Самое настоящее официальное заявление, что вся эта религиозная ерунда - полная хрень.

И пусть даже так, его страдания были столь велики, что он должен был к кому-то тянуться.

Запрокинув голову, Трез посмотрел на низкий черный потолок и излил свое разбитое сердце словами.

- Я просто хочу вернуть ее. Я просто... я лишь хочу вернуть Селену. Прошу... если там наверху кто-то есть, помоги мне. Верни ее мне. Мне плевать, в какой форме она вернется... я просто больше так не могу. Я не могу прожить так ни единой гребаной ночи.

Конечно же, ответа не последовало. И он почувствовал себя полным засранцем.

Да бросьте, как будто бесконечная пустота космоса просто швырнет в него что-нибудь, помимо метеора?

Кроме того, а существовало ли вообще Забвение? Что, если во время чистки он галлюцинировал и только вообразил себе Селену? Что, если она просто умерла? Как будто... просто прекратила существование? Что, если вся эта хрень о райском месте, куда отправляются любимые люди и терпеливо ждут тебя - всего лишь механизм психологической адаптации, придуманной теми, кто остался в такой же агонии, как и он сам?

Заблуждение разума как повязка для эмоциональной раны.

Вернув голову в нормальное положение, он посмотрел на людскую толпу внизу...

Отражение в стекле огромного мужчины, стоявшего прямо позади него, заставило Трез развернуться и потянуться за пистолетом, который он держал заткнутым за пояс на пояснице. Но потом он узнал, кто это был.

- Что ты здесь делаешь? - потребовал он.

6

Пять акров луга простирались от пустой проселочной дороги словно творение художника с острым взглядом - все естественные детали холма и долины, казалось, подчинялись приятным визуальным стандартам. И на вершине плавного, присыпанного снегом возвышения, как корона на голове великодушного правителя, рос величественный клен, простиравший свои ветви столь идеальным нимбом, что даже голые зимние ветви не приуменьшали его красоты.

Лейла дематериализовалась из особняка к подножью и пешком проделала весь путь к дереву, ее домашние тапочки не подходили для мерзлой почвы, холодный ветер пронизывал ее халат, волосы растрепались из косы и разлетались на ветру.

Добравшись до вершины, она посмотрела на корни, связывавшие величественный ствол с землей.

Это случилось здесь, подумала она.

Здесь, под этим кленом, она впервые пришла к Кору, призванная тем, кого считала солдатом чести на войне, тем, кого она кормила в клинике Братства... тем, кто являлся скорее врагом, нежели другом, но Братья не сообщили ей об этом.

Когда этот мужчина призвал ее, дабы обеспечить вену, она думала лишь о выполнении своего священного долга.

Так что она пришла сюда... и потеряла часть себя в процессе.

Кор был на грани смерти, раненный и ослабленный, и все же даже в его истощенном состоянии она ощутила его силу. А как иначе? Он был огромным мужчиной, крепок в шее и груди, силен конечностями, мощен телом. Он пытался отвергнуть ее вену - потому что, как ей нравилось верить, он видел ее невинным лицом в конфликте между Шайкой Ублюдков и Братством Черного Кинжала, и он хотел удержать ее в стороне. В конце концов, впрочем, он уступил, убежденный в том, что оба они пали жертвой биологических требований, не признающих никаких аргументов.

Глубоко вздохнув, Лейла осмотрела дерево, глядя сквозь его голые ветви на ночное небо.

Когда выяснилась истинная личность Кора, она призналась Рофу и Братству в содеянном, слезно прося их прощения - и Король и служившие ему мужчины показали себя, с готовностью простив ее помощь врагу и оставив ее безнаказанной.

Взамен же она плохо показала себя, вернувшись после этого к Кору. Общаясь с ним. Эмоционально привязавшись к нему.

Да, поначалу с его стороны присутствовало принуждение, но правда в том, что даже если бы он не заставил ее, она захотела бы быть с ним. И хуже того? Когда их отношения наконец-то закончились, это он положил конец их встречам. Не она.

На деле она продолжала бы с ним видеться - и ее бесконечная печаль из-за утраты его калечила не менее вины.

И все это было до того, как Братство взяло его в плен.

Она точно знала, где они его держат, потому что видела его раненым в той пещере... знала, что Братья собирались сделать с ним, как только он очнется.

Если бы был способ спасти его. Он никогда не был с ней жесток, никогда не причинял вреда... и он никогда не касался ее в сексуальном плане вопреки пылавшей в нем жажде. Он был терпелив и добр... по крайней мере, до их расставания.

Однако он пытался убить Рофа. И эта измена каралась смертью...

- Лейла?

Резко развернувшись, она споткнулась и начала падать на бок - едва успев ухватиться за шероховатый ствол клена. Когда в ладони вспыхнула боль, Лейла попыталась ее отряхнуть.

- Куин! - ахнула она.

Отец ее детей шагнул вперед.

- Ты поранилась?

Выругавшись, она протерла царапины, смахивая мусор. Дражайшая Дева Летописеца, это было больно.

- Нет, нет, все в норме.

- Вот, - он вытащил что-то из кармана своей кожаной куртки. - Дай мне посмотреть.

Она задрожала, когда Куин осмотрел ее руку и обернул ее своей черной банданой.

- Думаю, жить будешь.

"Буду ли? - подумала она. - Я в этом не уверена".

- Ты замерзаешь.

- Да?

Куин снял куртку, набросил ей на плечи, и Лейла утонула в ее теплоте и размере.

- Идем, давай вернемся в особняк. Ты дрожишь...

- Я больше так не могу, - выпалила она. - Я просто больше так не могу.

- Я знаю, - когда она удивленно отпрянула, он покачал головой. - Я знаю, что не так. Пойдем домой и поговорим об этом. Все будет хорошо, я обещаю.

На мгновение она перестала дышать. Как он мог узнать? Как он мог не злиться на нее?

- Как ты... - тут же полились слезы, эмоции возобладали над всем. - Мне жаль. Мне так жаль... все должно быть не так...

Она не знала точно, распахнул ли он свои объятия или она сама бросилась ему на грудь, но Куин прижал ее к себе, защищая ее от ветра.

- Все хорошо, - своей ладонью он вырисовывал большие круги на ее спине, успокаивая ее. - Нам просто нужно поговорить об этом. Мы можем кое-что предпринять, шаг за шагом.

Она повернула голову и посмотрела на луг.

- Я чувствую тебя так ужасно.

- Почему? Ты это не контролируешь. Ты не просила об этом.

Она отстранилась.

- Клянусь, не просила. И я никогда не хотела, чтобы ты подумал, будто я могу хоть на секунду подвергнуть опасности Лирик или Рэмпейджа...

- Ты шутишь? Серьезно, Лейла, ты любишь этих малышей всей душой.

- Да. Я клянусь тебе в этом. И я люблю тебя и Блэя, Короля, Братство. Вы моя семья, вы все, что у меня есть.

- Лейла, послушай меня. Ты не одна, понимаешь? И как я уже говорил, мы можем предпринять кое-что...

- Правда? Серьезно?

- Да. На самом деле, я как раз обсуждал это перед тем, как прийти сюда. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я тебя предаю...

- О, Куин! Это я предательница! Я не на той стороне...

- Прекрати это. Ты не предательница - и мы позаботимся об этом вместе. Все мы.

Лейла прижала ладони к лицу - и перевязанную им, и обнаженную. А затем, впервые за долгое время, казавшееся вечностью, она выдохнула весь воздух из легких, облегчение успокоенной боли заменило ее ужасное бремя.

- Я должна это сказать, - она посмотрела на него. - Пожалуйста, знай, что сожаление и печаль съедали меня заживо. Я никогда не хотела, чтобы это случилось, ничего из этого. Я была так одинока, боролась с чувством вины...

- Вина здесь ни к чему, - Куин вытер ее щеки большими пальцами. - Ты просто должна отпустить это, потому что ты не можешь управлять своими чувствами.

- Я не могу, я правда не могу... и Кор не злой, он не такой плохой, как вы думаете. Клянусь. Он всегда обращался со мной с добротой и заботой, и я знаю, что он никогда не навредил бы Рофу вновь. Я просто знаю это...