Джинни торопливо выбралась из машины и подхватила на руки плачущего Дэймона.

— Пошли, — Филип почти потащил ее в дом.

Они остановились возле открытой двери большого кабинета.

— Это и есть пресловутый ребенок?

И Джинни увидела стоящего у окна очень худого старика, который весьма неприязненно смотрел на нее. Очевидно, это и был Джейсон Папас. Джинни ответила ему взглядом столь же нелюбезным.

— Да, — ответил Филип, так как Джинни молчала.

— Принесите его сюда.

Джинни приблизилась и осторожно развернула Дэймона так, чтобы было видно его лицо. Джейсон неловко, словно против воли, наклонился к ребенку. Невозможно было понять, о чем он думает: черты его лица оставались совершенно неподвижны, а блеск в глазах мог свидетельствовать о чем угодно.

К сожалению, Дэймон был не так сдержан. Разглядев дедушку, он огласил комнату громким криком.

— И вы заявляете, что это мой внук? — презрительно усмехнулся Джейсон.

— Я не просто заявляю, я знаю.

— Вы, конечно, недурны собой и можете заставить мужчину забыть супружеский долг, — сказал Джейсон.

«Это, очевидно, комплимент», — подумала Джинни.

— Но мой сын, — продолжал он, — никогда бы не запятнал своей чести общением с такой особой. И правда заключается в том, что…

— Боюсь, вы не узнаете, в чем заключается правда, даже если она свалится вам на го лову. — Джинни решила, что пришла пора прояснить ситуацию. — Вы можете хоть до своих последних дней рассуждать о так называемой «чести Креона», но факты останутся фактами. И еще. Я не для того пролетела полмира, чтобы терпеть оскорбления.

Джейсон бросил на нее неприязненный взгляд:

— И что же вы предпримете? Уедете? В таком случае из моих денег вы не увидите ни драхмы.

— А это решит суд! — парировала Джинни. Она не знала, пойдет ли Бесс на такие крайние меры, но Джейсону Папасу не вредно это услышать.

— Суд? — на его впалых щеках появился темный румянец. — Вы осмеливаетесь угрожать мне?

— Нет, — твердо сказала Джинни. — Я вам не угрожаю. Я предупреждаю вас. Дэймон имеет полное право на поддержку со стороны семьи своего отца. И если для того, чтобы получить ее, понадобится тяжба…

— Ах ты, проститутка бесстыжая! — Его губы скривились, как будто он проглотил ложку горчицы.

— Хватит! Успокойтесь оба! — вмешался Филип, чем очень удивил Джинни. — Джейсон, так ничего не выйдет. Я пойду покажу Джинни детскую, а обсудить все это мы можем и попозже.

Единственное, что Джинни хотела сейчас обсудить, — это кратчайший путь в Нью-Йорк. Но она вспомнила Бесс, отчаяние на ее лице — и промолчала. Джинни чуть вздрогнула, когда Филип взял ее под руку и повел из кабинета. Да, существовала еще одна причина, по которой она не была готова уехать прямо сейчас, призналась она себе. Причина по имени Филип Лизандер.

— Обычно Джейсон не такой, — счел Филип своим долгом сообщить.

— Вы хотите сказать, что обычно никто не смеет противоречить этому старому тирану. Увидев его, я поняла, кто воспитал в Креоне самодовольного эгоиста!

Филип удивленно повернулся к ней:

— Зачем же вы вступили в связь с таким человеком?

Джинни прикусила язык. Чем ближе она узнавала эту семью, тем труднее ей было играть роль любовницы Креона.

— Он умел быть просто очаровательным, когда все шло так, как он хотел, — сказала она наконец. — Но появление Дэймона застигло его врасплох, вот тут-то он и проявил себя во всей красе.

Филип вдруг вспомнил, как мать говорила ему, что Джейсон выполняет любые капризы Креона.

— Филип… — мягкий нерешительный голос остановил их, когда они проходили мимо гостиной.

Джинни оглянулась. Посередине комнаты стояла невысокая темноволосая женщина лет тридцати. Увидев, что они встали, она пошла к ним навстречу; на ее губах играла нежная улыбка. Джинни почувствовала укол ревности, увидев, как тепло улыбается ей Филип. Даже его темные глаза улыбались. Он обнял женщину за плечи и обернулся к Джинни:

— Лидия, это Джинни Элтон и ее сын Дэймон. Джинни, это моя сестра Лидия.

В его глазах, обращенных к Джинни, читалось предупреждение.

— Здравствуйте, — сказала Джинни. Слава Богу, это только его сестра. Наличие в доме ревнивой подружки сильно осложнило бы положение, оправдывала она себя.

— Доброе утро.

Лидия неуверенно улыбнулась, явно не зная, как надлежит приветствовать эту гостью.

Но тут Дэймон протянул к ней ручку и издал дружелюбный звук. Улыбка Лидии сразу стала более открытой и естественной.

— Какой прелестный мальчуган! Вы должны им гордиться! Мой муж всегда хотел сына, но я… — Лидия вздохнула. — Он был так разочарован, когда родилась наша младшая дочь…

Джинни с ужасом уставилась на Лидию. Дочь! Младшая дочь! Мало того, что Креон был женат, у этого негодяя еще и дети были!

— Э-э-э… Джинни… — начал было Филип, которому очень не понравилось выражение ее лица.

Но Джинни не обратила на него никакого внимания.

— А сколько у вас дочерей, Лидия?

— Три. Марии три года, Ианте — два, а маленькой Джесмин всего пять месяцев.

Только на месяц старше Дэймона! Бессильная ярость охватила Джинни. Если бы Креон был сейчас здесь, она бы его приду шила.

— А Дэймон выглядит настоящим греком. — Лидия украдкой взглянула на Филипа.

Филип почувствовал в ее голосе укор. Он вовсе не хотел, чтобы сестра считала его эгоистом, способным бросить беременную женщину и позволить своему сыну родиться вне брака. Но единственным выходом было бы рассказать Лидии о претензиях Джинни. О чем и подумать было нельзя. Он пообещал себе, что выпытает у Джинни имя отца и тогда расскажет Лидии всю правду. Пока же приходится поддерживать эту ложь.

— Я думаю, он очень похож на меня.

Дэймон, видимо поняв намек, сердито закричал.

Джинни чуть улыбнулась Филипу:

— Во всяком случае, ведет он себя совершенно так же.

— Бедняжка, — посочувствовала Лидия, — у него такой несчастный вид.

— Нужно сменить пеленки, покормить его и уложить спать, — сказала Джинни.

—Если бы ты давала ему сразу побольше еды, он не был бы постоянно голодным, — проворчал Филип.

— Я отведу вас в детскую, — сказала Лидия. — Там есть все, что нужно.

Джинни пошла за ней. Не удержавшись, она обернулась и взглянула на Филипа. Он стоял посередине комнаты, спиной к окну, и Джинни не могла понять, смотрит он на нее или нет. Она не видела его лица, только крупный темный силуэт на фоне окна. Воплощенное Возмездие. Ее персональное Возмездие. Джинни вдруг страшно захотелось показать ему язык.

Лидия тоже обернулась, посмотрела на Джинни, потом на Филипа и произнесла:

— Должно быть, вы очень любите его.

— Мои чувства к вашему брату очень сильны, — ответила Джинни несколько, пожалуй, высокопарно, но зато искренно.

Лидия успокаивающе похлопала ее по руке.

— Не волнуйтесь, свой долг он выполнит. Я свяжусь с семьей.

— С семьей? — слабо переспросила Джин ни. Дело нравилось ей все меньше и меньше. На ее взгляд, в нем и так было задействовано слишком много народу.

— Ну да, — энергично кивнула Лидия, — мама и мои сестры. Они поговорят с Филипом.

— А сколько у вас сестер?

— Пять. Мы все старше Филипа.

— Наверное, после его рождения ваши родители наконец успокоились.

Лидия взглянула на нее с сомнением, явно не зная, как отреагировать на ее слова. Наконец она слегка засмеялась, так тихо и неуверенно, как будто вообще не привыкла смеяться. Возможно, так оно и есть, подумала Джинни. Ничего удивительного. Такой муж, как Креон, у кого хочешь отобьет охоту веселиться.

— Пожалуйста, Лидия, не надо впутывать сюда семью.

— Но Филип обязан выполнить свой долг по отношению к вам, — запротестовала Лидия.

— Меньше всего я хочу, чтобы мужчина исполнял долг по отношению ко мне. — И Джинни высоко вздернула нос.

Лидия вздохнула:

— Да, приятного в этом мало. Но если вы не хотите выйти замуж за Филипа, зачем же вы приехали в Грецию?