– Что такое… – Гвардеец поднял глаза на Мириам. Его пламя мигнуло сомнением – он не сразу узнал ее, в бронежилете и шлеме, залитыми чужой кровью.

– Привет, Ник. – Просто сказала Мириам. Никки кивнул, пряча глаза, знакомый цвет заполнил его, и только потеря крови не позволила ему покраснеть от стыда. Глядя на это, Мириам вдруг почувствовала желание рассмеяться – настолько мелкими показались ее обида и его стыд после того, что пришлось пережить в этот день.

Но смеяться она не могла, даже сил на улыбку больше не было. Она присела в ногах у Никки, глядя на него.

– Это… Кора, моя жена. – Сказал Никки, рассматривая повязку у себя на груди. – А это – мой сын. А это Мириам, она…

– …друг. – Сказала Мириам. – Что с тобой случилось?

– Мы удерживали ворота, потом отошли. Мой отряд оттеснили в переулок, а затем они начали драться между собой. Мы ударили им в спину, и пробились на площадь, а тут… – Он сморщился от боли. – Был бой, они дрались друг с другом, но некоторые… Несколько прорвались вдоль домов, и зачем-то напали на людей… безоружных. Мы им помешали…

– А ты?

– Это… уже под конец, когда они отходили. Они захватили детей, не меньше десятка, а мы кинулись следом. Пару отбили, а меня ткнули мечом. – Он опять уперся взглядом в свою повязку, а Мириам почувствовала, как по спине побежали мурашки.

– Они забирали детей?

– Да, забрали… мы не всех смогли спасти.

– А раненые оттуда… где они?

– В той части площади. – Он указал рукой назад, в сторону вывески "Гелиотропа", все еще висящей над головами людей. – А я… это я виноват. Мы должны были удержать ворота, но я испугался… за них, двоих. И приказал отойти, перекрыть переулки. Мы могли продержаться дольше.

– Не слушай его. – Сказала Мириам черноволосой девушке, держащей на коленях его голову, и встала. – Твой муж – герой, он сделал все, как надо.

– Я верю. – Ответила та сквозь слезы.

Мириам отошла от них на несколько шагов, и снова зажмурилась. Но в той части площади, на которую указал Никки, все цвета были похожи – боль, надежда, беспамятство, похожее на мутную дымку, сплетенную с цветными язычками.

– Пойдем. – Сказала она Арго. – Нужно посмотреть поближе, так я ничего не понимаю.

Гладиатор, молча глядевший на Никки, и его семью сверху вниз, кивнул, и осторожно развернулся.

Они обошли круглую сцену, погребенную под завалом из тюков. Раненых здесь было больше. Видимо, их оттаскивали прямо с поля боя, оставшегося позади, и складывали на плащи, тряпки, прямо на мостовую, как можно ближе друг к другу, так что Мириам приходилось переступать через тела. Люди вокруг встревоженно перешептывались, глядя на нее и гладиатора, и она вдруг поняла, что никто из них не знает – а возможно и не узнает никогда о том, что на самом деле случилось в этот день. Треск в переговорнике стал еще громче. За городом что-то продолжало греметь, эхо отражалось от домов, окружавших площадь. Мириам ловила взгляды, полные страха – как будто люди ожидали, что рейдеры вот-вот вернутся и бой продолжится.

– Это из-за него ты плакала тогда? – Неожиданно спросил гладиатор. Мириам не сразу поняла, о чем речь – целая вечность отдаляла ее от того дня в прошлом, когда они гуляли по улице вместе с детьми. От мятных леденцов и слез, сохнущих на щеках.

– Да. – ответила она просто. – А ты запомнил?

– Ты сама рассказала. Я смотрел на его жену – она тебя узнала.

– Я никогда ее не видела, но… она меня знает, и я тоже это поняла. Так заведено у женщин. Но я никогда больше к ним не подойду. – Мириам повернулась к Арго, и что-то сильно толкнуло ее в бок. Знакомый цвет, неожиданно вспыхнув рядом, заставил ее улыбнуться.

– Мириам! – Закричала Таня, обхватывая ее за пояс.

Девочка расплакалась. Мириам осторожно обняла ее за плечи, пытаясь отстранить от себя, чтобы не перепачкать в крови, покрывающей повязку и бронежилет.

– Я тебя не увидела. – Сказала она. – Ты с Пионой, да?

– Да, да… мы прятались, а потом пошли вас искать. Пришли к гостинице, но там уже никого не было, только мертвые, и ни вас, ни тети Марты. Тогда мы пошли сюда, а тут было столько людей, и мы стояли в стороне, видели барона. А потом начали стрелять, и было очень страшно, столько убитых. И мы пошли искать вас, а нашли тетю Марту…

– Марту? – Переспросила Мириам. – Вы нашли ее? Где?

– Она ранена, ее сильно ударили по голове. Пиона говорит, что она выздоровеет, но я не знаю, Пиона же не доктор…

– Веди нас к ней.

– Так вот же… – Таня потянула Мириам за руку, перепрыгивая через раненых. – Она так лежит уже долго, Пиона дала ей что-то…

Мириам почти побежала следом, глядя под ноги, чтобы ни на кого не наступить. Вывеска «Гелиотропа» оказалась слева, потом снова позади – и девушка чуть не споткнулась о тело, завернутое в серый плащ, с головой, обмотанной белым. Повязка не скрывала лицо, но Марта, казалось, спала.

Пиона, сидевшая рядом, без плаща, в простой серой блузе и джинсах, встала навстречу Мириам.

– Привет. – Сказала она. – А я уже надеяться перестала, что придешь.

– Она без сознания? Что с ней случилось?

– Я ей таблетку дала, а то она все встать порывалась, и бежать за ними…

– За кем… за ними?

Пиона подняла глаза на гладиатора, подошедшего и вставшего за спиной Мириам, ее лицо внезапно стало жестче.

– Да за теми, кто ее прикладом по голове ударил.

– Где дети? – Почти выкрикнула Мириам. И вдруг поняла, что уже знает ответ – по тому, как мигнул огонь Пионы, как напряглись мышцы ее челюстей.

– Забрали их. Бой был, прямо на площади. А гады эти, с недавнего времени, говорят, за малыми охотятся. Забрали их, прямо отсюда. Ты прости, сестричка, что такие новости – то гада этого привела к тебе, то теперь такое… Что ворона, несчастье на хвосте приношу.

– Куда они пошли? – Наклонившись вперед, прогудел Арго, низко и страшно, так что его голос отдался дрожью в животе у Мириам.

– Так если бы я видела. – Испуганно ответила Пиона. Таня, стоявшая рядом, обняла ее и снова заплакала. – Марта только и говорила, что их забрали, а куда, и кто, она понять не успела. Ее сильно стукнули, хотя голова и не пробита, я проверила. Если полежит немного, то может и подняться сможет.

Арго громко скрипнул зубами, а затем скрип и шелест, звучавшие последние полчаса в переговорнике Мириам, вдруг прервались громким щелчком.

– Поднимаем ретранслятор. – Сказал голос Ланье. – Зачищаем восток. Основные силы отходят к стоянке и покидают долину. Кто слышит, повторяю, покидают долину!

– Тебя слышу. – Отозвался шериф. – По западу похоже на драку, прямо на стоянке, а кто успел – уезжают.

– Открываем сезон охоты, шериф.

– Всем, кто меня слышит. – Шериф хрипло засмеялся. – Они бегут! Эй, кто еще живой, кого не закопали – мы победили! Слышали, мы победили!

Он говорил еще что-то, и какие-то голоса отвечали ему – но вокруг, эхом отдаваясь по всех площади, уже зазвучали крики. Через несколько секунд люди вокруг Мириам плакали, вопили, обнимали друг друга, раненых, Арго, возвышавшегося над всеобщим ликованием со спокойствием статуи. Мириам прижала переговорник к уху, но это не помогало. Рядом кто-то танцевал, какие-то люди обнимали Пиону, а затем и ее. Огромный гвардеец сдавил ее в объятиях, и приподнял над толпой, а она все вслушивалась в голоса, звучавшие в переговорнике, и радость вокруг казалась фальшивой, ненастоящей, пустой.

– Би!? – Выкрикнула она, стараясь перекричать шум вокруг.

– Их нет здесь, среди мертвых. – Сказала Би устало. – Мириам, ты слышишь?

– Я знаю. Их забрали.

– Забрали? Рейдеры?

– Да.

– Кто? Какая банда? Они все сейчас бегут отсюда, дьявол!

– Я не знаю, но я думаю…

– Если этого не узнать, то мы их не найдем!

– Я дала Року твой переговорник.

Би на секунду замолчала.

– Тот, который я оставила…

– Да.

– У меня нет корда, и мне нужен передатчик в моем каре, чтобы отследить сигнал, если он еще есть. Я иду на площадь, а потом… нужна будет еще одна машина, если мы собираемся отбить всех, кого они забрали.