– Главное, чтобы девушки любили…

– А то. Одного не могу понять – если он вниз так хотел, что же он в десант не пошел, а?

– Может, не хотел убивать?

– Кого?

– На твоем «Серафе» кровь, ты знаешь?

– Плохо почистили?

– Чья?

– Мало ли, было несколько моментов. Хорошо, что мы этим обезьянам настоящего оружия не даем.

– Проблема в том, что это не обезьяны, а люди.

– Люди? Хорошо ты не видел, что там эти «люди» друг с другом вытворяют.

– А что мы делаем с ними? Об этом ты задумывался? – Клод в упор посмотрел на Альмейде, но тот не поднял глаз, по-прежнему буравя взглядом пол. – Хотя зачем тебе… Думаю, Джино пошел вниз, чтобы помочь им.

– Мы им помогаем…

– Не так, как мы! Пошел, чтобы рассказать, или научить… только поторопился. Если бы замедлители радиационного поражения не сработали, он бы умер в первые шесть дней. А так протянул почти два месяца… триумф биохимии.

– Пойду я. – Мрачно сказал Альмейде. – А то тебя можно и до карцера дослушаться.

– А ты знаешь, что там, внизу, слова «брат», «отец», «мать» все еще что-то значат? Больше, чем просто отметки в документах или фамилии, данные при выходе из родильного бокса?

– Уже и так болтают, что ты слегка не в себе, с тех пор, как перебрался к нам, на низкую орбиту. Ты бы не перегибал палку.

– Думаешь, за разговор со мной тебя могут арестовать? – Клод улыбнулся. – Наверное, мне стоит чаще бывать здесь, в ангарах, и больше слушать.

– Вот-вот. – Десантник встал. – Приходи, сегодня в блоке «Д» вечеринка будет, курсантки со старших курсов. Загляни, чтобы не думали, что ты приведение из вакуума.

– Приду. Слушай, давно хотел спросить…

– Давай.

– Вы же довольно долго были внизу, не меньше недели каждый?

– Так и есть.

– И ты не раз бывал на поверхности, там, в районе старой Атланты.

– Не в ней самой, а рядом, ты знаешь…

– Да, объект четыре. Там, на поверхности, у тебя никогда не возникало ощущения, что с тобой хотят заговорить, и не могут?

– В смысле, радио? Так мы и говорили…

– Нет, такого ощущения, вроде.... – Предсказатель щелкнул пальцами, пытаясь подобрать слова. – Как если бы кто-то кричал тебе, находясь за стеклом? И ты знал, что тебе кричат, но звуков не слышал?

Десантник настороженно глянул на него и покачал головой.

– Бред. И я тебе так скажу – если бы кто из ребят такое почувствовал, да еще и признался в этом – заработал бы красную отметку в деле до конца жизни. Так что не задавай таких вопросов. Приходи на вечеринку, переключишься, я же знаю, у вас там, в паутине, напряжение не меньше нашего…

– Да. – Легко согласился Клод. – Тогда до вечера.

– А ты?

– Еще тут посижу, мне подумать нужно.

Шаги десантника быстро затихли, утонув в мягком пластике и потерявшись в перекличке техников, занимающих места у диагностических мониторов. Перерыв в работе заканчивался, и краны, удерживающие штурмовые доспехи, пришли в движение, перемещая их в консервационные боксы.

Клод замер, вслушиваясь в лязг механизмов и шипение гидравлики, боясь спугнуть нечто, медленно складывающееся на границе его сознания.

Пророчество.

Смерть Джино и разговор с его братом привели маркеры в движение. Не только видимые на поверхности, но и другие, которые Клод недавно научился различать вокруг, на орбите. События внизу отражали события наверху, сплетаясь в вертикальную сеть последствий, размеры которой даже Предсказатель боялся себе представить.

Но пророчество рождалось само по себе, и сделать с этим он уже ничего не мог.

– Не чувствуешь? – Беззвучно прошептал Клод, прежде, чем видение будущего вспыхнуло в его сознании, подобно термоядерной бомбе. – А почему же тогда чувствую я?

I.

Черные листья медленно распускались в горячей воде.

Мириам обхватила прозрачный стакан ладонями, осторожно, чтобы не обжечься. Такой чай она видела впервые. Тот, что продавали на фермы, измельчался мелко, почти в труху, и обладал терпким, горьким вкусом. Она знала, что его привозят с юга, из-за края пустыни, где он растет в изобилии.

Откуда мог взяться другой чай, с большими, черными листьями и резким запахом, она не знала.

Наверное, об этом можно было спросить у Би, или Арго. Гладиатор отказался от чая, предложенного шерифом, и рассматривал карту города, висящую на стене. В его присутствии кабинет шерифа казался куда меньше, чем на самом деле. С наступлением темноты зажглась всего пара ламп, и большая часть зала – оружейные шкафы, большой стол, стулья за ним – терялись в темноте и выступали смутными очертаниями.

– …вот такой расклад. – Сказал Ланье, сидящий на железном шкафчике, у карты, и отхлебнул из своего стакана. – А потом мы поехали обратно в город, с караваном. Ну а дальше вы знаете.

– Вот хрень! – Шериф стукнул кулаком по столу, заставив стеклянный чайник подпрыгнуть. – Да чтобы Саймон… Черт, что мне с вами теперь делать, а?

– Это я виноват. – Сказал доктор, чьего имени Мириам так и не запомнила, до сих пор тихо сидевший в углу. – Он приходил ко мне, за советом. Мне следовало догадаться, отговорить его.

– Барон сделал то, что считал нужным. – Заметила Би, присевшая у окна. – И я тоже. Разговоры бы тут не помогли.

– А теперь что делать? – Привстал шериф. – Без него? Даже если я сейчас подниму всех, и скажу грузиться на кары, они начнут выезжать только часа через три, и войдет туда хорошо если треть народу…

– Бесполезно. – Ответила Би, и встала. – Представьте, что они смогут выехать с рассветом. У нас четыреста машин, а у Руки лагерь, в двадцати минутах езды от долины. Конвой растянется на хайвее, их обгонят, сожгут передние машины, и весь караван встанет. Мы будем вынуждены обороняться и ждать, пока они будут рвать нас на части.

– Так и есть. – Согласился Ланье. – на хайвее у нас ни шанса, шериф.

– А здесь он у нас есть? Бреши в стенах толком заделаны только с восточной стороны, во рву нет воды, разве что мы взорвем дамбы, но что дальше? Джета нет, автопушки на электронике, а переделать мы не успеем…

– Так и будет. – Сказала Би. – Я знаю, что другого выхода просто нет. Когда-то эти холмы так и обороняли, отступая на вершины, под защиту развалин. Мы не удержим долину, поэтому вашим людям лучше начинать демонтировать орудия на въездах и собирать людей. Утром всех придется впустить в город.

– Начнется хаос…

– Будем стрелять поверх голов, а если придется – не только…

– Я расставлю людей вот здесь. – Ланье повернулся к карте, проводя пальцем по очертаниям Верхнего города и неровного прямоугольника магистрата. – Главное удержать ключевые точки на вершинах холмов. Я уже смотрел на стены – они долго не простоят, если у рейдеров есть тяжелое оружие. Думаю, они подтянут машины с минометами вот сюда, и сюда, рядом со рвом, вдоль дороги. Нам придется взорвать ворота, чтобы ограничить дальность их артиллерии – тогда машины не смогут пройти дальше через завалы.

– Разумно. – Сказала Би. – у них есть ракетометы, и фугасы, так что мы их просто опередим.

– Вот хрень! – Снова выругался шериф. – Вы вообще понимаете, что убили барона этого города? Да я вас по порядку следуя, перестрелять должен…

– Ну так давай. – Подал голос Арго, прислонившийся к стене рядом с картой города. – У тебя наверное опытных бойцов много… и праймов.

Мириам, удобно устроившейся на кушетке со своим стаканом, стало немного не по себе. От тона шерифа, полумрака в комнате, и этого разговора, в котором при помощи совсем, казалось бы, нестрашных слов решалось что-то страшное и совсем-совсем скорое.

– Пусть говорят, Мигель. – Сказал доктор. – Хуже уже не будет. Завтра… сегодня нам предстоит страшный день.

– Док, да ты…

– Саймон был моим другом! – Доктор вскочил, расплескав чай. – Он умер за этот город, и лучшее, что мы сейчас можем сделать – это защищать то, что он не смог!

– Ладно. – Мрачно сказал шериф. – После об этом. Что вы там говорили про ворота?