Ко второй группе относятся скилы… точнее, один скил с несколькими вариациями. Мы можем передавать друг другу свои характеристики: ману, силу, дух, выносливость, ловкость и т.д.

- Чит – вырвалось у меня, как только услышал об очередной способности монахов-драконов. – Это же, если вы сольёте свои силы в одного персонажа, получится какой-то не убиваемый монстр! Вас тридцать, а это значит… блин, туго у меня с математикой. Но персонаж получится где-то пятисотого уровня! Или больше? В любом случае, он один разгонит всех Псов, а потом ещё Поясам наваляет!!! И со шмотом не надо заморачиваться – он у нас масштабируемый.

Все обалдело таращились на корейца, а тот почему-то абсолютно не походил на довольного жизнью человека. Хадо смотрел в землю, не поднимая глаз, и грустно улыбался.

- Не совсем – наконец заговорил азиат. – Есть несколько ограничений… из-за них, я и не хотел тебе рассказывать о возможностях дракона. Максимум, мы способны поднять персонажа до 120-130 уровня, в зависимости от его начальных характеристик. Если бы тренировались дольше, то результат был лучше, но времени на подготовку нам не дали. Поэтому Сен Чжи (действительно – Великий Мастер) предложил использовать точечное применение усиления. Когда мне нужна мана, я обращаюсь к драконам по мысленной связи… тьху! В чате команды, и те, у кого есть резерв, мне её сбрасывают – я ставлю мощнейший магический щит. Когда нужна сила, прошу и пробиваю защиту танка 90 ур. Мы повышаем характеристики друг друга на одну-две секунды.

- Неплохая тактика – я оценил придумку наставника. – Только объясни: чем ты так не доволен?

- Мы… все… смертники. Как только применим свои способности в бою, начнётся отсчёт и через год – умрём.

- Сен Чжи и остальные нпс…

- Да. – Согласно махнул головой кореец. - Но и это ещё не всё…

- Пизд*ц какой-то – буркнул Олег. – Этот проклятый дракон хуже, чем симбиот – от того хоть избавиться можно.

- Так это и есть проклятье – Хадо расслышал реплику моего друга. – Чатра, каким-то образом, сумели пробудить силу Истинных Драконов. Боги их очень не любили, в давние времена – воевали, и те, кто входит в состав дракона, получают дебаф: Божественное Проклятье.

- Хрень какая-то. – Я пытался осмыслить, что мой наставник, практически, труп и не мог осознать эту мысль. «В конце концов, у нас есть целый год, возможно, придумаю, как снять проклятье». - Так, а что там за: «ещё не всё»?

- Чем дольше мы сражаемся, тем больше шансов умереть – буднично сообщил кореец. – Ещё одна особенность проклятья: с каждым днём, шанс пропустить смертельный удар – повышается.

Тишина.

- Давайте выпьем? – предложил тёзка. – Вага уже шашлык сварганил.

Молча разлили, не чокаясь, жахнули гномьей настойки, но никто, даже, не поморщился.

Только через полчаса, нас начало попускать – женщины расстарались. Видя наше подавленное настроение, они пытались нас растормошить, развеселить и постепенно им это удалось. Беседа оживилась, как на небо стала наползать тёмно-сизая туча. Мигом всё померкло, замерло.

- Сейчас ливанет – обрадовал нас Ольг и мы опрометью бросились в избу.

Бежим, тащим снедь: жаркое, закуски, выпивку – руки заняты, а всякие тарелки, плошки, чашки и бутылки, будто специально, норовят вывалиться. И тут… как сверкнёт молния, как громыхнёт! Я едва не выронил палку колбасы и, согнувшись, ещё больше ускорился. Земля дрожит, везде гремит.

В дом мы не вошли – влетели. Огромная изба без всяких перегородок, у окна – стол, вдоль стен – лавки (они же - кровати), в центре хаты – открытый, обложенный камнем, очаг. Над кострищем, возвышается металлическая тренога, поддерживающая большой (литров на пятьдесят) казан.

За окном льёт, как из ведра. Мы сидим в тепле, успокаивающе потрескивает костёр и старосту пробило на рассказ:

- Это место не простое, – начал он загадочно и вкусно, словно открывая засаленную и затёртую множеством рук интересную книгу. – Мне говорили, что где-то в этих местах деревня была, сплошь из вампиров, упырей по-нашему. Прямо у деревни и старое кладбище расположилось, оградки в мотках пожухлой травы и мха, ворон на сухостоине – жуть. С этого кладбища в полночь и вставали эти упыри. Только те лежали и не могли встать крови попить, у кого осиновые колья в сердце были забиты. А деревенька давно заброшенная была, никто в ней не селился, боясь нежити кладбищенской. Только однажды забрели в неё два охотника, спасаясь от дождя. Натопили печку, выпили, а потом один говорит другому, мол, пойдём до дому, нельзя здесь ночевать, место дурное. Товарищ же его смеяться начал: ты, видать, сказок наслушался бабьих, трусишь как пацан малолетний. Так и остались дотемна. А в полночь послышались на мокрой дороге отчётливые шаги, мерные такие, ровные. Стук в дверь, а к окошку бледное лицо прилипло. Все бы ничего, путники запоздалые, но лицо странное, белое с синевой и красными губами, спутанные длинные волосы, а глаза из одних белков состоят, словно закатившиеся кверху. Торкается путник в окно, молча, и губы открывает с клыками под ними, пусти мол, холодно… Один из охотников не выдержал, вынес соседнее окно плечами. Так с оконной рамой и понёсся в лес. Бежал под дождём, ног не чуя, пока не добежал еле живой до настоящего жилья. Там его отогрели и выслушали. А под утро пошли в заброшенную деревню. В доме лежал труп второго охотника, белый, без крови и с открытыми глазами. Вбили ему в сердце осиновый кол и закопали мужика на том же кладбище… Так что, не простые эти места, не простые, – уже знакомо и банально заключил Ольг.

- Квест кому-то дали? – Прагматичный азиат развеял мистическую ауру.

- Неа.

- Да и откуда тут вампиры? – Удивился Олег. – Люди за симбиотами в Ничейные Земли ходят. И то – не факт, что получат.

Мы принялись обсуждать: могут или нет обитать кровососы в светлых землях. А вот девушки - напряглись, сидели тихо и задумчиво, временами оглядываясь по сторонам. Ближе к вечеру, едва начало смеркаться, дождь стал стихать.

- Кар! – проорал за окном ворон и со всей силы двинул по стеклу клювом. - Дзинь!

От неожиданности, я вздрогнул, а девушки вскочили и изготовились к бою.

- Тьху на тебя – выругался староста, – проклятая птица.

- Ребята, может, пойдём домой? – Еле слышно выдохнула Софья. – Поздно уже и дождь почти закончился.

- Солнышко – попытался успокоить девушку Вага. - Ты чего? Сказки все это. Какие вампиры в наше время? Тут с нынешней экологией и генно-модифицированными продуктами упырь укусит, так сразу копыта в сторону от нашей кровушки-отравушки! И кола осинового не надо. Сразу кирдык на века вечные! – веселился Вага, глядя на погрустневшую Софу.

Тем не менее, с отъездом мы не стали задерживаться. И когда уже паковали вещи, услышали мерные, хлюпающие шаги на улице. Кто-то приближался к дому. Стукнули в дверь… Затем в окне показалось бледное лицо. Губы что-то шептали, в спутанной бороде блеснули крепкие зубы… «Холодно, пустите-е-е» – словно подвывало в трубе. Софья беззвучно открывала рот и показывала в сторону окна дрожащей рукой. Девушка не могла сказать ни единого слова. Мы тоже были словно в гипнотическом сне, как сомнамбулы. В дверь опять стукнули.

Первым очнулся Вага. Горец выставил перед собой щит и кинулся к выходу, там загрохотало, кто-то взвыл.

- Его укусили. Вагу, упырь… Его… - шептал староста, зачарованно придвигаясь к дверям. Его глаза остекленели. В них стояла полная луна, и отражался кровавый свет от разорванного горла Ваги. Так нам казалось… В сенях снова загрохотало.

- Хватайте, что есть деревянное! – крикнул я. – Валим упыря! Настя, хиль.

- Ща я этого кровососа заклинанием приложу!

- Я тебе, мать твою!.. Ты чего лопатой…?! Какие, блин, упыри?! Сам ты упырь! Я по нужде во двор вышел, а дверь захлопнулась. Зачем, лопатой-то по башке!

- Харальд? Ты?! - Вскоре заимка качалась от дружного смеха.

- Так вы меня за упыря приняли?! Ха-ха-ха! – снова и снова взрывался смех в доме.

Притихший лес освещали две луны, резкие тени от деревьев лежали на влажной, посеребрённой земле, а в окно заимки пристально вглядывался чёрный ворон.