То, что последовало, лишний раз показывает, как быстро она соображает. Она оттолкнулась от пола и прыгнула на парня ногами вперед. Но не стала сбивать его с ног, чтобы не поднимать лишнего шума. Он толком не успел понять, что происходит, как ее ноги уже обхватили его шею. Повернувшись в воздухе и оказавшись лицом вниз, она приземлилась на руки, отчего колючки впились в нее, и сделала кувырок вперед. Бандит пролетел в тисках ее захвата фута четыре и еще пять провел уже в свободном полете. Поскольку пролетал он неподалеку от кровати, то мой вклад в операцию ограничился тем, что я скинул ноги на пол и подставил их так, чтобы смягчить удар тела о пол, после того как летун врежется в стену головой. Могу лишь похвастаться тем, что шума не возникло.

Затем я вытащил из-под бандита ноги и уставился на его башку. Она стала похожей на яйцо, конец которого обработали ложечкой, прежде чем приступить к трапезе. На пол стекала струйка крови. Пока Принцесса поднималась на ноги, я буркнул:

— Может исполнять роль призрака, если в замке есть вакансия.

— Это входило в план операции, — отозвалась Принцесса, села на кровати и протянула мне руки. Я посмотрел на них и испытал чувство глубокого удовлетворения от того, что она сделала со своим тюремщиком. Я занялся проволокой, которая была закручена от души, а потому мне пришлось повозиться. Я работал, и мы переговаривались шепотом.

Они поджидали Модести в ее конюшне в Бенилдоне. Она вошла и увидела три ствола. Они привезли ее сюда в машине, предварительно вколов снотворное. Здесь она провела уже тридцать шесть часов.

Наконец я открутил проволоку, потом взял аптечку, смазал ее запястья и забинтовал. Принцесса сняла свои порванные брюки и легла лицом вниз на кровать, чтобы я мог обработать и раны на бедрах. Мы отнюдь не тратили время даром, ведя такие разговоры. Вскоре нам предстояла серьезная работа. Мое плечо было вправлено, Принцесса развязана, и это придавало нам новые силы.

Когда я закончил оказывать первую помощь, Модести снова надела брюки и сказала:

— Подумай, что я могу сделать хорошее для твоей леди Джанет, Вилли-солнышко.

Я пообещал, что подумаю, и спросил:

— Что собирается сделать Родель?

— Он хотел добраться до тебя, — глухо отозвалась Принцесса. — Тогда в Стамбуле нож не убил его, но от падения он стал калекой. С тех пор Роделя снедает жажда мести. Это придает ему силы жить.

Пока она говорила, мы быстро разбирали предметы в рюкзачке. Принцесса сунула в карман конго и надела пояс с кольтом. Я проверил ножи. Это было заученное движение.

— Он хотел, чтобы ты пришел сюда своим ходом, — продолжала Принцесса. — В замке есть подземелья. Он планировал заковать тебя в кандалы и продемонстрировать тебе, что делают его бандиты со мной. Он не хотел тебя убивать. Мертвым не больно. Он задумал причинить тебе такую боль, которая не отпускала бы тебя всю оставшуюся жизнь.

Мне снова стало холодно. Только не так, как на подоконнике. Это был холод смерти.

— Он хотел, чтобы ты видел, как забавляются со мной его молодцы, — говорила Принцесса. — А потом уже они должны были устроить мне порку и запороть до смерти.

Я вытер пот со лба и встал на ноги. Нет большой доблести в том, чтобы отправить на тот свет человека, прикованного к креслу, но все равно я был намерен своими руками убить Роделя.

— Ладно, давай с ними кончать, Принцесса, — сказал я.

На мгновение мне вспомнилось, как повела себя Джанет после того случая с машиной. Она сражалась, чтобы жить полной жизнью. Родель затаился, лелея свою ненависть. Это делало его в моих глазах еще менее человекообразным. Я и не представлял, что такое возможно.

Мы вышли из комнаты и двинулись по широкому коридору к лестнице. Нам хотелось поскорее оказаться в комнате на первом этаже и взяться за тех, кто там находился. Пятеро бандитов и Родель. Вооружившись кольтом, Принцесса могла вывести из строя троих за секунду. Я не мог еще свободно владеть левой рукой, но одной правой успокоил бы двоих примерно за то же время.

Коридор был плохо освещен, и из-под двери, где находился Родель со своими головорезами, выбивалась более яркая полоска света. Мы уже спустились наполовину марша, когда вдруг что-то пошло не так, хотя почему, мы не могли взять в толк. Может, они услышали шум, может, кто-то вышел на улицу и увидел веревку, что свешивалась со второго этажа. Так или иначе, они поняли, что правила игры изменились.

В холле погас свет. А также в комнате, где они сидели. Похоже, у них возникла идея устроить короткое замыкание. Потом дверь открылась, и кто-то начал палить из автомата.

Стрельба велась, конечно, вслепую, но пули просвистели недалеко от нас. Мы брызнули вверх по лестнице, как зайцы от волков. Внизу Родель что-то кричал визгливым, пронзительным голосом. Затем на лестницу упал луч фонарика, но мы уже успели подняться на второй этаж.

Сражение в помещении да еще в темноте требует сноровки. У тех, кто обладает большей огневой мощью, возникает дополнительное преимущество, а Родель как раз не мог пожаловаться на отсутствие оружия. Принцесса перегнулась через перила, пытаясь углядеть фонарик, чтобы уложить того, кто его держал. Но мы видели только свет, а не его источник. Снова раздалась автоматная очередь, и мы быстро отскочили. Теперь уже луч качнулся, двинулся к подножию лестницы.

Они знали свое дело. Факелоносцы не высунутся, пока не загонят нас в угол или не уложат автоматной очередью. Стоило нам отступить, фонарики продвигались вперед. Автоматчик же таился в темноте, и мы не видели наши цели.

Я уже подумал, не пустить ли в дело пару гранат, которые были у меня в рюкзачке, но сначала казалось, что они нам не пригодятся, а сейчас было некогда рыться в вещевом мешке. Автоматчик стал подниматься по лестнице, время от времени выпуская короткую очередь.

Принцесса коснулась моей руки, и мы побежали. Она сказала:

— Вниз и вверх. За ними, если отыщем лестницу.

Она была права. Медленное отступление при медленном наступлении не сулит никаких преимуществ. Лучше и впрямь было бы быстро спуститься вниз и, пока они думали и гадали, где мы, ударить им в тыл. Я по-прежнему убежден, что идея была разумной, хотя план сработал так скверно, словно я сам его придумал.

Да, вторая лестница там действительно имелась. Но если бы мне только удалось узнать, как звали того безумного шотландца, который ухитрился соорудить ее так, что она, миновав первый этаж, спускалась прямехонько в подвал, я бы с удовольствием сплясал на его могиле.

Мы стали спускаться. Я вынул свой собственный фонарик, потому как вокруг была кромешная тьма. Судя по звукам выстрелов, наступление велось не так уж и медленно, как нам хотелось бы. Затем мы миновали дверной проем без двери и оказались в длинном сыром подвале, устланном толстым ковром пыли и со сводчатыми стенами, покрытыми плесенью. Вокруг валялись какие-то несусветные предметы, которые, похоже, производят исключительно для меблировки таких вот подвалов.

Мы замедлили продвижение, пытаясь отыскать среди каменных выступов дверь, которая вела бы наверх.

Безуспешно. Мы обошли все западное крыло до того места, где начинался переход в восточную часть, но двери так и не нашли. Я остановился и медленно посветил фонариком по сторонам. Стены в пятнах сырости. Своды с трещинами. Пыль. Паутина. Рухлядь. Но двери нет. Не видно даже люка.

— Кто построил этот идиотский замок? — процедила сквозь зубы Принцесса.

Она редко дает волю эмоциям, но сейчас была просто вне себя от ярости. Меня же в такие моменты начинает разбирать смех. Она держит себя в руках, когда спецы Роделя собираются взяться за нее, но вот такие мелочи способны свести ее с ума. Женщина!.. Ей, видите ли, не по душе, что тот осел, который триста лет назад соорудил замок Гленкрофт, не позаботился о тех потомках, которым приспичит выбраться из подземелья через запасной ход. Впрочем, я был тоже не в восторге от этого горе-архитектора.

Тут мы услышали новую очередь и по звукам поняли, что ребята Роделя уже оказались у входа в подвал. У единственного входа. Им, конечно, еще нужно было два раза завернуть за угол, но на это у них не уйдет вечность. Я положил фонарик на пол и стал приводить в готовность гранаты. Принцесса опустилась на колено за моей спиной. Теперь она уже перестала беситься. Она только откинула со лба прядь и спокойно смотрела туда, откуда вот-вот должны были появиться бандиты.