Глава 35

Глава 35

— Что Ляля должен сделать за молчание? — печально вздохнул зомби, вернувшись к пятачку света, и уставился на меня единственным мутно-голубым подернутым бельмом глазом.

— Ничего такого, чтобы повредило роду, — соврала я, оправдывая себя важностью цели. — Мне нужно знать тайну, что хранят Лагражи. Важную тайну. Самую главную. Ты Хранитель и знаешь о чем я.

Я говорила наугад, уверенная, что у любого приличного рода есть свои скелеты в шкафу. И лекарство от «золотой маски» одна из таких тайн.

— Тайну рода? — еще печальнее проговорил Хранитель, опустив лицо и наматывая на оголившиеся голубоватые косточки пальцев ленты лохмотьев. — Хорошо, я покажу. Идем, мама. Ты не думай плохо. Ляля не любит наряжаться в дамское белье. Лялю наказал старый глава рода. Ляля не виноват.

Хранитель сипло вздохнул остатками легких. Он уже повернул в сторону холла, скрываясь в темноте, указывая путь, когда до меня дошли последние слова.

— За что глава наказал Лялю? — поинтересовалась, поторапливаясь за бойко шагающим для мертвяка зомби.

— Ляля родился другой, красивый. Франц. Герцогине нравился Франц, — выдыхал впереди меня признания зомби, разгоняя тишину мрачных, погруженных во тьму помещений. — Узнал герцог и убил Франца. А через три года воскресил и заставил служить себе. Герцогиня уже умерла, а герцог… называл меня Ляля… заставлял носить ее наряды… и спать с ним… мне не нравилось, но герцог — сильный некромант, а Ляля…

Голос сошел на «нет», превратившись в горестный выдох. Меня передернуло при мысли о старом извращенце, использующем магию подчинения на зомби.

М-да, и это одна из сильнейших ветвей власти, могущая наследовать трон…

— Как ты стал Хранителем? — поинтересовалась я, старательно отводя глаза от порванного на спине камзола шаркающего впереди зомби.

— Хранитель рода Лаграж захотел себе это тело. Специально не упокоил. Герцоги Лагражи должны помнить о злодеянии своего предка. Он освободил мою душу, которую мучил герцог, — в голосе впервые послышалась теплота. — Теперь Ляля Хранитель рода. У меня есть сила и магия. И все Лагражи боятся Лялю. А Ляля защищает.

Мозги несчастного окончательно повредились, он не понимал, что существует в отвратительном состоянии и при этом защищает потомков своего убийцы. Я прикрыла глаза на мгновение, обругав свой выбор, из-за которого приходится копаться в чужом грязном белье. И если история несчастного парня не тянет на секрет рода, тогда что скрывает семейство южных герцогов? Не пожалею ли я, окунувшись в это с головой? А разве я уже не жалею?

Небольшая каморка возле кухни, на первом этаже, куда меня привел Хранитель, была забита старыми сундуками, заваленными свитками, книгами и пылью. Мне пришлось нагнуться, переступая порог, да так и не разгибаться из-за низкого потолка. Голубые светлячки проникли вместе со мной, мерцали вокруг лица, освещая небольшое пространство захламленной каморки.

Секретнейшие секреты рода Лаграж хранятся в каморке среди завалов мусора! Или Хранитель выжил из ума, или смеется надо мной?

Хранитель стоял почти вплотную ко мне, и мне пришлось затаить дыхание, чтобы не расчихаться от смеси его амбре и пыльной завесы, поднявшейся с пола. Я прищурилась, пытаясь разглядеть едва заметное мерцание магии на окованных сундуках, разумно полагая, что тайны будут охраняться заклинаниями. Ляля медленно повернул голову, мазнув щекой по жесткому воротнику камзола, и на плечи посыпались ошметки серой с темными пятнами разложения кожи. Единственный глаз пристально вгляделся в самый дальний угол. Света от светляков оказалось более чем достаточно, чтобы осветить каморку, но в угол, куда смотрел Хранитель, свет странным образом не попадал.

Эту странность чувствовал Ляля, или пытался что-то разглядеть?

Прикрыв нос от пыли, я тоже вглядывалась в том же направлении, но ничего кроме темнеющих бесформенных завалов не замечала.

— Там, — он уверенно ткнул пальцем во тьму по направлению к едва различимой куче ветхого тряпья, бывшего когда-то верхней одеждой, — в сундуке. Ты можешь взять. Охранка тебя не обидит. Ляля знает.

Я опасливо покосилась в угол, жалея, что не могу послать один из светлячков разведать. Магия не пустит. Скорее всего, сработало одно из охранных заклинаний и еще одно для отвода глаз.

— Ляля, что там? Что это за секрет? Если он так важен, то почему он хранится здесь, среди мусора? — решимость, что поддерживала меня весь долгий день, мне изменила. Я обыкновенно трусила.

Зомби повернул голову в мою сторону, шейные позвонки неприятно заскрипели.

Нужно сыграть в доверие. Напрягись, девочка. Неприятно, но не смертельно.

Я рискнула посмотреть ему прямо в лицо, вернее в то, что от него осталось. Мутное, без века бельмо левого глаза и темнеющий провал глазницы правого уставились на меня. Костяк носа, потерявший кожу и хрящ, с шумом втянул воздух, губы растянулись в улыбке, тонкая сероватая кожа лопнула. Из ран сочился зеленоватый гной, не выдержав мерзкого зрелища, я отвернулась.

— Тебе нечего бояться, мама, — язык слизнул зеленоватые капельки, и я едва удержала рвотный позыв. — Иди туда. Ты поймешь, что нужно взять.

Я покусывала губы в нерешительности, не доверяя благим намерениям зомби. Может там ловушка, магический капкан. И без магии я покалечусь и не смогу выбраться, а Лаграж не знает где меня искать.

— Давай вместе, — вымученно улыбнулась Хранителю, пытаясь сыграть на его чувствах. — Ты мужчина и маг сможешь подержать тяжелую крышку сундука, пока я буду искать то, не знаю что.

Хранитель без слов двинулся вперед, предоставляя мне возможность следовать за ним. Оглядевшись по сторонам, я пристроилась следом, стараясь попадать в его следы, заметив про себя, что уже притерпелась к запаху. Волнение от того, что одной тайной этого мира для меня станет меньше, Девис будет доволен, а я приближусь к возвращению в свой мир еще на шаг, перебивало все остальные эмоции. Я чувствовала, как заходится сердце в груди и перехватывает дыхание. Зомби остановился возле кучи светлого меха, подхватил охапку, оказавшуюся палантином, откинул в сторону, подняв новую пыльную бурю. В воздух с пылинками взвились десятки мотыльков платяной моли, потревоженной Хранителем. Я тут же прикрыли нос и рот рукавом, спасаясь от удушья. Глаза немилосердно защипало, и они заслезились. Сморгнув слезы, я отступила на пару шагов и самое время. На место, где только что стояла, ухнул тяжеленый фолиант, обтянутый кожей и окованный серебром. Скрипу суставов Хранителя добавился новый пронзительный визг давно проржавевших металлических петель. Ляля открыл один из сундуков.