Женщины любили Митча Боханну. Митч не мог отрицать этот факт. И даже каждый день благодарил за это Бога. Но причина этого была ему непонятна. Он не блистал ослепительной красотой, как Чарли, хотя и страшилой его тоже нельзя назвать. Свое лицо он считал скорее интересным, чем красивым. Его резкие черты свидетельствовали о том, что он имел некоторое отношение к индейцам племени шошонов, это подтверждали и черные как смоль волосы, однако его зеленые ирландские глаза могли кого угодно сбить с толку.

В фигуре Митча тоже не было ничего выдающегося. Однако он на нее не жаловался. Он был высок, худощав и достаточно мускулист, чтобы делать любую физическую работу, которая подворачивалась, — он объезжал диких мустангов и не менее хорошо выполнял обязанности пылкого любовника.

Усмехнувшись при этой мысли, Митч захлопнул дверцу машины и зашагал по дорожке к своему офису в центре Мизулы, стуча каблуками по бетону.

Он всегда считал, что женщины влюбляются в мужчин, подобных Чарли, — мужчин, которые знают, какое вино к какому мясу подается, которые любят оперу и балет — или по крайней мере притворяются, что любят, которые никогда не забывают о важной годовщине или дне рождения.

Митч чувствовал себя более комфортно на лошади, чем в офисе, Моцарту предпочитал Минди Маккреди, любил пиво с гамбургером и был владельцем всего одного костюма.

В чем причина его привлекательности? Он не знал. Может, никогда не узнает. А может, он нравился женщинам просто потому, что ему нравились все женщины, с которыми он когда-либо встречался.

Он ухмыльнулся, вспомнив, как ему понравилась женщина, с кровати которой он только что поднялся.

Митч миновал двойные двери и подошел к письменному столу Ванды Крофорд.

— Доброе утро, светлый лучик солнца!

Ванда — секретарша, ведущая прием посетителей, — отличалась нежным цветом кожи и заплетала волосы в тугие косички. Когда пять лет тому назад она вошла в эту дверь, ища работу, Чарли и Митч были поражены ее бойкостью и уверенностью. Ей было тогда всего девятнадцать лет, и то, что они наняли ее, было самым умным из всего, что они когда-либо сделали.

Ванда оторвала взгляд от компьютера и улыбнулась Митчу, обнажив ряд ровных белоснежных зубов.

— Спасибо за розы, Митч. Они очень красивы.

— Не столь красивы, как ты.

— Но столь же дороги, — нашлась она.

— И благоухают так же, как ты.

— Я убью этого сукина сына! — донеслось из ближайшего кабинета. Кабинета Чарли.

Митч состроил гримасу и направился в кабинет Чарли, чтобы выяснить, в чем там дело. Он появился на пороге и настороженно посмотрел на своего зятя.

— Какого сукина сына ты имеешь в виду, Чарли?

Идеально правильное лицо Чарли Бейкера было покрыто багровыми пятнами, отчего его синие глаза казались кроваво-красными. Пшеничного цвета волосы были взъерошены, словно он нарочно их растрепал. Казалось, еще секунда — и Митч увидит, как из ушей Чарли повалит пар. Чарли наставил на Митча палец.

— Тебя, сексуально озабоченный, безмозглый выродок! Почему ты не даешь себе труда пошевелить мозгами, прежде чем расстегнуть ширинку?

— Эй, тут женщина! Поаккуратней выражайся. — Митч закрыл за собой дверь. Сейчас он вспомнил, почему женщины не падали штабелями перед Чарли: у него был темперамент мамаши-гризли. — Кто тебя взбаламутил?

— Ты! Где ты пропадал всю ночь? — каким-то подозрительно спокойным голосом вдруг проговорил Чарли, и это сразу не понравилось Митчу.

Он приподнял брови и покачал головой:

— Ты же знаешь, я никогда не распространяюсь о том, с кем целуюсь.

Чарли посмотрел на Митча так, словно ему пришлось проглотить какую-то гадость.

— А вот твоя вчерашняя «дама» не столь щепетильна. Она прибежала домой и все выложила своему отцу.

— Тебе звонил Джей Ди?

— Только что.

— Судя по твоему лицу, он был не в восторге. — Митч ухмыльнулся, затем пожал плечами. — Однако, черт возьми, Сьюзи уже достигла двадцати одного года.

— Скажи это Джею Ди! Он считает, что ты изнасиловал его маленькую дочурку.

— Изнасиловал? — Митч ощетинился. — Сьюзи не просто участвовала, она была в восторге, когда…

— Избавь меня от подробностей и от своих оправданий, Митч! Они не вернут нам назад крупнейший счет.

Митчу стало не по себе.

— Джей Ди забрал свои деньги?

— Да!

— Черт побери! — Митч потянулся к телефону. — Я позвоню, все объясню и…

Чарли нажал кнопку, отключающую телефон.

— Джей Ди не желает выслушивать твои объяснения. Он хочет, чтобы твоя шкура была распята на стене его офиса, а твои яйца были поданы под соусом ему на ужин.

Митч покачал головой:

— Ну, он явно переигрывает. Если я объясню…

— Похоже, я также зря трачу время на разговоры. — Чарли поднялся и стукнул ладонями по столу. — Мы потеряли самого крупного клиента.

Было бессмысленно возражать Чарли, когда он находился в подобном настроении. Самое лучшее сейчас — извиниться и дать ему остынуть. Позже, решил Митч, будет достаточно времени, чтобы пригладить всклокоченные перья — как Чарли, так и Джею Ди.

— Поверь мне, Чарли, я искренне сожалею.

— Извинениями на сей раз делу не поможешь, приятель. Нам с тобой крышка. Либо ты выкупаешь мою долю, либо я твою. — Чарли был серьезен, абсолютно серьезен.

— Но послушай… С прошлого года список наших клиентов утроился. Дело наше расширяется, а не сужается.

— Расширялось, приятель. В прошлом. Но твоя сексуальная озабоченность отбросила нас назад. Мы катимся вниз со скоростью метеора.

— Сексуальная озабоченность? — Митч принужденно засмеялся. Его кожа заполыхала от неслыханного оскорбления. — Я не отношусь к сексуально озабоченным.

Чарли устремил на него холодный взгляд.

— Ты на таком крючке, что тебе требуется помощь. Профессиональная помощь. Ты не боишься подхватить какую-нибудь гадость?

— Я всегда предохраняюсь. И я чист. Ты хочешь посмотреть на мои медицинские справки? — Митч не на шутку разозлился.

Чарли с отвращением покачал головой.

Митч с трудом сдержал порыв что-либо разбить — лучше всего красивую физиономию ЧарЛи. Да, бесспорно, он любил женщин, но это не означает, что он сексуально озабоченный. Ему совсем не обязательно ежедневно заниматься сексом. Хотя в этом плане ему везло, и почти так оно и получалось.

Он еще больше разозлился. Весь этот разговор — настоящее безумие.

— Я возмущен твоими голословными обвинениями, Чарли. Если бы не Кимберли, я бы выбил тебе зуб-другой.

— Кимми согласна со мной.

Это было подобно пощечине. Митч вначале ощетинился, но подумал, что, пожалуй, его сестра и в самом деле солидаризируется с Чарли. Она полагала, что солнце поднимается и садится благодаря ее мужу. Она думала и мыслила его категориями. Весь последний час Митч размышлял о том, что заставляет женщин любить мужчин, но так и не пришел к определенному выводу.

Он оперся ладонями о письменный стол Чарли.

— Пусть это и не твое дело, но я могу в одночасье перестать заниматься сексом — этак на пару месяцев или больше! И при этом глазом не моргну!

— Ха!

Смех Чарли показался Митчу оскорбительным. Он еще ниже наклонился к своему партнеру:

— Пари хочешь?

Чарли выпрямился, лицо его приобрело задумчивое выражение.

— А что, я мог бы и поспорить с тобой.

Митч не ожидал, что Чарли поймает его на слове. Тем более так быстро. Но будь он проклят, если отступит!

— Идет.

Чарли снова хмыкнул:

— Ты проиграешь пари, едва мы его заключим.

— Черта с два! Я уверен, что выиграю. Ставка — моя доля в нашем деле!

— Что?!

Ошеломленный взгляд Чарли пролился бальзамом на душу Митча, он испытал явное удовлетворение.