– Понятия не имею, – Гриша развел руками. – Кстати, Светка сказала, что тот тип, которого она подсадит ко мне в камеру, любит называть свои жертвы "Раечками". Я здорово испугался.

– Ладно, все уже закончилось, – я подошел к двери и стукнул по ней кулаком. – Эй, служивый!

– Ну, что? – сразу же послышалось из-за двери.

– Где моя жена?

– Не беспокойся, в целости и сохранности. Светлана Петровна бережет ее как зеницу ока. Она забрала ее к себе домой, – охранник немного помолчал и добавил. – А вот тот торт, сука, который ты мне подсунул, я тебя никогда не прощу.

Я засмеялся.

– А-а-а, старый знакомый?

– Старый? Я посмотрю, каким ты завтра после допроса станешь.

Охранник смачно плюнул и ушел.

Я вернулся к Грише и присел рядом с ним на нары. Мы проговорили больше часа. Гриша окончательно успокоился и даже поведал мне о сердечной слабости к адвокату Надежде Петровне. По его мнению, между сестрами практически не было ничего общего. Я засомневался. Тогда Гриша принялся перечислять мне все те маленькие отличия, которые ему удалось заметить, пообщавшись с обеими сестричками. Правда, все они носили чисто условный характер и выражались в динамике движения лица, скорости реакции и тому подобное. Например, когда Надя прикладывает свой пальчик к носу, (излюбленный жест сестричек) она прикладывает его под углом в тридцать градусов, в то время как Светка делает тоже самое, но под углом в сорок пять и даже чуть больше.

Я скептически улыбнулся и сказал, что различать сестер при помощи транспортира и секундомера занятие довольно хлопотное. Мы снова заговорил о списках. Мне никак не удавалось понять, зачем вдруг они потребовались следователю. Гриша снова пожал плечами и сказал, что списки существуют не в одном экземпляре. Светлане понадобился только один, а об остальных она даже не спросила.

Ночью я долго ворочался с боку на бок, пытаясь разобраться в происходящем. Но любая версия шла к чертям, как только я вспоминал реплику Гриши о том, что на заключительной части допроса Светлана курила у окна, забыв о существовании задержанного. Мне казалось, что я даже видел спину следователя и краешек ее задумчиво наморщенного лба. О чем она думала, а точнее говоря, замышляла, было просто невозможно понять.

Утром меня вызвали к Светлане. Следователь пила чай. Она была в прекрасном расположении духа и предложила мне позавтракать вместе с ней. Я отказался и довольно резко спросил, где сейчас находится Рая. Светлана притворно вздохнула: что поделаешь, но утром ей опять пришлось вернуть Раю в КПЗ. Я внимательно осмотрел широкий стол следователя. К сожалению, массивной пепельницы на нем уже не было, а тот предмет, который ее заменял, представлял жалкий кусочек жести.

Я сел и закурил. Светлана лицемерно улыбнулась.

– Я предупреждала вас, – сказала она, – что вам не стоило вмешиваться в женскую драку. Сейчас вы имеете дело не с милиционером, и даже не с обиженной женщиной, а с ущемленным женским самолюбием. Я вам не завидую.

– Плевать я хотел на твое самолюбие, – грубо оборвал я Светлану. – Если с головы Раи упадет хоть один волос, я придушу тебя в твоем же кабинете.

– Мы уже перешли на ты? – весело удивилась Светлана. – А впрочем, я понимаю – убивать малознакомого человека нелогично. Что касается Раи, то можешь за нее не беспокоиться. Вчера вечером мы довольно мило побеседовали с ней. Я накормила ее вкусным ужином и уложила спать на роскошном диване.

– Ты всегда так относишься к задержанным?

– Конечно, нет. Но у нас с тобой личные счеты и если ты помнишь, вчера я пообещала превратить твою жизнь в ад.

– Именно этим ты сейчас и занимаешься?

– Да. Кстати, Рая похвасталась мне, что ты подаешь ей завтрак в постель.

– Еще чего!..

– А вот мне пришлось сделать это. Должна тебе заметить, что ты слишком балуешь свою жену. Впрочем, счастье всегда оглупляет человека, – улыбка следователя стала снисходительной. – Ну-с, а теперь перейдем к делу. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что во имя сохранения целостности моей легко ранимой женской психики, я не могу отпустить тебя просто так?

Я неохотно кивнул.

– Хорошо, – продолжила Светка. – Теперь давай договоримся с тобой по-хорошему: ты садишься в тюрьму по доброй воле, и мы благополучно заканчиваем наше побоище.

– Извини, но я сажусь в тюрьму на какой срок?

– Год-полтора общего режима, не вдалеке от дома. Если ты будешь примерно себя вести, срок сократят. Я гарантирую.

– Что-то маловато для ада.

– А кто сказал, что ад ждет тебя в тюрьме?

Я попытался понять смысл сказанного. Мне даже пришлось почесать затылок. Светка придумала что-то по-настоящему дьявольское.

Я попробовал нащупать слабое место противника и спросил:

– А если я попробую вытащить Раю без твоей помощи? Уверен, что она не принимала непосредственного участия в твоей разборке с сестрой в туалете.

– Правильно. Она только стояла на стреме, но для суда будет достаточно и этого.

Боже мой, моя Рая, моя Прекрасная Принцесса, стояла на стреме и где? В женском туалете!.. В свой медовый месяц.

– Она могла зайти туда случайно, – охрипшим от возмущения голосом предположил я.

– У меня есть масса свидетелей, которые подтвердят обратное, – возразила Светлана. – Но не в этом дело. Может быть, тебе и удастся вытащить одного человека, но не всех сразу.

– Всех?! – удивился я.

– А я тебе еще разве не говорила? – Светлана протянула мне сигарету и щелкнула зажигалкой. – Твой друг Коля снова у меня в гостях. Но на этот раз вместе со своей верной женой.

Я подавился сигаретным дымом и закашлялся. Следователь смотрела с явным участием, примерно с таким же, с каким смотрит опытный врач на безнадежно больного.

– Твоя неуемная сестричка опять придумала какую-нибудь комбинацию? – наконец с трудом выговорил я.

– Опять. Надька зачем-то решила, что необходимо вернуть пропавший кирпич на прежнее место – Колин участок. Зачем, я не знаю. Впрочем, это не имеет значения. Как говорили древние, важен сам факт, а Рубикон, который нужно перейти, может называться и как-то иначе.

У меня потемнело в глазах.

– И Коля согласился на эту идиотскую затею?! – закричал я.

– Моя сестра довольно опытный адвокат и обладает даром убеждения. Когда завертелась вся эта чехарда с кирпичом, ее участники начали постепенно сходить с ума. Вокруг постоянно что-то менялось и твоим друзьям постоянно хотелось что-нибудь перейти. Не знаю как там насчет Рубикона, но границы здравого смысла – точно. Твоего друга Колю подвел элементарный азарт. Жажда действия всегда делает человека глупее, чем он есть на самом деле.

– Но смысл?!

Следователь пожала плечами.

– О смысле поинтересуйся у моей сестрички. Короче говоря, сегодня ночью твой друг Коля вместе с женой пробрались на кирпичный завод и принялись укладывать кирпич в кузов стоящего там же "КАМАЗа". Их взяли уже под утро, когда они уложили его в количестве достаточном для того, что бы получить пятилетний срок.

Я встал и принялся нервно расхаживать по кабинету. Следователь молча наблюдала за мной и загадочно улыбалась.

Я подошел к окну и нервно забарабанил пальцами по подоконнику. То, что произошло с Колей и Настей не поддавалось никакому логическому объяснению.

– Я могу поговорить с твоей сестрой? – наконец спросил я.

– Меня не нужно об этом просить – я отпустила ее. Должна же Надя совершить еще какую-нибудь глупость. Но со своим неуемным темпераментом на свободе она долго не задержится. А теперь давай все-таки вернемся к нашему делу. Итак, если ты добровольно согласишься сесть в тюрьму, я на многое закрою глаза.

– Например?

– Я отпущу всех, кроме тебя. По рукам?

Мне пришлось немного подумать.

– А за что меня будут судить? – спросил я. – Дело о кирпиче уже давно развалилось.

– Можешь считать, что тебе повезло. Позавчера на улице мои коллеги нашли на улице двух изрядно потрепанных субъектов. Кто-то их избил, причем довольно сильно. Но они категорически отказываются давать показания. Один из них, по видимому, защищаясь, ударил кулаком по твердому и сломал два пальца. Второму настолько долго выкручивали руку за спину, что он так и шел по улице в полусогнутом состоянии.