— Пожалуйста, не проси меня уничтожать эту пленку. Конечно, у тебя есть на это полное право, и я обязана буду повиноваться, потому что без твоего разрешения не могу даже проявить ее.

— Я сразу тебе сказал, что я очень скрытный человек. И то, что между нами произошло, очень личное, — говорил он, гладя ее волосы.

— Я понимаю. Но тебя никто не узнает. К тому же в лаборатории не обращают внимания на содержание фотографий. Они повидали больше обнаженных тел, чем врачи в больнице, и у них выработался сильный иммунитет.

У Тома иммунитета не было, особенно к одному обнаженному телу.

— Я подумаю об этом, — пообещал он. Только не сейчас. — Поскольку ты не спишь с моделями для календаря, то, следовательно, ты уже не можешь использовать меня для обложки?

— Я нарушила свое правило. Но в любом случае у тебя есть право отказаться, когда я пришлю тебе снимки.

— Фотографии моего обнаженного тела это тоже касается? — Том провел рукой по ее груди, поглаживая сосок. Ее тело напряглось в ответ.

— Да. — Клео выпрямилась в его руках. — Я могу отдать тебе пленку прямо сейчас. — Она вытащила пленку из аппарата и подошла к столику. — Я оставляю ее здесь, чтобы ты сделал, как считаешь нужным.

— Клео, не уходи. Мы еще… Клео подошла к шкафу и вытащила из ящичка презерватив.

— Я и не ухожу. — Она направилась к нему. — И судя по всему, ты готов продолжить мое падение нравов.

— У тебя не осталось пленки? Обещай, что больше не перезарядишь этот чертов фотоаппарат.

— Обещаю. — Она вновь села ему на колени, крепко взявшись за ручки кресла. — Сейчас я предпочитаю перезарядить тебя…

Они нагоняли упущенное время, не в силах до конца насладиться друг другом. Где-то около полуночи, кое-как натянув одежду, они совершили набег на холодильник Хуаниты в пустой кухне.

— Она все равно узнает, что мы были здесь, — сказал Том, когда они уже поднимались по лестнице.

— Неважно, у меня есть официальное разрешение.

— Ты знаешь, что ты первая, кто добился такого расположения Хуаниты? — спросил Том, обнимая Клео.

— Ей нравятся мои календари.

— Ей нравишься ты. — Он поцеловал ее.

— Она мне тоже нравится. И ее кофе я люблю почти так же, как ее саму. Я буду скучать по ней. — Лучше говорить, как она будет скучать по Хуаните, чем думать, как она будет жить без Тома.

Они вернулись в комнату, и Том закрыл дверь.

— Клео…

По его взгляду Клео поняла, что он собирается сказать. Она покачала головой.

— Я не могу допустить это.

— Что?

— Я не могу заставить тебя связаться с еще одной женщиной из Нью-Йорка и таскаться туда-сюда, потому что не смогу часто приезжать в Монтану. Есть еще кое-что: ты мечтаешь иметь детей. Кто-то должен продолжать управлять этим ранчо. Значит, надо найти хорошую женщину, которая подарит тебе наследников. — Том неотрывно смотрел ей в глаза. Все сжалось внутри у Клео. — Не смотри на меня так. Я не создана для материнства.

— Ты так считаешь? — Том расстегнул пуговицы у нее на рубашке и обхватил ладонями ее груди, лаская соски. Клео вдруг представила, как ее груди касается маленький ротик. Малыш с глазами Тома и ее светлыми волосами. Голос у нее стал хриплым. — Такой мужчина, как ты, заставит любую женщину думать о детях, хочет она этого или нет.

— Если я кого и заставлял, то только тебя. — Он обхватил ее за бедра и прижал к себе.

— Это потому, что последние часы мы провели за занятием, которое очень тесно связано с рождением детей. К тому же мы случайно подняли эту тему. Естественно, что я… — Клео потонула в его бездонных глазах.

Голос у него был низким и хриплым.

— Я думал, что после того, что случилось, я никогда не захочу сделать женщину беременной. — Клео сглотнула. Желание ее переполняло. Глядя ей в глаза. Том поглаживал ее живот. — Кажется, я ошибался.

Клео бросило в жар. Ей до боли захотелось почувствовать Тома внутри себя. Она расстегнула ему джинсы.

— Возьми меня.

Они добрались до края кровати. Том стянул с Клео брюки.

— Погоди. Нам нужно…

— Нет. — Она отшвырнула брюки в сторону и обвила его ногами.

— Минуту, — задыхаясь, шептал Том, — я только…

Клео застонала.

— Клео, я не могу… остановись… — Стон вырвался у него из груди, и все остальное ушло.

— Я не должен был этого делать. — Том надел джинсы и теперь стоял у окна, глядя в темноту.

— Оба виноваты, если уж на то пошло. — Клео натянула на себя одежду. — Я вела себя как разгулявшаяся кобылка. Ты ведь пытался меня остановить, но у тебя ничего не вышло.

Клео уже не могла сказать, что она чувствует. Все так перепуталось. То, что произошло, могло разрушить их жизни, но вместо того, чтобы испытывать ужас, она чувствовала необыкновенную радость.

— Это я помог тебе разгуляться, если уж использовать твое сравнение. Я же видел выражение твоих глаз и только подзадоривал тебя.

— Не волнуйся. — Клео положила руку ему на плечо. — Это вовсе не обязательно должно закончиться… плохо. — Она знала пары, которые занимались любовью, не предохраняясь, много лет и не могли зачать ребенка, которого давно ждали.

— А что, если ты сейчас носишь нашего ребенка? Это будет катастрофой, подумала Клео, но продолжала смотреть на Тома с улыбкой.

— Обещаю тебе, что не поступлю так, как Дейрдра.

— Почему?

Потому что я люблю тебя, хотела сказать она, но не произнесла этих слов. Если она их скажет, он поедет за ней в Нью-Йорк.

— Потому что у тебя тоже есть права, о которых Дейрдра забыла, — сказала Клео. — Я рожу этого ребенка и отдам его тебе. Нельзя придумать лучшего места для воспитания ребенка, чем «Шепот ветров». Хуанита будет хорошо… о нем заботиться. — Клео откашлялась. — Глупости все это. Я уверена, что не беременна.

Том прижал ее к себе и прикоснулся к ее щеке.

— Мне нужен не только ребенок. Мне нужна ты.

— Знаю. Но я не та женщина, которая должна с тобой быть.

— Я не согласен. — Его поцелуй был почти отчаянным. Клео сама была на грани отчаяния. Нужно уйти из этой комнаты, пока они не совершили еще одну ошибку.

Она с усилием отстранилась от него.

— Я возвращаюсь к себе.

— Я провожу тебя.

— Нет. Я захочу, чтобы ты остался у меня, а тогда все начнется сначала.

— Ну и что? Мы будем предохраняться. — Том попытался снова обнять ее. Клео сделала шаг назад.

— В том-то вся и проблема. Мне слишком понравилось без этого.

Застонав, Том прижал ее к себе.

— Ты принадлежишь мне, Клео. Перестань бороться с этим и…

— И бросить все, чего я с таким трудом добилась? — Она смотрела на любимое лицо. От ее решения сейчас зависит не только ее жизнь. — Нет, отпусти меня, Том. Отпусти меня и дай мне найти силы уйти. Ты и это ранчо околдовали меня, но это не то, что мне нужно в жизни. Отпусти меня.

Клео отвела глаза, и он разжал руки. Она взяла фотоаппарат и, не говоря больше ни слова, пошла к двери.

— Возьми пленку. — (Клео обернулась.) — Забирай ее. Прояви эти чертовы фотографии и делай с ними что хочешь. Хоть что-то останется в твоей жизни на память обо мне.

Глотая подступающие к горлу слезы, Клео подошла к столику и взяла пленку. Она получила все, чего добивалась.

— Спасибо, — прошептала она и вышла.

Том смотрел, как Клео шла по двору к своему домику, до тех пор, пока она не скрылась за дверями. Хорошо, что у него хватило сил не упасть к ее ногам. Хорошо, что она даже не представляет, как нужна ему именно сейчас. За сегодняшнюю ночь он несколько раз собирался рассказать ей последние новости. Хорошо, что он этого не сделал.

Утром звонила мама и заплаканным голосом рассказала, что нашла спрятанные бумаги отца, о которых тот забыл в помешательстве. Если бы Том не был так занят Дейрдрой, а потом их разводом, он знал бы о делах отца. Сейчас обнаружился еще один кредитный билет. Ранчо заложено, и нужно выплатить деньги в течение двух недель, иначе Том потеряет его.