На этот раз Торренс не кричал – или, возможно, Мириам просто не услышала его за грохотом взрывов, следующих один за другим.
Восточные ворота треснули посередине. Башня, возвышающаяся над ними справа, поползла вниз, медленно и степенно обрушиваясь на улицу. Белая пыль смешалась с черным дымом, разливаясь по площади за воротами, вытекая наружу через пролом, к которому, минуя огромное пятно выжженной взрывом земли, бежали Волки.
Их строй сломался. К городу приближалась разреженная толпа, собирающаяся в клин у самого устья ворот, и ее передние ряды тут же исчезали в белых клубах, повисших над обломками.
Тяжелые кары дали следующий залп. На этот раз ракеты взлетели иначе – вверх, над стенами, по пологим дугам, оставляя бледные и мгновенно меркнущие в лучах восходящего солнца следы, обхватывающие холмы длинными тонкими пальцами чудовищной руки. Не меньше полутора десятка снарядов. Мириам смотрела, как они растут и вытягиваются – изящные, ажурные, страшные. И врезаются в город, в дома, внезапно ставшие совсем хрупкими. Башня под ногами донесла ряд ударов, последовавших за их падениями. Черные облака взрывов усеяли холмы, из переговорника долетели крики, сразу затихшие – откуда, Мириам не поняла.
– Ворота. – Сказала Би, и горловина ворот, в которую вливалась армия Волков, вдруг снова вспухла пылью. Без вспышки или предупреждения, только за полупрозрачным облаком на секунду проступило движение – стены домов, сдвигающиеся и складывающиеся на привратную площадь.
– Да! – Выкрикнул где-то позади Торренс, и мгновение спустя его крик повторил переговорник. – Может, минометы пора?!
Ответ шерифа Мириам не расслышала. Крики в ушах, раздающиеся непонятно откуда, заставили ее обернуться, в поисках источника звука, но рядом никто не кричал. Несколько одиноких ракет падали на северный холм. Бледные дуги их следов указывали на остатки западной стоянки, в которых продолжалось движение – небольшие кары расталкивали обломки, освобождая дорогу цветным пятнышкам рейдеров. Ракеты падали невыносимо долго. Глядя на их огни, Мириам ощутила, как замирает окружающий мир – "Белая грань" снова сжимала его, превращая в кусок холодного стекла, огромного стеклянного шара, с центром где-то в животе, чуть ниже пупка. Пальцы Мириам скользнули туда, надеясь отыскать наощупь, ощутить ту ось, вокруг которой сейчас вращалась долина, город и окружающий мир. И тут шар взорвался, разметав ее на части…
…и она стала Кейном, сидящим на краю решетчатой башенки, в четырех сотнях метров у восточных ворот. Пустотой его сознания, пальцем, коснувшимся спуска. Прицельные линии сошлись на основании ракетной установки, установленной на броневике. Игла с урановым сердечником достигла ее в тот момент, когда рейдер, обслуживающий установку, повернул рычаг блокировки зарядной камеры. Мириам чувствовала иглу, замершую в воздухе. Видела, как пронижет она металл машины, и толстую керамическую оболочку ракеты. Как плеснет после этого огонь, раскрывая броневик уродливым металлическим цветком, гася цвета окружающих его рейдеров. Видела все, что еще не произошло – пока игла, несущая разрушение, замерла, как и она, в стеклянном шаре, трескающемся под давлением времени…
…и она стала Би. Ее нетерпением, холодной яростью, биением сердца, глубоким и ровным, отражающимся в мерцании индикаторов. Стала взглядом воительницы, брошенным с крыши, совсем рядом с восточными воротами. Электронными метками, обозначающими ее будущий путь – по крышам, стене, остаткам заграждений и карам рейдеров, застрявших в остовах яблонь, пылающих после взрыва. Чувствовала ее боль, и прячущуюся за злостью тоску, по чему-то безмерно дорогому, утраченному навсегда. Тонущие в ней обрывки воспоминаний, светлых, прекрасных – и желание смерти, дрожащее, будто добела раскаленная струна, тянущее вперед. Зовущее рвануться, выкладываясь в неимоверное усилие, один-единственный бой, завершающий все…
Стеклянная сфера, центром которой была Мириам, повернулась без предупреждения.
…Ланье. Его нервная улыбка, последняя сигарета, повисшая в уголке рта. И море грустного спокойствия – все наемники умирают, чем плох этот день…
…Арго, стоящий на краю Обзорной площади с мощным биноклем. Горящий в мышцах огонь, химическая злость, съедающая его изнутри, а под ней – грусть, сожаление, и стыд, сильнее злости, память о позоре, ранящая сильнее металла…
…Никки, кричащий в переговорник у ворот Верхнего города. Его надежда, запах пота и страх – не за себя, а за кого-то, кто уже прошел наверх, и теперь там, одинок и беззащитен…
…Доктор, на секунду присевший на крыше госпиталя, у минометного расчета – обреченность, и воспоминания о чем-то в далеком прошлом. Битве, которая так и не закончилась победой…
…Чужой взгляд с неба – не одни глаза, но тысячи, словно стая ворон, зависшая над редкими утренними облаками, в лишенной воздуха пустоте. Взгляд, упирающийся в щит медленно набирающего обороты невидимого урагана, с центром на вершине решетчатой башни, возвышающейся над Праздничной площадью.
Урагана, зовущегося Сломанной Маской.
Его прикосновение к хрустальной сфере, от которого трескается и превращается в песок ее твердая поверхность.
– Что ты делаешь? У тебя нет нужной тренировки, ты сгоришь! Возвращайся… твое время еще придет.
И песок, в который превратилась сфера, осыпающийся вокруг. Где каждая песчинка горит своим цветом, потому что она человек – рейдер, горожанин, гвардеец, или ребенок…
– …ваш расчет отрабатывает запад. – Продолжал надрываться голос шерифа в переговорнике. – Мы держим восток, сколько сможем.
– Ланье, запад, вторая точка. – Сказала Би.
– Взрываю.
Ракетный кар, подбитый Кейном, полыхнул – гораздо быстрее, чем это видела Мириам. Пламя родилось и погасло в мгновение, убив окружающих его рейдеров и опрокинув соседние машины. Башня у западных ворот дрогнула, отвечая короткими толчками на взрывы ракет, запущенных с руин стоянки. А затем содрогнулась еще сильнее, когда Ланье активировал заложенные там заряды. Улицы, ведущие к западному въезду, просматривались до самого низа. Но Мириам не столько увидела, сколько почувствовала, как гаснут человеческие огоньки в пыльных вихрях, поднятых смыкающимися зубьями из обломков стен и крыш, брошенных на остатки ворот направленными взрывами. Цветной поток рейдеров замер, выбросив в воздух еще несколько ракет. Легкие кары один за другим пересекали развороченную стоянку рядом с бегущими, высаживая людей ближе к стенам.
– Их это не остановит. – Словно не веря своим глазам сказал шериф.
– Им же хуже. – Ответил Арго.
За спиной Мириам раздался новый звук – короткий вой, переходящий в свист. Удар теплого ветра, пахнущего порохом, поднял пыль по всей площадке. Торренс, присев возле минометного расчета, поднял бинокль.
– На два деления вправо!
Белый дым смешался с черным. Мины, невидимые в полете, взрывались на пути у рейдеров, пересекающих остатки ворот, слишком далеко впереди. Блестящие кары у стен разъезжались, меняясь местами, словно зубья огромной машины, выбрасывая все новых людей в затянутые пылью горловины улиц Хокса, вскрытого взрывами.
Башня беспрерывно содрогалась. Ракеты, стартующие теперь беспорядочно, одна за другой, с артиллерийских каров на восточном въезде, падали на холм напротив, не долетая до площади и Магистрата – град огненных шаров с белыми хвостами, лопающихся среди черных обломков стен и осколков цветного кирпича. На глазах у Мириам взорвался еще один ракетный кар, заставив разбежаться рейдеров с ближайших машин. После чего несколько соседних пришли в движение, опуская длинные стволы.
– Кейн, тебя обнаружили. – Сказала Би. – Шевелись, быстрее!
– Еще один. – Ответил Кейн.
Ракеты взлетели одновременно, сразу три, прямым белым трезубцем хлестнув через стену, над крышами, в направлении пары решетчатых башен. Мириам скорее угадала, чем увидела, движение маленькой фигурки, перепрыгивающей с одной из них на ближайшую крышу – за мгновение до того, как ракета ударилась в бетонное основание под стальными трубами. Лишенная одной из опор, башня покачнулась, словно пружиня на белом дымном облаке, и рухнула следом за фигуркой, исчезнувшей где-то на крыше.