Из невидимых отсюда комнат сразу вынесли огромную полотняную скатерть, расстелили ее прямо на ковре, понесли посуду, салфетки, затем еду...

Дядя Женя тут же усадил Сашку опять-таки на ковер, и через три-четыре минуты оказалось, что они уже сидят во главе импровизированного «стола», причем дядька сидел посредине, племянник — справа от него, а Неля — слева.

Сашка смотрел во все глаза. Всё, что происходило, начиная от скатерти прямо на ковре и кончая красной икрой и буквально истекающей жиром рыбы на больших светло-коричневых тарелках, отдавало сюрреализмом. Наверное, именно так должен был пировать сотни лет назад какой-нибудь здешний сибирский царек.

Сашка бросил на дядьку косой взгляд. Он и выглядел царьком — маленьким, но сильным и всемогущим.

— Ну что, дети мои, — улыбнулся дядя Женя и поднял бокал.

Сашка поднял и понюхал свой — пахло брусникой.

— За приезд моего Сашки! — Дядя Женя ласково потрепал племянника по загривку. — За моего наследника...

Сашка поперхнулся.

— Ничего, Саша, привыкай! — одобрительно крикнул кто-то неподалеку, и Сашка торопливо влил в себя напиток. Это был компот: странный, кисловатый и немного терпкий, но, по сути, самый обыкновенный компот.

Народ осушил свои бокалы, принялся за еду, и Сашка остро осознал, что это никакой не розыгрыш и уж тем более не тщательно срежиссированный капустник. Публика вела себя достаточно свободно, так, словно все это — и скатерть на ковре, и красная икра в глубоких мисках, и даже компот в бокалах — самое обыкновенное дело. Но что-то здесь не срасталось.

— Я, дядь Жень, что-то не понял, — осторожно начал он. — Ты частный бизнес, что ли, открыл?

— Никакого бизнеса, — покачал головой дядька. — Я обычный пенсионер. Как полтинник стукнул, так с прииска и ушел.

Сашка хмыкнул: этого они с матерью не знали.

— А на что живешь? — тихо поинтересовался Сашка и сразу же понял, что вопросик задал весьма бестактный. Да еще при гостях... бли-ин!

Дядька иронично поднял бровь.

— Посмотри на птиц небесных, — неожиданно широко улыбнулся он. — Не сеют, не жнут, не собирают в житницы, а Отец ваш небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?

Сашка моргнул и, кажется, начал кое-что понимать. Пациенты, которых нельзя оставить даже ради племянника, библейские цитаты, странное безалкогольное застолье и даже длинные седые волосы — от всего этого так и веяло бытом новомодного экстрасенса, исцеляющего одним словом Божьим. Впрочем, вокруг никто даже бровью не повел, словно так и положено.

Вилок на скатерти не было, и Сашка принялся отламывать кусочки нежнейшей рыбы руками и отправлять их в рот: в такой ситуации умнее было слушать да помалкивать. По крайней мере, пока он не устроился на работу и не определился с жильем.

— Кушай-кушай, — подбодрил его дядька и понимающе закивал. — Я ведь тоже страху натерпелся, пока ему сердце завел...

— Кому? — удивился Сашка.

— Летчику, — пожал плечами дядька. — Кому же еще? А то нашел время, когда помирать, — за пять минут до посадки... будто и потерпеть нельзя...

Сашка поперхнулся, его захлопали по спине, заговорили что-то утешительное, типа того, что летчику там будет хорошо... как вдруг по ногам потянуло холодом, и в коридоре загрохотали тяжелые, торопливые шаги. Он поднял взгляд и замер. В двери зала уже влетали крепкие парни в камуфляже и с короткими автоматами наперевес.

— Всем оставаться на местах!

Кто-то привстал и тут же получил прикладом в лоб.

— На место, я сказал!

Звучно захрустели по тарелкам тяжелые армейские ботинки, и в следующую секунду в лицо Сашке смотрел черный, слегка потертый ствол.

— Сидеть!

В груди у Сашки екнуло.

— А в чем, собственно, дело? — окинул незваных гостей строгим взглядом дядя Женя. — Чего надо, хлопцы?

— Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, — прогремело от входа. — Капитан Шитов. Вот постановление на обыск.

Дядька неодобрительно покачал головой.

— Так, — повернулся капитан. — Проведите понятых.

За его спиной появились вытянувшиеся, испуганные лица.

— Если у кого есть оружие, наркотики и другое недозволенное к обороту, сразу предупреждаю: лучше добровольно сдать... до начала обыска.

Публика молчала.

— Понятно, — угрожающе протянул капитан. — Приступайте.

Двое бойцов закинули автоматы за плечи и подняли самых крайних гостей. Развернули лицами к стенам и принялись охлопывать по карманам, бокам, вдоль бедер... Сашка растерянно глянул на дядьку, но тот ободряюще подмигнул, мол, ничего, это ненадолго.

Тех, кого обыскали, сразу же сажали на пол, чуть поодаль от остальных, и переходили к следующим.

— А это чье? — внесли в зал Сашкин рюкзак. Внутри у него противно отдалось холодком.

— Мое, — неуверенно отозвался он.

Автоматчик расстегнул ремни, ослабил и развязал узел и вытряхнул рюкзак прямо на заляпанную давленой рыбой и усыпанную осколками фарфора скатерть.

— Капитан! Кажется, есть...

— Понятых прошу подойти, — стремительно отреагировал офицер и присел над выпотрошенным содержимым рюкзака. — Та-ак, что тут у нас?

Сашка вытянул шею: «Что там?»

— Это ваше? — продемонстрировали ему небольшой, в два кулака, плотно набитый чем-то темно-зеленым пакет.

— Нет, — растерянно мотнул он головой. — В первый раз вижу.

— А как же иначе? — усмехнулся офицер и развернулся к дверям. — В отказную пошел. Куда его?

— Давай на кухню. Там стол есть.

— Пройдемте, — кивнули Сашке.

Дядька расстроенно хлопнул себя по коленям:

— Вот старый дурак! И как я сразу не догадался?..

Сашка судорожно схватил воздух ртом, приподнялся и на подгибающихся ногах побрел к выходу из зала. В ушах звенело.

«Господи! Что происходит?!»

— Неля, — услышал он за спиной тревожный дядькин голос. — Надо Федору Ивановичу звонить.

— Я позвоню...

Сашку приняли под локоток и провели в большую, отделанную светло-желтым кафелем кухню. Проверили паспорт, заглянули в листок убытия, усадили на табурет и начали при понятых запечатывать изъятое в большой коричневый конверт, наклеивать поверх швов бумажные квадратики с голубым оттиском печати и составлять протокол. А там, в зале, уже вовсю спорили оставшиеся милиционеры и категорически несогласный с происходящим хозяин дома.