– Две трети банды – женщины. – Поправила его Би.

– Девушки? – Удивилась Мириам. – Вот эти все?

– Ну я бы не стал утверждать, что девушки…

– Феникс берет под защиту женщин, которые попадают к рейдерам. – Сазала Би. – Они – самая маленькая и жестокая банда Руки.

– Защищает всех женщин?

– Нет… далеко не всех.

– А кто эти, в шкурах?

– С востока? Это Волки, настоящие дикари. Говорят, что их дом – это глубокий Эрг.

– Минут двадцать до рассвета. – Голос шерифа звучал жутко, словно хрип статики сам складывался в слова. – Вот и все, ребятки. Кто не успел?

– Церковь забита. – Отозвался голос одного из людей Ланье, который Мириам узнала с некоторым трудом. – Заваливаем улицы, но нам ее не прикрыть, к ней подходы широкие.

– Через них и полезут. Отводите людей за бетон.

– Народ через баррикады прет…

– Гвардию и наемников за бетон, очистить площадь перед церковью!

– Выполняем.

– Клайв, Ник, сколько народу прошло наверх?

– Да с две трети, стало поменьше, но ворота нельзя закрывать…

– У вас еще десять минут. Клайв?

– Установили минометную батарею. У нас на стене восемьдесят стрелков, внизу три сотни Молотов.

– Ланье, мы готовы?

– Пусть только сунутся, подарки разложены, фейерверки готовы. Начнем по команде.

– Боже, сколько их… – Незнакомый голос на общем канале, испуганно оборвавший фразу.

– На позиции. – Закричал Торренс где-то позади. Мириам спрыгнула со стены, укрываясь за бетонной плитой. Слева рассыпались в стороны от костра цветные плащи девушек Аниты. Они усаживались рядом с бойницами, между зубцами, а рыжая голова самой Аниты мелькнула еще дальше, среди черных бронежилетов гвардейцев.

Долина, простирающаяся за стеной, медленно наливалась розовым светом, заставляющим меркнуть фары машин, движущихся в тени яблоневых садов. Металлический вихрь, торнадо из пыльных шлейфов, вращался вокруг Хокса и Мириам. Кары появлялись со всех сторон, через десятки невидимых въездов, и скользили по склонам, бесшумно, пряча звук моторов за шумом голосов в переговорнике. Они двигались в разные стороны, по мостикам над каналами и межам фермерских участков, во много рядов, чтобы сойтись в двух местах, как ручейки серебристой воды весной – в кипящие озера татуированных человеческих тел, лоскутной брони, и лезвий у западных и восточных ворот Хокса.

Гвардеец, севший за зубцом справа от Мириам, поднял руку, отдавая команду своему взводу, разместившемуся дальше, вдоль неровной каменной кладки, заменяющей зубцы на открытом участке башни. Потом глянул в ее сторону, и улыбнулся, испуганно блеснув белыми зубами на черном лице. Мириам улыбнулась в ответ, и привстала, рассматривая восточные ворота через прицел.

Месиво из коричневых лоскутов, кружащихся на дороге, между грузовиками и бетонным заграждением, распалось на отдельных людей – десятки и сотни длинноволосых и бородатых мужчин, закутанных в шкуры и драные плащи. Они стояли неровной колеблющейся дугой, в четырехстах метрах перед воротами и, задние ряды, все прибывая, давили вперед, заставляя дугу выгибаться. За их спинами, над наконечниками копий, пульсировал металлом и розовым огнем рассвета хайвей, ведущий в долину. Их цвета, безжалостно высвеченные «Белой гранью», бились на рассветном ветру, отражаясь в лицах, едва различимых с такого расстояния. Никакой ненависти или страха – только голод, жажда, и желание убивать, заставляющие их рваться вперед, натягивая невидимые поводья.

– Что это они не начинают? – Проскрипел шериф.

– Ждут. – Ответила Би.

– Чего?

Его вопрос остался без ответа. Машины, выгрузившие орду, пришли в движение, разъезжаясь, освобождая дорогу кому-то, скрытому ослепительным краем восходящего солнца. Блестящие формы сдвинули построение рейдеров, заставив их расступиться. Группа бронированных боевых каров, с трубами орудий на крышах, разворачивалась перед воротами, становясь глубоким строем.

– Внимание. – Сказала Би.

Боевой кар, ехавший во главе строя, выдвинулся немного вперед. До Мириам донесся голос – видимо, усиленный, но едва слышный на таком расстоянии.

– Я Хайд. – Сказал голос, и орда взревела. Глубокий, страшный звук, похожий на громовой удар, пронесся над городом, и, словно эхо, отразился с запада – вторая армия отозвалась, слабее, тоньше, но не менее страшно.

– Мы пришли. – Маленькая фигурка, стоящая на крыше кара, выпрямилась, и Мириам чуть не нажала на курок, но расстояние было слишком большим. – Чтобы забрать у вас все! Можете бежать, можете драться – нам все равно. Мы возьмем все, что захотим – ваших женщин, ваше барахло. А ваши дома мы сожжем, и это случится сегодня. Вы прятались в своих норах, пока мы гнили в пустыне – и теперь пришло время отдавать нам долги, за каждый день под солнцем, за каждую ночь на холоде, за каждый шрам на нашей шкуре! Вы охотились на нас, как на зверей – теперь полюбуйтесь на наши когти и зубы! Больше вам не спрятаться. Мы заберем у вас все. Не потому, слышите, что нам нужно все это ваше дерьмо.... нет, мы заберем у вас все, потому что мы вас ненавидим! Всех вас!

Фигурка в прицеле подняла руку вверх, видимо, отдавая команду. Мириам, еще раз дотронувшись до грани ствола, вгляделась в лицо Хайда – плоское, раскрасневшееся от напряжения, с узкими черными полосками глаз.

А затем его голова взорвалась, как яблоко с красной мякотью, по которому ударили палкой, заставив Мириам вздрогнуть и опустить игольник.

– Ты станешь песчинкой. – Сказал Кейн где-то далеко, и две армии рейдеров взревели в ответ.

II.

– Хороший выстрел! – Весело и зло сказал Ланье. – Знаешь, сколько стоила его башка?

– Еще не поздно ее собрать. – Ответил Кейн.

Строй рейдеров рассыпался песчаной волной, перехлестывая через кары, остатки палаток и бетонные заграждения. Тяжелые кары, возвышающиеся над ними, словно блестящие камни над коричневым лоскутным потоком, одновременно полыхнули огнем, выбросив в сторону города уже знакомые Мириам белые полосы – несколько десятков, неспешно вытянувшихся над головами людей, бегущих к стенам.

Вздрогнула земля.

Стена и дома за ней расцвели черными облаками взрывов. Раскаты грома, долетев через секунду, заглушили крик Торренса:

– Ложись!

Грому с востока ответил гром с запада – град глухих ударов, судороги громадного существа под холмом и городом, рвущегося наружу. Белые трассы ракет перехлестнули через западную стоянку, заполняющуюся цветными пятнами бегущих рейдеров, и одновременно ударили в ворота – гораздо точнее, чем с восточной стороны, разметав их фонтаном дерева и бетона.

– Ланье, запад. – Голос Би прозвучал необычайно отчетливо, словно из другого мира.

– Фейерверк. – Отозвался тот, и аккуратные ряды каров брызнули пламенем. Четыре огненных столба, один за другим, все дальше от ворот, взметнулись в воздух, над стоянкой и остатками лагеря беженцев, смешивая металл машин и пылающие человеческие фигурки. Последний взрыв накрыл ряд каров, стрелявших ракетами. В желтом пламени, ярче солнечного осветившем десятки людей между машинами, что-то взорвалось еще несколько раз. Так что осколки, оставляя тонкие дымные следы, похожие на седые волосы, разлетелись на сотни метров вокруг.

Этот момент навсегда отпечатался в памяти Мириам: затухающие фонтаны огня, увенчанные черными шапками, и красивый дымящийся цветок с сотней лепестков-нитей, разбросанных под дождем из металла и человеческих останков.

Гром от этого взрыва ударил еще громче. В нем Мириам послышался звон стекол – внизу, на площади, лопались окна.

– Ланье, восток!

Огонь перечеркнул волну Волков, бегущих к воротам через бетонные заграждения – не первые ряды, а посередине, лопнув, как невидимая виноградина, раздавленная ударом сверху, неровно брызнув огненным соком во все стороны. Обломок бетона, перелетев через головы рейдеров, опрокинул один из тяжелых каров. Пылающая проплешина рассекла толпу на две части, над которыми, перекрестив облако огня, снова рванулись к городу трассы ракет.