Жерфо повернулся к Альфонсин и смотрел на нее до тех пор, пока не понял, что она мертва. Тогда он встал на ноги и сначала медленно, потом быстрее побежал к кустам, по которым стрелял. Через полторы минуты он заметил убийцу, шевелившегося между кустами. Пуля, выпущенная Жерфо, попала в складной приклад "М6", и его куски разлетелись во все стороны, а пуля отлетела рикошетом, вошла в ногу Карло и раздробила ему бедренную кость. Левая сторона лица Карло была залита кровью, а крохотные обломки пластмассы и легкого сплава вонзились в тело, в щеку и в бок. На его брюках на левой ноге была ясно видна дыра, и ткань намокла от крови. Убийца размахивал "береттой", которую держал в правой руке, и палил в Жерфо, но не попадал, потому что потерял левый глаз и не мог точно определить расстояние, а кроме того, находился в шоковом состоянии.

Жерфо даже не подумал остановиться и пристрелить его. Он бежал все быстрее, а убийца продолжал стрелять и промахнулся четыре раза, прежде чем Жерфо подскочил к нему и с силой ударил прикладом по руке, потом еще раз по голове, и еще. Убийца выронил пистолет.

– Сволочь! Грязный подонок! – кричал Жерфо. – Мразь! Сволочь!

Он перестал колотить, сел рядом с Карло, со свистом дыша открытым ртом, и уставился на убийцу, чей уцелевший глаз остался, полуоткрытым. Жерфо спрашивал себя: "Что делать? Я запытаю его до смерти. Я должен успокоиться, но я не так уж взволнован. В глубине души я хладнокровен".

Но тут он увидел, что этот человек мертв: он проломил ему череп, когда бил прикладом. Жерфо приблизился к трупу ползком. Он действительно чувствовал себя спокойным и хладнокровным. Ему было немного сложно сосредоточиться, но он больше не колебался по поводу того, что должен делать, как было в последние месяцы – с того момента, как начались попытки его убить. Если подумать, то он колебался всю свою прошлую жизнь: и когда был служащим и отцом семейства, и раньше, когда был студентом, активистом политической партии, влюблялся до женитьбы, и даже когда был подростком, и наверняка в детстве тоже.

Он обыскал труп убийцы и нашел ключи от машины и водительские права на имя Эдмона Брона, родившегося в тысяча девятьсот сорок четвертом году в Париже, проживающего в Париже, авеню Доктора Неттера. Больше в карманах Карло ничего не было.

Жерфо оставил труп под кустом, как и "М6" и "уэзерби", подобрал "беретту", положил ее в мешок Карло и взял его с собой. Он вернулся к месту, где лежала мертвая Альфонсин. Лицо Жерфо оставалось неподвижным, пока он обыскивал карманы молодой женщины. Он не нашел ни ключей от машины, ни чего-либо другого, представляющего практический интерес. Его руки были запачканы кровью. Жерфо оставил тело Альфонсин там, где оно лежало, и быстро спустился к дому. Перестрелка была довольно шумной, но в деревне, кажется, никто не забеспокоился.

Жерфо вошел в дом и сразу же увидел сумочку Альфонсин. Он взял из нее ключи, документы на "форд-капри" и лежавшие там деньги: чуть меньше тысячи франков, Он захватил с собой всю одежду, которую можно было носить в городе, и мешок Карло с "береттой", сел в "капри", проехал через деревню и направился в долину, а потом к городам – к Парижу.

По дороге он включил радио и поймал много вещей, которые должны были бы ему понравиться: Гэри Бертона, Стэна Гетца, Билла Эванса. Но они ему не понравились, и он выключил радио. По правде говоря, ему казалось, что он еще долго не сможет наслаждаться музыкой.

Поздно вечером он доехал до Оксерра и остановился в гостинице под именем Жоржа Гайара, плохо поел и плохо выспался. Радиопередачи не упоминали ни о нем, ни о какой-либо бойне в Альпах. Жерфо надеялся, что сможет сохранить "капри" еще на несколько часов, и действительно без всяких помех приехал на нем в Париж на следующий день к обеду. Он бросил машину в Пантене, не заперев дверцы и оставив ключ зажигания, в надежде, что ее угонят, и это запутает следы. Ее и в самом деле угнала хорошо организованная банда, и больше о ней никто никогда не слышал.

Жерфо сел в метро, сделал пересадку на Восточном вокзале и вышел у Оперы. Он испытывал огромное удовольствие от того, что находится в городе. Он нес мешок Карло с "береттой" и кое-какой одеждой. Некоторое время Жерфо прохаживался по улицам к востоку от авеню Опера. В закусочных и барах толклись торопливые служащие, усталые секретарши, мелкие маклеры и прочий раздраженный или веселый народ. Жерфо купил "Франс суар" и мельком просмотрел ее, пока ел франкфуртские сосиски в углу стойки. В мире происходило то же, что и раньше. Правда, можно было заметить некоторое продвижение, но Жерфо не мог понять, в какую сторону. Он допил свое пиво, оставил "Франс суар" на стойке и направился к зданию редакции газеты "Ле Монд". С другой стороны бульвара было много полицейских в форме и в штатском, меривших взглядами пикет забастовщиков у входа в банк. В редакции Жерфо попросил дать ему номера "Монд" почти годичной давности. Получив нужное, он сел за стол, пролистал подшивку и нашел то, что искал. Фамилия человека, который в прошлом году, не приходя в сознание, умер в больнице Труа, куда был доставлен неизвестным, была Музон. Он работал юрисконсультом в Париже, ему было сорок шесть лет. Он скончался от четырех пулевых ранений, а не от повреждений, полученных в автокатастрофе. Жерфо это не удивило.

В алфавитном телефонном справочнике Парижа оказалось девять Музонов, в том числе владелец завода, производящего вентиляторы, но только один из них был юрисконсультом. Жерфо выписал домашний и рабочий телефоны Музона, фирмы "Музон и Одан", потом подумал и переписал телефоны остальных восьми Музонов. Затем он отправился на почту и встал в очередь к телефонам-автоматам. Рабочий номер Музона был отключен. Жерфо стал звонить по другим номерам, исключив все же производителя вентиляторов.

– Алло?

Женский голос...

– Месье Музона, пожалуйста.

– Не кладите трубку. Кто его спрашивает?

Жерфо повесил трубку и набрал второй номер. То же самое. Третий номер. Занято. Четвертый.

– Алло?

– Месье Музона, пожалуйста.

– Месье Музон умер. Кто его спрашивает?

– Простите, я ошибся.

Жерфо повесил трубку на рычаг и секунду стоял неподвижно, думая о смерти и о том, какие разрушения приносят пули. Какой-то толстяк неприятно постучал в стекло кабины связкой ключей. Жерфо вышел из кабины.

– Толстый дурак, – сказал он, проходя мимо.

– Что?! Что?!

Жерфо добрался до площади Опера, изучил карту метро, потом сел в поезд, сделал пересадку и вышел в Пернети. Было всего шестнадцать часов, дело развивалось быстро. Жерфо сориентировался и направился на улицу Рэймон-Лоссеран, забитую легковушками, грузовымии фургончиками, прилавками и шумными прохожими. Он нашел дом, в котором жил Музон. Списка жильцов не было, а обращаться к консьержке Жерфо не хотелось. На пятом этаже под звонком была приколота карточка: "Музон – Гассовиц". Жерфо позвонил. Ему открыл мужчина крепкого сложения.

– Да?

На мужчине были бежевые брюки и клетчатая рубашка, как у канадских лесорубов. У него были маслянистые волосы, тяжелая губа и синеватый подбородок. Не слишком похож на поляка, скорее черноногий[2].

– Я ищу мадам Музон.

– Да?

– Это все, – сказал Жерфо.

Мужчина взвесил "за" и "против", кажется, отказался от мысли спустить Жерфо с лестницы, повернул шею, не сводя глаз с визитера, и крикнул:

– Элиан!

– Что?

– Это к тебе.

Послышался шорох. Мужчина повернул лицо к Жерфо и тихо вздохнул, распространив запах "Рикара" на четыре кубических метра вокруг. Элиан Музон появилась в двери, и Жерфо немного изогнулся, чтобы увидеть ее, потому что тип загораживал ему обзор.