Глава 12

Глава 12

Когда на небе появились первые звезды, а в импровизированном мешке орущий от голода младенец, нас нагнала знакомая повозка, в окружении четверых всадников. Симпатичный, пепельноволосый мужчина бросился обнимать и осыпать поцелуями Регину и младенца, жарко бормоча на неизвестном языке. От избытка чувств разрыдался папаша, вторя всхлипываниям жены, заорал потревоженный малыш, и завыли в мешке волчата. С ними за компанию хлюпал носом возница, счастливо избежавший наказания за потерю хозяйки.

Три всадника, привычные к такой картине, стояли истуканами, ожидая приказаний. Мой же бедный мозг обзывался всеми знакомыми плохими словами и придумывал свои, требуя вернуться в тихую обитель, в родную келью. Сунув мешок с волчатами папаше, в двух словах объяснила, откуда взялись подкидыши, вскинула мешок на спину и зашагала к виднеющимся вдали огонькам придорожной деревушки.

— Сури, подожди, — меня окликнула мать семейства. — Мы тебя довезем до деревни. Садись, не обижай отказом.

Прикинув, что идти всего ничего, а на лошади еще быстрее, я согласилась. В повозке присела на мягкую подушку, оперлась спиной о дугу каркаса и прикрыла глаза. Папаша пожелавший проехаться с нами, в замешательстве разглядывал четырех щенков, ползающих у него на коленях. Похоже, они снова потеряли сына.

— Сури, проснись, мы уже на месте, — Регина осторожно потрясла меня за плечо. — Муж снял тебе комнату. Пойдем.

— Леди, я так не могу. Лучше я сама, — категорически оказалась от предложения.

— Сури, ты спасла меня. Столько энергии влила… — она покраснела и шепнула:- Я снова девица, представляешь?! Муженек-оборотень почувствовал.

Я закашлялась. Это же мой первый лекарский опыт. С силой перестаралась.

— Извините, леди. Я впервые лечила, не рассчитала силы, — пряча глаза, промямлила извинения.

— Сури, ты чего?! — удивленно вскинула брови Регина и загадочно улыбнулась. — Это же так волнительно… Первый раз повторить. Благоверный аж извелся весь в нетерпении.

Вспомнив свой небогатый опыт, подивилась причудам в голове у внешне адекватных людей, попросила Светлую Богиню укрепить мой разум и поплелась в таверну за женщиной.

В своей комнате, скинула мешок, глядя, как дюжие молодцы носят горячую воду, а служанка споро расставляет тарелки с ужином на столе. Регина положила на кровать закрученного в цветастые пеленки младенца и вручила мне небольшой сверток.

— Тут пара рубашек и мешочек с деньгами, — она сдвинула сурово брови и покачала головой. — А это письмо к Рогасту Борею от меня. Он тебе не откажет.

Глядя как я задумчиво верчу в руках бумажный прямоугольник, читая мелкую вязь букв, добавила:

— Мы задержимся. Дождемся моих братьев. Хочешь, оставайся с нами, в Глияс поедим все вместе. С братьями познакомишься.

— Благодарю, Регина. Но деньги лишние, я же просто так помогла, — развернув сверток, застыла, не веря своим глазам. У меня в руках лежали те самые синие шелковые рубашки, вышитые серебром. Или очень похожие.

— Нравятся? У нас полон дом мастериц — вышивальщиц, — она провела пальцами по тонкой материи.

Послышался звук рвущейся ткани. Мы разом повернули головы. Ребенок, обернувшись щенком, трепал пеленки, сделав лужу мне на постель. Подхватив хулигана на руки, леди извинилась и пулей вылетела за дверь. Я вызвала служанку, попросила заменить белье, разделась и занырнула в горячую воду, блаженно постанывая от удовольствия, радуясь, что никакой Гаролд больше не ввалится неожиданно.

* * *

Туман еще стелился по ложбинам, Кастр едва оторвался от горизонта, когда я уже тряслась в седле. Поднявшись с петухами, плотно позавтракала и, прикупив резвую лошадку, благо оборотень не поскупился, отблагодарив за спасение благоверной, трясясь в седле, радовалась, что все еще отдыхают и попутчиков не предвидится. До города было рукой подать. Полоумного гвардейца не видать. Красота, да и только!

Пустив кобылу иноходью, разглядывала поднимающиеся в небо высокие городские шпили, украшенные забавными металлическими фигурками. В грязноватом и убогом пригороде, тесно жмущемся к городским стенам, подвод на дороге значительно прибавилось. Селяне тянулись на городскую ярмарку. Ржание лошадей, скрип колес, крик возниц, стремящихся обогнать друг друга, визг свиней и гогот птицы сливались в невообразимый шум, несмолкаемым гулом, висящий над трактом. После тишины обители такое обилие народу давило, дезориентировало, вызывая невольный страх и панику. Едва переступая ногами, кобылка, пофыркивая, вышагивала по обочине. Я ошарашенно разглядывала разношерстную толпу, бредущую к главным воротам.

— Красавица, нам не по пути? — рыжеволосый лет двадцати парень, одетый в добротный дорожный костюм и высокие сапоги, нагло пялился, ухватив за уздечку мою кобылу, скалясь щербатой улыбкой. — Моя сестра едет участвовать в отборе княжеской невесты. Наверняка тебе туда же. М-да, рядом с тобой у моей Лиззи шансов нет.

— Я не соперница твоей сестре. Мне в школу Военных Искусств, — дернула уздечку к себе и пришпорила лошадь. — Дай дорогу, любезный. Я тороплюсь.

— Так ты поступать! Отлично! Я тоже там учусь. Будем часто видеться, — рыжий потрепал кобылу за шею. — Могу дорогу показать, если назовешь свое имя. Латус всегда к твоим услугам, несравненная.

Плутать по городу, теряя время в поисках нужной мне школы, где преподавал Дорош, не хотелось, и я согласилась на сомнительного провожатого.

— Сури, — коротко бросила рыжему. — Откуда ты, Латус?

Недолго думая, парень легко вскочил позади меня на присевшую от неожиданности кобылку, приобнял за талию и представился:

— Мы ир Грассы. Мои родители зажиточные купцы из Боргота. У них там несколько лавок и постоялый двор. Отец хотел, чтобы я его дело принял, но я хочу в княжескую гвардию. Для этого школу закончить придется. А ты из каких мест?

— Для тебя просто Сури. Сирота, воспитывалась у дальних родственников, — эту легенду сочинил наставник.

Люди жалеют несчастных, и лишние, неудобные вопросы отпадают сразу. Кому охота лезть в душу к сироткам? Все и так понятно, и интерес пропадает сразу.

— Извини, я не знал, — немного смутился парень. — Выглядишь настоящей княжной.

Отвесил комплимент, намекая на роскошный шелк и богатую вышивку сорочки.

— Что разочарован? Обломилась тебе богатая невеста, — насмешливо фыркнула через плечо.

— С чего ты решила, что я ищу богатую? — обиженно засопел провожатый.

— Ты же высматриваешь в толпе дорого одетых девушек, — показательно провела пальцами по вышитому серебром рукаву.

Негодующий возглас раздался из-за спины. Провожатый был оскорблен в лучших своих чувствах.

— Ты красивая. Одета необычно для девицы. Оружие отличное, — парнишка осторожно дотронулся до рукоятей на спине. — Опять же верхом, а не в повозке. Без сопровождающих. Интересно стало кто ты такая.

М-да, вот этого-то я не учла, что хрупкая девица в полном военном облачении вызовет излишний интерес. Нужно было плащом разжиться. Вот дуреха, не подумала. Ладно, век живи, век учись.

— Ты оружие не трогай. Оно ведь не для красоты. И поверь, я им не хлебушек нарезаю, — предупредила Латуса. — Хотя могу и хлебушек. Только мелко получается.

— Ой-ой, я уже испугался, — притворно заохал парень, ни капли не поверив. — Вызываю тебя на поединок. С девчонками не дерусь, но тут дело принципа. Обещаю, что буду поддаваться.

— Поединок, так поединок, — покладисто согласилась, представляя, как изрядно погоняю рыжего зазнайку и ехидно добавила:- Подровняю твои кудри, а то зарос весь.

Обернувшись, потянула за рыжую прядь. Парень перехватил ладошку, сжал, заставив отпустить локон, хитро сощурившись, выдал:

— Чувствую, веселый будет год!