовище, только я…

– Это так грустят праймы? – спросил Арго. – Сюда бы с пяток таких чудовищ, как ты, тогда те сотни других чудовищ, что идут сюда, точно хвосты бы поджали…

– Тысячи, Арго. – Би выпила виски, и закашлялась. – Прости, Мириам…

– За что?

– Тысячи? – Арго снова наполнил стаканы. – Да так даже интереснее…

– Ты собираешься остаться?

– Думала, я такое пропущу?

– Я не верю, что мы сможем удержать город.

– А я не боюсь. Никогда не дрался в настоящей войне. – Арго опрокинул свой стакан, словно наперсток. – Мириам сказала правду – никогда никого не защитил. Обидная правда. Победа, свобода, деньги – да кому это все на самом деле надо…

– А так грустят гладиаторы? – Спросила Би, и тоже выпила. – Никогда не видела…

– Как я пьяных праймов.

– Я не пьяная. – Би посмотрела на стакан, который снова наполнил Арго. – В отличии от тебя…

– Я трезвею быстрее, чем пью, я уже говорил. В Атланте делают такие операции, вшивают что-то в требуху, чтобы не чувствовать боли. Говорят, что я из-за этих усилителей с пол оборота завожусь… а может так всегда было. Но попутно эти штуки протрезвляют…

– Я знаю, что такое генераторы адреналина, Арго. Ни один нормальный человек не позволил бы сделать с собой такое.

– Нормальные чемпионами не становятся!

– Да, и праймами, если уж на то пошло…

– За ненормальных?

– За ненормальных!

Мириам откинулась на спинку стула. По телу разливалось приятное тепло, немного хотелось спать, и, почему-то, плакать.

– Давайте помянем Джино. – Сказала она, и почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. – Он меня спас, перед тем как…

– Давай. – Сказал Арго, и поднял свой стакан. – За мертвых друзей!

– За мертвых друзей!

– За мертвых… – Би выпила залпом. – Которые защитили живых.

Мириам спрятала лицо в ладонях – слезы продолжали литься, непонятно почему, все сильнее и сильнее…

– Эй, ты чего? – Тихо спросил Арго.

– Это хорошо. – сказала Би. – Пусть выплачется, ей незачем носить это в себе, женщины должны уметь плакать.

– Что-то я не видел, как ты плачешь…

– Что-то от твоего виски меня клонит в сон.

– Да мы же еще даже и не начали…

– Мы же спасли этих девушек, правда, Би? – Спросила Мириам, все еще плача. – Тину, и эту, вторую – мы же помогли им?

– Да. – Би прижала руку ко лбу, и прикрыла глаза.

– Значит, то, что я сделала, тоже было не зря. Мы их защитили, пусть даже… даже…

– Эй, с тобой все нормально? – Прервал ее Арго, обращаясь к Би, которая сидела очень прямо, с закрытыми глазами. – Я ничего в виски не подмешивал…

Би уронила руку на стол, дотронувшись до пальцев Мириам.

– Почему ты опять плачешь? – спросила она, и то, как прозвучали эти слова, заставило мгновенно высохнуть слезы Мириам. Тот же голос, но совершенно чужие интонации.

– Уже не плачу. – Ответила Мириам, с ужасом наблюдая за лицом Би – оно разглаживалось, лицевые мышцы напрягались иначе, как если бы другой человек примерял его, словно маску.

– Хорошо. – Сказала незнакомка с лицом, принадлежащим Би, и улыбнулась. Увидев ее улыбку, Мириам едва подавила в себе желание вскочить из-за стола.

– Би? – Спросила она. – Ты… с тобой…

– Ребекки здесь нет. – Ответила незнакомка, и подняла перед собой стакан с виски, взглянув на нее сквозь мутную жидкость и зеленоватое стекло. – Есть только Вероника.

Глава III.

Интермедия III.

Доктор остановился на лестничной площадке, чтобы перевести дыхание.

Пыль и мелкий мусор покрывали остатки аккуратного кафеля, которым неизвестные строители когда-то выложили пол. Наверняка не рассчитывая, что дом, который они строят, переживет город и их самих.

Стены толщиной в три кирпича, бетонные столбы в основании, светлая облицовка, которую легко содержать в чистоте – доктор помнил, как выбирал это здание под госпиталь, спорил и убеждал.

Но реактивным снарядам все равно.

Доктор оперся здоровой рукой о стену, но тут же оттолкнулся, и выругался – грубо, по-армейски. Ему еще не было и пятидесяти лет, контузия и трещина в плечевой кости не повод, чтобы терять время. Особенно если внизу ждет десяток операций для тех, кому сегодня не так повезло.

Он продолжил путь наверх, по лестнице, усыпанной обломками покрупнее. Проход не расчищали. Дверь на третьем этаже, криво повисшая на остатках петель, поскрипывала.

Зал за дверью почти не использовался последние два года – хватало и пары этажей. Последний мор, унесший жизни почти десяти тысяч человек, не спешил повторяться. Здесь оставались только ненужные койки, и отдельные палаты, для особых случаев.

Мусора стало больше, часть потолка обвалилась, доктор с некоторым трудом перебрался через очередную груду битого кирпича и осколков плитки. Несмотря на контузию, он помнил, как шериф тащил его по этим обломкам, не особо церемонясь, грязно ругаясь от страха, и поминутно спрашивая, жив ли… А следом прыгала по камням девочка, пришедшая с праймом – огромные глаза, и тонкие загорелые пальцы, вцепившиеся в игольник.

Доктор перебрался через последний завал. Стена у края разлома рухнула, став в два раза короче, неровной ступенью лестницы, ведущей на крышу. За ней, на краю, обрывающемся во двор, сидел человек – беспечно, наклонившись вперед, и рассматривая город, ярко освещенный солнцем. Глядя на него, доктор снова вспомнил эту девочку, имя которой уже успел забыть. Она сидела точно так же – снайпер, сделавший удачный выстрел, или только готовящийся…