Мостики были пусты, но за ними различалось движение – рейдеры прорывались к площади через редкие огневые точки гвардейцев. В голосе Никки, раздающемся на общей частоте, звучала паника. Залитая кровью площадка у минометов заполнялась людьми, прячущимися за импровизированными укрытиями из камня и телами своих товарищей. Мириам внезапно вспомнила слова Аниты, долетевшие до нее меньше часа назад:
– «Страшно умирать одной».
Но здесь, в этом клубке из живых и мертвых тел, никто уже не был одинок. Мириам взглянула в глаза сержанта Торренса, сидящего у ящиков из-под мин, отрешенные, принадлежащие человеку, лишившемуся всего.
А затем сила, вращающаяся в небе над городом, завершила свой последний оборот.
Это было совсем не так, как в начале штурма. Она не смотрела чужими глазами – нет, она была сверху, и одновременно нигде. Рядом с черноволосой девушкой в бронежилете на наблюдательной площадке – и очень далеко от нее.
Маховик силы, накопленной в небе над городом, не желал останавливаться. И Сломанная Маска сдерживал его – самим собой, невероятным усилием, словно тяжелый меч, зажатый в окровавленных ладонях. Направляя туда, куда он так не хотел падать…
Вниз, на улицы Хокса, полные движения и смерти.
Мириам чувствовала, как меняет направление невидимый ураган. Застывает в воздухе, сгущаясь настолько, что даже рейдеры, прячущиеся за заграждениями перед магистратом, поднимают головы и смотрят в небо, отыскивая его. Будто невидимое черное солнце внезапно взошло в зените, между редких облаков. И каждый ощутил его притяжение, где-то в центре лба, и в животе, давящее томление, нависающее, словно духота перед страшной грозой.
И там, внутри солнца, парил Сломанная Маска, пронзенный струной, проходящей через сердце урагана – и через его тело. Нанизанный на собственную силу, точно бумажная бабочка, пробитая боевой иглой. Девушка ощущала его взгляд над городом и долиной, везде и нигде одновременно. И все это длилось вечность – или такую короткую долю секунды, что не хватило бы даже на один удар сердца.
Меч, размером в небо, между ладонями одного человека…
Падающий вниз, разрезая плоть…
Не совсем понимая, что делает, Мириам подалась вперед, чтобы поддержать Сломанную Маску – и дотронулась до плеча…
Ощутила ткань серого плаща, стремительно пропитывающуюся кровью.
Почти в километре от нее решетчатая башня чуть заметно вздрогнула.
– Я этого… не хотел. – Отчетливо проговорил Сломанная Маска. Мириам не поняла – слышит ли она его потому, что вдруг оказалась рядом, или его голос разносится теперь над долиной, заглушая грохот взрывов.
Сила упала вниз, разделяясь на тысячи потоков, выстреливших с вершины решетчатой башни в разные стороны, хлестнувших металлическими канатами, невидимыми, но всевидящими. И у Мириам, стоящей на пронизанной ветром стальной пластине рядом со Сломанной Маской, уже не было выбора – оставалось только смотреть.
Мозаика города под ногами – разноцветные огни, сливающиеся в потоки, и разлетающиеся цветными искрами. Где каждый огонь – человек.
Такие разные, такие похожие.
И невидимые нити силы, в каждой из которых – приказ, словно яд, поражающий прямо в сердце. Знающие свою цель в лицо.
Тысячи лиц одновременно.
Рейдеры прорвали последний заслон на центральной площади Верхнего города. И хлынули на нее, сталкиваясь с горожанами, взявшимися за оружие, смешиваясь с ними, заливая кровью белую мостовую. Маленький человек, с мечом в правой руке, и игольником в левой, бегущий по крышам вместе с отрядом из Пауков и Тигров, едва успел обернуться, когда Тигры открыли огонь, расстреливая своих союзников в спину. Пауку не оставалось ничего другого, кроме как прыгнуть вниз, в гущу схватки на краю площади, в которой рейдеры дрались уже не только с горожанами, но и друг с другом.
Темнокожая предводительница Змей широко размахнулась, но граната, предназначавшаяся гвардейцам в переулке, вылетела из руки слишком рано – прикрывавший ее Тигр ударил в спину длинным ножом. Лезвие вошло неглубоко, увязнув в кожаной броне. Но толчок сбил девушку с ног, а граната, отскочив от ближайшей стены, взорвалась рядом, среди Змей.
Уже знакомый Мириам седовласый рейдер взбежал на крыльцо госпиталя, разрушенное взрывом, заваленное трупами. Жуткий механический смех, раздавшийся из развороченного чрева госпиталя, заставил замереть его свиту.
– Иди сюда! – Сказал механический голос, и вылетевшая из темноты игла ударила между глаз рейдера, шедшего впереди. Рейдеры рассыпались по крыльцу. Предводитель Тигров кивнул, и в паре шагов у него за спиной поднялись, заглянув в коридор, широкие трубы ракетометов. И тут Волки, смешавшиеся с Тиграми во время штурма, неожиданно взвыли и бросились на него и его маленький отряд.
Ланье тяжело откатился из-за кара Би, проскрежетав наплечником и бронепластинами на спине по мостовой. И встал, изумленно глядя на площадь перед магистратом, туда, где только что взорвалась ракета, запущенная с боковой улицы. Ревущая масса рейдеров, несколько секунд назад рвущихся на баррикады, теперь кружилась в кровавом водовороте над воронкой, пожирая сама себя.
Никки, погребенный под трупами гвардейцев и рейдеров, с трудом приподнял игольник. Но по переулку, в который их оттеснили, уже никто не бежал, и визг Змей на улице становился все тише.
Доктор смотрел вниз, во двор госпиталя, не зная, верить ли своим глазам. Рейдеры, больше не скрываясь в дыму, убивали друг друга. Все новые отряды вливались в схватку с соседних улиц, а прайм, в оплавленной броне, вертелась среди них. И все, кого касалось черное от крови лезвие, падали и больше не двигались.
И были еще лица, незнакомые, и знакомые смутно, одно за другим: рейдеры, высаживающиеся из машин, чтобы расстрелять своих бывших союзников, бегущих навстречу, Марта, прижимающая к себе Тони при виде ревущей волны рейдеров, разрывающей площадь, Пиона, обнимающая кого-то за плечи в душном переулке. И десятки, сотни других, обнаженных и беззащитных перед силой, хлещущей через Сломанную Маску – а теперь и сквозь Мириам.
Она смутно помнила про свое тело, задыхающееся и кричащее от боли у минометных труб, среди трупов. Чувствовала, как от страшного давления намокает кровью повязка на плече, выступает кровь на коже. Но сила шла по ней, как идет караван из тяжелых каров по проторенному пути, прочерченному кислотой на железной пластине купеческой карты. Стальные жгуты приказов, бьющие точно в цель, десятки лиц, тысячи смертей – она переживала их одну за другой, или все одновременно.
Слов для этого больше не было.
А потом сила ушла.
Мириам смотрела снизу вверх в глаза сержанта Торренса – пустые и одновременно наполненные каким-то безумным удивлением. Ее голова лежала у него на коленях, а кто-то из девушек держал ее за руки.
– Все. – Сказала она хрипло, чувствуя, как с трудом ворочается пересохший язык. – Они убивают друг друга. Еще немного, и побегут.
Руки на ее запястьях разжались.
– Ну ты и орала. – Прошептал кто-то рядом. Кто – она не поняла.
Мириам перевернулась, встала на колени, и подняла свой игольник, лежавший рядом.
– Готовьтесь. – Сказала она громко. – Эти, с площади… сейчас они будут здесь.
Интермедия VII.
Предсказатель шел по центральному коридору боевого сектора Атланты А. Десятки информационных щупов, свисающих вдоль его спины, беспомощно волочились следом – гравитация в этой части станции была близка к земной.
Перед ним расступались военные, десантники, офицеры связи и пилоты – в штабах кипела жизнь. Клод, погруженный в вычисления, автоматически регистрировал встречных, распознавая имена, звания и назначения. Его белый костюм выглядел здесь чужеродно – предсказатели редко появлялись на нижней орбите. И еще реже ходили по коридорам в коммуникационных комбинезонах.