– Ты сделал. – Ответила Мириам. – Я видела, как ты дрался.

– Лучше бы не видела. – Арго наклонил голову, и ускорил шаг, так что Мириам пришлось почти бежать вслед за ним.

Перед зданиями, над крышами которых поднималась решетчатая башня, было удивительно чисто – ни тел, ни обломков прилавков. Словно этот уголок площади миновали и рейдеры, и те, кто от них спасался. Вывеска над «Горькой ягодкой» висела нетронутой, и Арго, взглянув вверх, на металлическую конструкцию, обернулся к гвардейцам.

– Как к ней пройти?

Темнокожий гвардеец кивнул, и пошел вперед – к двери, едва заметной на красной кирпичной стене, у входа в хорошо знакомый Мириам переулок.

Дверь была не заперта.

Чувствуя боль, разливающуюся в воздухе, словно горький дым от костра, Мириам обогнала Арго и побежала вперед – по коридору, ведущему к деревянной лестнице, круто поднимающейся наверх, изгибающейся под острым углом.

– Держать вход. – Сказал Арго позади. А она кинулась вверх, перескакивая через две ступеньки, по лестнице, через пустые комнаты, заполненные металлическими шкафами. И снова по лестнице, в комнату, где у двери, выводящей в колодец с железными скобами, вбитыми в стену одна над другой, лежал Сломанная Маска.

И кто-то придерживал его голову, пытаясь влить в рот воду из металлической фляжки.

Жуткая маска повернулась, блеснули и снова погасли асимметричные линзы.

– Пей! – Сказала Би своим обычным голосом. – Пей, чтоб тебя…

Сломанная Маска улыбнулся. Пластины на его лице пришли в движение, так, что скопившаяся между ними кровь заструилась вниз, тоненькими ручейками, по шее и подбородку, собирая одинокие алые капли, выступившие на коже.

– Почему ты не сказала? – Не очень внятно спросил он. Кровь текла у него из носа, рта и уголков глаз, рукава серого плаща намокали красным.

– Что? – Би отняла фляжку от его губ, все еще стоя рядом на коленях, и придерживая за плечи.

– Как это… мерзко. – Он поднял перед собой окровавленную ладонь, рассматривая ее. – Все они… Чувствовать их, быть ими, убивать… как они. Ты же была там…

– Я уже давно не знаю, что мерзко, а что нет. – Она приподняла его голову, и Мириам увидела кровь на ее доспехах. Не красные пластины барона, которых больше не было, а блестящие влажные разводы, лишь слегка отсвечивающие алым в ярком солнечном луче, падающем из колодца.

– Неправда, я же вижу. – Сломанная Маска больше не улыбался. – Я видел и тебя.

– Заткнись.

– Я не хотел… правда. Просто не получилось отвернуться. Как у тебя, тоже не получается… отворачиваться.

– Еще как получается. – Би наклонила голову. Маска лопнула, раскрываясь, и Мириам шагнула вперед, разглядывая ее бледное лицо, и спутанные волосы, ставшие в несколько раз короче.

– Твои… косички? – Прошептала Мириам.

– Сгорели. – Ответила Би. – Вместе с кордом. Пришлось отрезать.

– Как жаль. – Сказал Сломанная Маска, и его голос неуловимо изменился, став выше и словно моложе. – Я люблю их блеск, они как ночное небо перед грозой, в котором так трудно найти звезды. Они как шелк, и я не знаю, какой должна быть вещь, достойная скреплять их… Может быть такой, как эта заколка?

Фляжка скрипнула в руке Би, сминаясь.

– Зачем ты опять это делаешь? – Спросила она тихо.

– Потому что хочу понять. Он знал тебя… тот, о ком ты боишься вспомнить? Он видел тебя такой, как сейчас… какой ты была там, за воротами? Он понимал?

Би прислонилась спиной к стене, так что его голова легла на ее плечо. Их объятие, источающее кровь, вдруг показалось Мириам болезненно интимным. Чем-то таким, что совсем не следовало видеть посторонним.

– Нет. – Сказала она наконец. – Не видел. Но это совсем не важно…

– А что тогда… важно?

– Уже ничего.

– Неправда… опять. Для тебя нет… неважных вещей. Иначе ты никогда бы не стала… не позволила сделать это с собой. Не спасла бы Мириам, не встала бы на защиту этого города.

– И что это значит?

– И я хотел бы знать, что это значит. Почему это столько значит… для меня.

Арго медленно поднялся по лестнице и остановился за спиной Мириам, будто не решаясь войти.

– Что это с ним? – Прогудел он.

– Он… надорвался. – Ответила Мириам, с трудом подобрав правильное слово.

– А ты спасла меня. – Прошептал Сломанная Маска в ответ. – Ты разделила со мной эту… ношу. Знаю, я чувствовал тебя там, наверху, рядом… И остался бы там, если бы не ты.

– Это случайно. – Ответила Мириам. – Из-за таблетки…

– Случайностей не бывает. То, что я сделал с тобой, то, что ты сделала со мной, и она… – Его голос слабел, и последние слова потерялись в слабом хрипе. Би приподняла его голову.

– Ты же не собираешься умирать? – Спросила она жестко. – Лучше мы дотащим тебя в госпиталь живым.

– В госпиталь не нужно. – Тихо ответил Сломанная Маска. – У меня слишком мало сил, но я выжил, и не умру… сейчас. Наверное я засну, и буду спать очень долго.

– И все?

– Мне этого хватит. Несколько дней… Пообещай мне, что не пойдешь на запад, в мой дом…

– Куда?

– Не пойдешь туда без меня. Дождешься, пока я вернусь… на запад, вслед за ними… – Его дыхание снова прервалось. – Пообещай.

Би осторожно дотронулась до его шеи, проверяя пульс, потом отстранилась, осторожно уложила его на пол, и встала.

– Не собираюсь на запад. – Ответила она. – Мне и здесь есть, о ком беспокоиться. Нужно будет дотащить его до госпиталя, или хотя бы до площади.

Ее взгляд остановился на Мириам.

– Но есть еще один вопрос. – Продолжила Би. – Который почему-то не дает мне покоя…

– Какой?

– Кто такая Вероника?

Интермедия VII.

Головной кар затормозил, разворачиваясь боком, оставляя глубокие колеи в песке, устилающем заброшенную дорогу. Рывок чуть не сбросил Шото, сидящего сверху, на кабине, и вглядывающегося в очертания машин, перегородивших дорогу – легких, с броневыми пластинами, раскрашенными в красный и желтый цвета. Девушка в кожаной броне, сидящая на сиденье, прикрученном к крыше передней машины, помахала ему рукой. В ответ Паук дважды ударил по ветровому щитку своего кара, приказывая приглушить двигатель.

Позади на дороге останавливались остальные машины, и грузовики потяжелее. Пауки, соскакивая на песок, укрывались за ними, занимая боевые позиции. Но сам Шото не торопился. Наоборот, он медленно расстегнул пряжку плаща, не торопясь положил на крышу машины игольник, затем спрыгнул вниз, и пошел вперед, держа руки на поясе.

Труба ракетомета, выглядывающая из-за передней машины Змей, продолжала смотреть на его кар.

Он шел вперед, чувствуя, как следят за ним глаза стрелков, укрывающихся за карами, и в низкой растительности по обеим сторонам дороги. Не меньше двух десятков Змей провожали его взглядами, когда он подошел к кару с сиденьем на крыше и встал перед ним, глядя на их предводительницу без всякого выражения.

– Ты Паук, что ли? – Спросила Феникс, наклонившись вперед. – Кар у тебя как у Тигра…

– Забрали у них кар. – Ответил Шото, тщательно обдумывая каждое слово. – Они нас предали, и мы их убили.

– Предали? – Феникс спрыгнула вниз и наклонилась к Шото, но тот продолжал спокойно смотреть на нее снизу вверх. – Ихан предал нас, но с чего ему драться и с вами?

– Хайд погиб. – Ответил Шото. – Может, он решил, что мы стали слабыми?

– За нас всех решил? Не врешь мне, малыш? – Она слегка горбилась, словно что-то мешало ей стоять прямо. Шото разглядел следы крови на левом кожаном налокотнике – черное на желтом.

– Мне с тобой делить нечего. Я Змей не убивал.

– Мы дрались со всеми, вы все словно спятили. Не понимаю Ихана – барахла бы всем хватило.

Шото продолжал смотреть на нее, и она ухмыльнулась.

– А что у тебя в кузовах, малыш?

– Что взял – то мое. – Ответил Шото.

– А если я гляну?

– Побереги глаза.

Феникс снова ухмыльнулась.

– Решил что-то по тихому урвать? Только почему у тебя кары сплошь закрытые, если барахло там? Может потому, что там живой кто? Пищит и сбежать норовит?